Аугсбургский мир
Религиозная реформация XVI века стала настоящей революцией, повлёкшей за собой масштабные культурные, социальные и политические изменения по всей Европе. Многочисленные постоянно возникающие, на ее фоне, новые конфессии и религиозные движения быстро распространялись, захватывая все новые и новые умы. Со временем в протестантизм стали обращаться целые городские общины, а также представители крупнейшей имперской аристократии. Серьезные противоречия между католической церковью и протестантами, возникшие сразу же после публикации Мартином Лютером своих 95 тезисов в октябре 1517 года, со временем лишь возрастали. При столь высоком уровне развития эскалации прямое столкновение было неизбежно. Это стало окончательно ясно после неудачной попытки найти общий язык на, так называемом, Аугсбургском рейхстаге, состоявшимся в 1530 году. Тогда в резкой форме католиками был отвергнут составленный Филиппом Меланхтоном и одобренный его другом Мартином Лютером документ - “Аугсбургское исповедание”, который по сути, в виде 28 статей-тезисов, отражал лютеранские взгляды на христианскую веру. Поняв, что компромисс с католической церковью и покровительствующей ей имперской властью невозможен, протестантские сословия стали консолидироваться между собой перед лицом общего врага. Результатом стало создание через несколько лет Шмакальденского союза, в состав которого изначально вошла Саксония, ландграфство Гессен и ряд немецких городов. Поначалу разделаться с союзом императору мешали внешние войны с Францией и Османской Империей. Однако тот все же, в скором времени, заключив мир и договорившись о поддержке со стороны Папы Римского, выступил против протестантов. Произошедший конфликт, вошедший в историю, как Шмакельденская война, проходил с переменным успехом и завершился с небольшим перевесом в сторону протестантов. В результате 25 сентября 1555 года в Аугсбурге был заключен судьбоносный мирный договор, который определял религиозные отношения в Священной Римской империи на протяжении последующих ста лет.
Условия этого договора сводились к следующему: во-первых, признание права свободного вероисповедования для лютеран и конфессионально родственных им членов наравне с католиками. Под столь расплывчатым определением, как “лютеране и конфессионально родственные им члены” было решено понимать тех из протестантов, которые соглашались с тезисами Аугсбургского исповедания 1530 года.
Во-вторых, как следствие первого, была провозглашена всеобщая амнистия. Прекращались гонения на лютеран и все процессы по обвинению в ереси со стороны католической церкви.
В-третьих, предоставлялось право смены конфессии. Таким образом, обеспечивалась возможность перехода от католицизма в лютеранство и наоборот. Однако, католики, не желая терять своих территориальных и имущественных позиций, добились здесь для себя небольшой лазейки - так называемой “духовной оговорки”. По ней, если кто-то, занимающий высокую церковную должность, решал сменить веру с католицизма на лютеранство, то он был обвязан снять с себя сан и предать свои полномочия в руки представителей католической церкви. Принцип этот не являлся обоюдным, и в случае перехода лютеранина в католицизм, все его должности и звания оставались за ним.
В-четвертых, имперским чинам давалось право определения конфессиональной принадлежности не только для себя лично, но и для всех своих подданных. В последствии этот пункт сформировался в принцип “cujus regio, ejus religio” - или “чья страна, того и вера”.
Таким образом, несмотря на то, что Аугсбургский религиозный мир устраивал далеко не всех из-за ряд своих недостатков (духовная оговорка, признание только лютеран, а не всех протестантов) он все же на время снизил уровень эскалации между католиками и протестантами. Тем самым дав последним время, а также все необходимое условия для роста, развития и принятия окончательной формы через преодоление догматических разногласий. Данный процесс, через который в принципе проходят все молодые религии, продолжался весть оставшийся XVI и первую половину XVII века, завершившись тридцатилетней войной и подписанием Вестфальского мира. Именно этот процесс и следует считать конфессионализацией - периодом самоопределения и становления протестантских конфессий.
Рассмотрим его на примере двух крупнейших протестантских течений: лютеранства и кальвинизма.
Лютеранская церковь
Начнем, пожалуй, с лютеранской церкви. Разногласия по поводу толкования некоторых догм внутри самого лютеранства начались почти сразу же после 1555 года. Первое столкновения взглядов произошло между Мартином Лютером и Филиппом Меланхтоном, его другом и сподвижником, на фоне вопроса о возможности оправдания человека перед Богом через свои дела, при условии абсолютной божественной предопределенности. Если Лютер считал, что спасение возможно только через веру, то Мелахтон утверждал, что человек, совершая добрые дела, может поспособствовать собственному спасению. Со временем расхождения между Лютером и Меланхтоном увеличились по довольно широкому кругу догматических проблем. Последний все больше тяготил в богословии к кальвинизму, а в церковной организации к Риму. Однако пока был жив Лютер разногласия не носили принципиальный характер и сглаживались за счет десятилетий дружбы и совместной работы. После же его смерти в 1546 году теологические споры богословов из числа приближенных Лютера и Меланхтона, во главе с ним самим, вылились в открытое противостояние двух внутрилютеранских течений. Сторонники Лютера, считая себя истинными последователями его учения, называли себя “гнесиолютеранами”, а своих противников “филиппистами” и “криптокальвинистами”, намекая на их идейную схожесть с оными. Впоследствии сторонникам Меланхтона даже выдвигались небезосновательные обвинения в связи с Жаком Кальвином. Тот действительно в письменном виде предлагал Филиппу Меланхтоу окончательно соединиться с ним в вопросах веры, однако его предложение так и осталось без ответа.
Каждая из противоборствующих сторон имела свою университетскую базу, от лица которой и вела дискуссию с оппонентами. В случае с филиппистами, их базой являлся Витенсбергский университет, а с гнесиолютеранами Йенский. Периодически между университетами происходили официальные богословские дискусы, в основе которых лежало обсуждение трех важнейших вопросов:
1. Об исключительности божественной милости как основы спасения и роли в этом самого человека.
2. Об образе присутствия Христа в причастии.
3. Об отношении и полномочиях светской и духовной власти.
Как правило, все эти споры не давали никакого результата и каждый оставался при своем. Более того противоречия еще больше усилились после 1560 года, когда скончался Меланхтон, до того сдерживающий конфликт за счет своего авторитета. Теперь над лютеранством нависла реальная угроза раскола и вслед за этим религиозной экспансии со стороны католической церкви. Понимая это, ряд лютеранских богословов, включая Якоба Андреа, Мартина Хемнитца и Николая Зельнкера, выступила с инициативой примирения и выработки компромисса. Сперва в Вюртемберге, а затем и в Брауншвейге ими были созданы предварительные условия будущего договора, с которыми были согласны теологи и той и другой стороны. Спустя некоторое время, в 1577 году, был разработан окончательный проект примирения, получивший название “Формула согласия”. В основу ее легли положения Аугсбургского исповедания. Большинство тезисов филиппистов были отвергнуты, а само учение признано искажающим, но не противоречащим, идеям Лютера. В разрешении же наиболее спорных вопросов было решено апеллировать к Священному Писанию как абсолютно авторитетному источнику и действовать согласно его предписаниям. Таким образом завершился процесс догматического оформления лютеранства. В конечном итоге в его основу легли такие документы и тексты, как Святое Писание, Катехизис Лютера, Аугсбургское исповедание, трактаты Меланхтона и, наконец, Формула согласия.
Обретение внутреннего единство лютеранства шло параллельно его внешнему отмежеванию от родственных ветвей протестантизма. Так, например, с годами усиливалось напряжение в отношениях между лютеранами и сторонниками Ульриха Цвнгли - главы швейцарской реформации, пока наконец оно и вовсе не переросло в окончательный разрыв. Этому способствовала личная неприязнь Лютера, а также значительные расхождения в догматике. Особенно остро стоял вопрос о толковании таинства евхаристии. Цвингли, в отличии от Лютера, понимал причащение телом и кровью Христа лишь как символ, в то время как лютеране трактовали его буквально.
Расхождение лютеран произошло и с учением Кальвина. Причиной столкновения стало различное понимание роли экзорцизма - обряда изгнания демонов. Если Лютер считал его необходимым, как обязательной части процедуры крещения, являвшейся одной из ключевых составляющих его учения, то Кальвин говорил о бессмысленности обоих обрядов, имея в виду всеобщую предопределенность, на которую человек никак не может повлиять, даже с помощью каких-либо обрядов. Принятие Формулы согласия, опровергшей многие тезисы флиппистов, близких кальвинистам, стало точкой невозврата, после которой компромисс между двумя конфессиями окончательно стал невозможен.
Таким образом проходил процесс обособления лютеранства от других форм протестантизма. Вместе с внутренним оформлением догм он занял почти весь оставшийся XVI век. Следующим этапом в становлении конфессии, проходившем уже в XVII веке, стал перенос сформированных в ходе сложных богословских дискуссий догм в реальную повседневную жизнь. Это требовало от богословов колоссальной работы, связанной с поиском ответов на огромное количество постоянно возникающих, в ходе реализации нового культа, вопросов, при этом еще не выходя за установленные с таким трудом догматические рамки. Поэтому этот период отмечен особым ригоризмом со стороны богословов, критиковавшим любое, даже самое незначительное, отклонение от догмы, по этой причине его принято называть периодом “лютеранской ортодоксии”. По поводу эффективности адаптации лютеранской веры в широких слоях населения среди специалистов существуют разные мнения. Одни говорят об абсолютном успехе, полностью изменившим внутренний облик империи, другие считают результат половинчатым, а некоторые и вовсе склоны говорить о полном провале, и для подобных утверждений действительно есть основания. Дело в том, что в церковных ритуалах и религиозном сознании все еще сохранялись остатки католической и даже языческой традиции, которую церковь так и не смогла побороть. В богослужении все еще использовался латинский язык и устаревшие молитвы, взятые из католических бревиариев (богослужебных книг). В сложных вопросах лютеранского богословия, его понимания таинств, использования церковного календаря и соблюдения постов зачастую путалось даже само духовенство, не говоря уже о простом народе. Массы по большей части были не только безграмотными, но и полностью необразованными даже в элементарных вопросах веры. Многие сельские жители, среди которых уровень знаний был особенно низок, не знали простейших молитв и основных положений христианства. Другими словами, среднестатистический христианин того времени имел очень смутное представление о своей собственной религии. Отсюда и проистекали массовые суеверия, мистицизм, боязнь магии и нечистой силы, свойственные той эпохе.
Именно на период реформации XVI-XVII века приходятся самые крупные процессы по охоте на ведьм и их истреблению. Во многом вина за это лежит на протестантской конфессионализации, которая стремилась к обновлению очищению веры от различных предрассудков и заблуждений. Так, если до появления лютеранства и других протестантских конфессий рядовые верующие находили защиту от нечистой силы в своих полуязыческих представлениях: о покровительстве над ними святых, защитной силе икон и изваяний, то с приходом протестантизма, отрицавшим все это, защита, в представлении людей, рухнула. Начались истерия и самоуправство, с которыми светская власть была вынуждена считаться, а порой и потакать им, чтобы избежать волнений.
Для того чтобы прекратить это безумие требовалось наладить четкую структуру, которая занималась бы просвещением верующих и ликвидацией религиозной безграмотности. Такой структурой должна была стать новая лютеранская церковь. Поначалу Лютер был противником создания церковной администрации, однако ужасы Крестьянской войны, а также неконтролируемое появление и распространение различных сект заставили его изменить свое мнение. В качестве главы церкви в каком-либо княжестве лютеранские богословы видели в первую очередь самого князя или другого светского властителя, который должен был стать для своих владений аналогом католического епископа. Полномочия таких “епископов по неволе” разнились в зависимости от региона и могли быть либо очень значительными, либо наоборот ограничиваться только надзорными функциями. Далее по иерархии вслед за князем шла так называемая консистория - орган, состоящий из богословов и юристов и следящий за соблюдениями нравственности рядовыми пасторами. Сам отдельно взятый регион делился на ряд декант, позже переименованных в суперитендатуры, а те в свою очередь дробились на четверти, управляемые генералами-суперидентатами. Все важные вопросы, включая назначение и отлучение пастырей, решались на общем Синоде, созываемым раз в два года.
Что касается священников, то здесь следует отметить, что поначалу в области подготовки профессиональных кадров у лютеранского духовенства имелись большие проблемы. До определенного момента ключевую роль в подготовке пастырей играла наследственность профессии, когда дети, родившиеся в семье священника, проходили обучение на дому, а затем продолжали дело отца. Конечно, такая подготовка была малоэффективна. Поэтому большим прорывом стало основание новых протестантских университетов. Тюбинген, Стратсбург, Виттенберг, Росток сделались главными поставщиками профессионально подготовленных работников церкви, как внутри империи, так и за ее пределами (Швеция, Дания).
Кальвинистская церковь
Перейдем теперь к рассмотрению кальвинисткой конфессионализации. Кальвинизм возник в Швейцарии, как учение Жака Кальвина. В своих идеях, выраженных через составленный им в 1545 году катехизис и трактат “Наставления в христианской вере“, Кальвин был во многом схож с Ульрихом Цвингли. Именно поэтому наибольшее распространение в Швейцарии кальвинизм получил в землях, на которых уже существовали цвинглианские общины. За пределами же Швейцарии кальвинизм нашел большой идейный отклик в Нидерландах и Шотландии. Однако его конфессиолизация на территории Империи имела ряд особенностей и проходила далеко не так гладко.
Большая часть населения Германии, уже в значительной степени прошедшая через лютеранскую конфессиолизацию, относилось ко “второй реформации”, как это называли сами кальвинистские богословы, с большим недоверием. Особенно это касалось сельской местности, хотя и в городах за исключением тонкой прослойки образованных горожан, кальвинизм также не находил широкой поддержки. В полной мере сторонники “второй реформации” могли рассчитывать разве что на филиппистов, симпатизировавших им в силу схожести их взглядов, а также некоторых светских правителей.
Достаточно сложно определить причины, по которым князья и курфюрсты принимали новую, не популярную среди народа веру. Возможно, причиной тому были родственные связи со Швейцарской и Нидерландской знатью, или просто иноземное влияние. В любом случае с того момента, как в 1563 году кальвинизм принял пфальцский курфюрст Фридрих III Благочестивый, новая для Германии конфессия обрела прочную опору и начала быстро распространяться по имперским землям. Пожалуй, главной особенностью кальвинисткой конфессиолизации являлся ее княжеский характер, когда принятие имперской областью кальвинизма полностью являлось инициативой князей или курфюрстов. Однако зачастую случалось и так, что князья, принявшие кальвинизм, сталкивалось с таким сильным сопротивлением со стороны низов, что в его распространении были вынуждены ограничиться только своей семьей и ближайшим окружением. Помимо этого, как и на ранних этапах лютеранской конфессиолизации, в новообращённых землях ощущалась острая нехватка священнослужителей. Пастырей приходилось приглашать из Швейцарии и Нидерландов. Однако вскоре, с началом работы множества учебных заведений, открытых опять же по княжеской инициативе, ситуация резко изменилась. Так, например, одним из ключевых центров подготовки профессиональных кадров стал Херборнский университет, построенный в 1584 году по приказу графа Нассау-Дилленбургского Иогана VI.
Что касается устройства кальвинисткой церкви, то следует отметить, схожесть ее организации и вертикальной иерархии с лютеранским аналогом. Органы власти в обеих церквях мало чем отличались друг от друга, и разнились разве, что только в названии и некоторых полномочиях. Куда существеннее была разница в богослужении и устройстве храма. Основными кальвинисткими документами, регламентирующими эти вопросы, были пфальцское Церковное уложение 1563 года и верхнепфальцский Мандат о церемониях от 15 января 1567 года, принятые вскоре после крещения Фридриха III. Согласно им, сильно упрощалось церковное облачение священнослужителей, до неузнаваемости изменялась литургия, от которой теперь оставались только молитвы и пение псалмов. Внутри храма окончательно были удалены элементы, остававшиеся от католического культа, которые допускались лютеранами - исчез орган, свечи и алтарные образа, окончательно превратив церковь в подобие молельного дома.
Напоследок следует сказать, что появление и распространение в Германии после заключения Аугсбургского мира новой протестантской конфессии нарушило существовавшие до этого хрупкое равновесие. Кальвинизм вскрыл и усилил взаимные претензии и общее религиозное напряжение в Империи. Какой бы успешной не была лютеранская и кальвинистская конфессиолизация завершенной она мола считаться лишь в том случае, если между конфессиями были налажены нормальные отношения и существовали условия для их дальнейшего развития и мирного сосуществования. К сожалению, для достижения этого в XVII веке потребовалось тридцать лет кровавой опустошительной войны, приведшей к заключению Вестфальского мира, который и определил будущие протестантских конфессий.
