- Подайте Христа ради, - причитала, и мелко крестилась ещё не старая женщина, стоя у магазина. Её одежда напоминала какую-то хламиду. Шерстяная шаль в клетку, местами зияла дырами и едва прикрывала лоб. От неё веяло страшной нищетой. На людей она не смотрела, низко опустив голову. Ладонь, протянутая для подаяния, была в перчатке знавшей лучшие времена, и видавшая не одни руки.
Для человека с тонкой душевной организацией, картина выглядела душераздирающей. Зинаида Ивановна подошла к женщине и протянула ей деньги. – Возьмите, пожалуйста! Надеюсь, не на спиртное?
Женщина подняла свои синие глаза на Зинаиду Ивановну, и заплакала.
- Спасибо! Благослови вас, Господь! Какое уж тут спиртное. Выжить бы. Так уж сложились обстоятельства.
- А что у вас случилось, если не секрет? - участливо спросила Зинаида Ивановна.
-Зачем вам мое горе? Не хочу нагружать вас своими проблемами. Я сейчас еще чуток постою и уйду. Дня на три хватит мне на кашу с молоком. Так и живу с детками, милостыню прошу. Вы не беспокойтесь, я уже привыкла.
Зинаида Ивановна смотрела на женщину в упор, прямо таки сверлила глазами её. « Похоже, не лжёт», подумала она. «Кого- то она мне напоминает». Она силилась вспомнить, где могла её видеть.
-Вас как зовут? Может я смогу вам помочь?
- Милая, да не отвлекайтесь на каждого убогого, идите своей дорогой. Вы мне, уж точно, ничем не сможете помочь. Долгая моя история. И страшная. Никто в неё не верит. Я уж и «аферисткой» побыла, и «мошенницей» и «попрошайкой».
- И всё - таки, как вас зовут?
- Мария. Мария Ивановна.
«Надо же, совпадение. Тоже Ивановна. Всяко в жизни бывает», - подумала Зинаида.
-Мария, я смотрю на вас и мне, кажется, я вас, где - то видела. А вот где, не могу вспомнить. У меня на лица хорошая память.
- Не могли вы меня нигде видеть. Беженка я. Из Казахстана. Бежала с невесткой и внуками в чем были. Не приведи Господи, кому нибудь такое испытать. «Не дай мне бог сойти с ума. Нет, легче посох и сума...», - говорил мой любимый поэт. - Вот и осталась при уме, но с сумой.
К ним подошел «шкаф» в спортивном костюме. -Ты, тетка, всё ещё здесь? Я тебя предупреждал! Или бабло гони, или убирайся. Чужая тут кормушка!
Губы женщины задрожали. Жалкая мелочь из её ладони полетела ему в лицо. - Подавись! - закричала она. Такие подонки, как ты, в Казахстане сыночка моего убили! Ни за что убили! Только потому, что он - Русский! А ты кто?! Чей ты сын? Выродок?
На шум стали собираться прохожие. Двое молодых ребят медленно подступали к рэкетиру с двух сторон. «Амбал» как-то стушевался, и даже слегка покраснел. - Да ладно тебе, тетка! - Пробасил он. - Чего разоралась? Сшибай свою копейку, пошутил я, - и он отошел в сторону.
Пораженная произошедшим, Зинаида Ивановна, неожиданно для самой себя, вдруг обратилась к толпе: - Люди добрые ! Православные! Товарищи! Да что же вы все, очерствели, оглохли и ослепли! Помогите же этой женщине, кто, чем может! Разве так трудно подать руку тонущему?! Куда делось наше милосердие? Она не по своей воле в одночасье оказалась в чужой стране! И здесь она «никто», и звать её «никак»!
Молодые люди, имевшие явное намерение недружелюбно побеседовать со «Шкафом», мигом метнулись в гастроном, и вышли с полными пакетами продуктов. - Вот, возьмите, женщина, не стесняйтесь! Мария Ивановна заплакала, и осенила крестным знамением молодых людей. Ещё не разошедшиеся, неравнодушные люди, стыдливо отворачиваясь, клали небольшие деньги в пакет с продуктами.
Зинаида Ивановна благодарила их вместе с Марией.
- А пойдемте в кафе, я вас покормлю, выпьем по чашечке кофе, расскажете о наболевшем, если захотите, - предложила Зинаида Ивановна.
В кафе, сняв старую шаль, старушка, вдруг, преобразилась в не старую, ещё привлекательную женщину, почти, в её ровесницу. На официантку, морщившую нос, и порывающуюся сказать какую-то колкость, Зинаида Ивановна глянула так, что желание нахамить, у юной особы сразу отпало. Принесли заказ. - А можно, я это с собой заберу? - Потупя глаза, спросила нищенка.
- Послушай, можно я тебя буду называть Машей? Так вот. Ешь, пожалуйста! Потом пойдем, посмотрим, как ты живешь, наготовим еды.
- Нет, нет, Зина! Что ты? Мне неудобно, жильё у нас непрезентабельное, да и газа нет. - И из её глаз снова брызнули слезы, вместе с которыми наружу вырвалось наболевшее.
- Знаешь, Зина, я ведь не всегда являла собой такое удручающее зрелище. Знавала в жизни и лучшие времена. Я была ведущим инженером на заводе, и все у меня было. Муж любимый, двое детей, и жили мы счастливо, как в раю. Муж - уроженец Закавказья. Метис. Каждый год ездили к его родственникам в Гагры. Мы бы уехали к ним, но как говорится, не под той звездой родились. Сама ведь знаешь, что творится в Абхазии, да и на всём постсоветском пространстве. Если кто и жив, остался, поди, найди. Редкой доброты человек был мой муж. Радовался - то как рождению сына! О дочке мечтал, - Мария помолчав, утирая слёзы, продолжила свой рассказ.
-Первым, погиб мой муж. Его убила банда подростков. Убили страшно. Мы готовились уезжать в Россию. Были собраны чемоданы, ждали деньги за нашу квартиру, её покупала за символическую сумму коллега по работе, казашка. Как узнали бандиты о деньгах, остается только догадываться. Они натянули на дороге между столбами, трос. Там поворот, и муж его заметил поздно. Жив остался, но эти молодые изверги добили его бейсбольными битами. Денег при муже не было. Так они по злобе подожгли машину. Искать их, конечно, никто не стал. Половину денег потратили на похороны. Дальше еще хуже. В день отъезда к нам ворвалась кучка вооруженных людей. Сын попытался защищаться. Его застрелили сразу. Обшарили весь дом. Денег опять не нашли. Они хранились у соседей. Хорошие люди, дай Бог им здоровья. Работают на железной дороге. Он, Жанбулат Темиралиевич, начальник станции. Надо было спасать внуков, а их у меня трое. Мал, мала меньше. И невестка. Благодаря ему, мы живы. Он отвез нас на своей машине на станцию, и усадил в почтовый вагон. В вагоне двое охранников, молодые ребята, тоже казахи, не выбросили нас, не сдали властям, кормили. Высадили на каком-то полустанке в России. И вот мы здесь. Как и в Казахстане, никому не нужны. Мария немного помолчала, а потом, глядя как бы сквозь стену, тихо спросила: -Зина, ну, почему так? Почему все рождаются людьми, а потом половина из них превращается в диких зверей? Не хочу больше ничего говорить. Болит рана. Вот тут болит, как будто соли насыпали,- положив руку на сердце Мария глубоко вздохнула. - Почему побираюсь? Денег нам не хватает. На работу нигде не берут. Диплом в Казахстане остался. А жизнь заставит ради детей сделать всё. А что такое нужда, я испытала сполна.
- А родители твои где? Живы ещё?
- Мама умерла давно. Слава богу, что не дожила до такого ужаса. А папа… Да не помню я папу. Маленькая была, когда они с мамой разошлись.
«Да! Как все сложно в этой жизни. И нас с мамой отец оставил , когда я еще совсем малышкой была. И отчество у нас одинаковое. Только вот я живу припеваючи, а она… Но, для чего-то же нас судьба свела?»
- Ну, ладно, хватит. Разоткровенничалась. Пора идти подъезды мыть. Невестка ждет. Она не знает, чем я ещё промышляю. Эти деньги практически все за «землянку» платим, в которой живем. У нас нет родственников в России и помочь нам не кому.
«И все таки, я её где-то видела», - не давала Зинаиде покоя мысль. - Я вспомнила! Гагры! Мы с мужем останавливались на квартире одних и тех же людей, это были ваши родственники! Мы приехали днем раньше, а потом ты с мужем. Как они ждали вас и готовились к вашему приезду! Закатили пир, и нас пригласили. Вот тогда мы с тобой, вероятно, и познакомились. Вспомнила?
- Нет, Зина. К нашим родственникам приезжали только мы. Наша семья. Ты ошиблась.
«Чертовщина какая-то! Наваждение»,– подумала Зинаида Ивановна.
Решение Зине пришло неожиданно. Близ города, в тихой деревеньке, уж сколько лет пустовал заколоченный досками их с мамой домик.
- Так, Маша! Есть где вам жить! Пойдем! Сейчас вызову такси, и поедем к тебе собираться. Поживете в мамином домике, пока жизнь не наладится. Чем смогу, буду помогать.
Небольшой зал. Старенькие, но чистые занавесочки. Мебель в стиле шестидесятых годов. И на стенах, по сельской традиции, множество старых, черно-белых фотографий, заправленных в незатейливые деревянные рамки. Они пьют чай. Зина и Маша с разоренной, некогда большой и дружной семьёй, ныне отринутой, и никому не нужной. Взгляд Марии рассеянно блуждает по старым фото, и вдруг замирает: – Зина! А это кто?
- Где, Маша?
- Да вот, этот молодой мужчина!
- Мой отец в молодости.
Мария лихорадочно роется в своем узелке, и подрагивающей рукой протягивает Зинаиде Ивановне точно такую же фотографию: – А это мой папа…
По просьбе постоянных читателей, напоминаю о лайке рассказу. Не забудьте его поставить.
Канал "Стэфановна" предлагает Вашему вниманию рассказы: