— Лиза, может, пройдешь? У меня есть замечательный чай, подруга привезла из Индии, — предложила Вера.
— Извини, сейчас не до этого, — задумчиво ответила Елизавета. Было видно, что девушка полностью пребывала в своих мыслях.
— Подожди, я не понял, ты пришла сюда, думая, что венок тебе подложила Вера? — уточнил Владимир Александрович.
— Думала, что она, — честно ответила дочь.
— Но, может быть, ты кого-то еще подозреваешь?
— Слушай, пап, я поняла, это же Степа мог сделать, — неожиданно предположила Елизавета. — А вернее, его жена Мила. У нее тоже есть то ли малиновое, то ли красное пальто. Слушай, это точно она, больше некому.
— Думаешь, он попросил Милу, занести венок к нам на этаж? Но выглядит все как бред. — Отец почесал затылок. — В любом случае нужно разобраться. Если ты права, то это уже перебор с его стороны. Так, не уходи пока никуда. Я сейчас быстро одеваюсь, мы едем к Степану. Я этого просто так не оставлю.
В душе Елизаветы творилось ужасное: все перевернулось с ног на голову. Оказалось, что Леонид был предан ей, а главное, честен. И он пытался объясниться, но Лиза сама не стала слушать.
Пока они с отцом ехали к Степану, Лиза поняла, что нужно срочно помириться с женихом. Но сначала надо было поговорить со старшим братом и выяснить, зачем он так низко поступил с сестрой. И как бы они не ссорились, Лиза все равно любила Степана, хоть и было больно от мысли, что он так поступает.
***
Решительно настроенные отец и дочь приехали к Степану уже около полуночи. Мобильный старшего брата был отключен, но Елизавета не постеснялась поднять своего обидчика с постели звонком на стационарный телефон.
Опасаясь разбудить домашних, Степан согласился только на разговор в дверях.
— Что случилось-то? — зевая, спросил он, глядя на отца.
— А мы, сынок, тебя пришли об этом спросить.
— Ты зачем подложил мне под дверь венок? — сразу спросила сестра.
— Вы спятили оба, что ли? Какой венок? — Сон испарился, будто его и не было.
— Послушай, Степа, почему ты так подло поступаешь со своей сестрой? Ты же знаешь, что она боится всего, что связано с кладбищем, — напомнил Владимир Александрович.
— А почему ты думаешь, что это я?
— Ну, может, не ты конкретно, но твоя жена. Ты можешь говорить мне сейчас все что угодно, но соседка видела ее в глазок, Мария Николаевна. Я так понимаю, что мне как отцу грош цена, да? Я ведь всю жизнь воспитывал вас так, чтобы вы помогали друг другу, но ты, Степа, сейчас все это перечеркнул к чертовой матери.
— Прекратите оба, пожалуйста. Мне что, здесь уже вообще никто не верит? И ты, папа, презумпцию невиновности в нашей семье уже отменил? — возмутился Степан.
— Просто по фамилии только ты меня всегда называешь, с намеком, чтобы я замуж быстрее вышла. А тут написано, — Лиза поднесла венок к брату, — «Головина, уйди». Это твой стиль, Степа.
— Убери эту гадость от меня, — воспротивился сказанному брат.
— А мне каково было найти это у себя под дверью, Степа?
— Надеюсь, твоя мать этого не видит с того света, — сквозь зубы сказал Владимир Александрович.
— А вот мать мою не трогай, — оскалился Степан. — Я вижу, с вами без толку разговаривать. Уходите, иначе я вызову полицию.
— На отца — полицию? В общем так, щенок, все это останется на твоей совести. Понял меня? — Владимир Александрович повернулся к дочери и сказал: — Пошли отсюда, Лиза.
Елизавета бросила венок к ногам брата, и они ушли. В эту ночь она не могла понять, почему Степан так упорно отпирался. Конечно, можно было представить себя на его месте: было бы трудно и стыдно признаться в таком поступке, тем более перед отцом. Однако сестра прекрасно представляла, что если бы подобное случилось с самим Степаном, то в ход пошла бы «тяжелая артиллерия» в виде его командного голоса и дикой харизмы. И уж точно брат не пощадил бы своего противника.
***
На следующий день Елизавета встретилась с Леонидом в кафе. Девушка ощущала вину за чрезмерную ревность. Она хотела как можно скорее объяснить причину своего недоверия и помириться с женихом. Меж тем Гущин, как нарочно, опаздывал.
Елизавета снова набрала его номер на своем смартфоне и услышала приближающийся к ней рингтон.
— Привет, — послышалось за спиной. Это был Леонид.
— Привет. Ты почему так поздно? — мягко спросила девушка.
— А я не спешил, — ответил Гущин. Садиться за столик молодой человек не торопился.
— Сильно обижаешься?
— Вчера — сильно, сегодня — мне все равно, — безразлично ответил Леонид. — Чего ты хотела?
Елизавета встала со стула и прижалась к возлюбленному.
— Прости меня. Я такая бестолковая...
— Не надо, Лиза. Это лишнее. — Гущин аккуратно убрал руки девушки от себя. — Говори по существу.
Присели.
— Лёня, я признаю, что была неправа. Но теперь я уверена, что у вас с Верой ничего нет.
— Ага. Совсем недавно ты меня убеждала в обратном.
— Вера мне сказала, что ты был в курсе их с отцом отношений, и что у них будет ребенок.
— Да.
— Почему ты молчал?
— Лиза, к чему такие вопросы? Я думаю, что сейчас обсуждать эти сплетни уже нет смысла, — ответил Леонид. Он будто смотрел на все со стороны, и любознательность Лизы почему-то раздражала.
— Леня, — девушка взяла ладони Леонида в свои руки, — ты почему сегодня такой чужой?
— Я считаю, что нам нужно расстаться, — коротко ответил молодой человек.
— Ты разлюбил меня? — испуганно спросила Лиза.
— Не знаю. Не знаю, понимаешь? Мне просто надоела твоя патологическая ревность и недоверие.
— Но я буду меняться, обещаю.
— Это невозможно, люди не меняются. — Леонид поднялся на ноги. Дальше продолжать разговор ему не хотелось.
— Подожди, давай все обсудим. Или, если хочешь, просто погуляем, сходим в кино, как раньше...
— Не хочу я никакого кино и никаких прогулок. Чувства не вернуть, и мое решение бесповоротно, поняла? Удачи.
Елизавета осталась сидеть не шевелясь, когда Гущин ушел. Она думала, что после встречи выйдет из кафе вместе с Леонидом, и никак не ожидала, что молодой человек оттолкнет ее.
Обида жениха была понятна девушке, однако она надеялась на взаимопонимание. До конца виноватой Елизавета себя до сих пор не считала, ведь картина, которую она увидела в тот вечер в своем доме, очень походила на измену со стороны Гущина.
Безусловно, Лиза хотела восстановить отношения с Леонидом, но уже не знала, как это сделать.