Начало.
Прошла целая неделя, прежде чем Шура с мамой смогли отправиться в Александровку. Лёшку решено было оставить на деда. А тот и рад был. Ведь дед, это значит, зоопарк, мороженное и аттракционы. И вот сумки сложены, деньги подальше запрятаны, билеты на автобус куплены.
Весна только началась. Грязь только что просохла, газоны покрылись тёмно-зелёной травкой, а деревья начали выпускать из набухших почек листочки. Но солнце грело уже по-летнему и днём столбик термометра частенько достигал отметки двадцать градусов.
В автобусе было душно и пыльно. Кондиционеры плохо справлялись, а открытие окон здесь не было предусмотрено. Поэтому на каждой остановке Шура выходил на улицу глотнуть воздуха. Через пять часов доехали до райцентра. Отсюда до александровки ещё около полутора часов ехать. Старенький Паз, гремя и постанывая на каждой кочке двинулся точно в назначенное время. Он был забит под завязку. Те люди, которым не досталось места, могли спокойно ехать не придерживаясь за поручни, падать было некуда. И каково же удивление было матери и Шуры, когда большая часть пассажиров отправилась на конец деревни, где жила Агнесса.
Заняли очередь. Народу было очень много. Во двор никто не заходил, все ожидали своей очереди за воротами. Кто сидел на привезённом с собой раскладном стуле, кто на брёвнышке, кому-то досталось место на деревянной лавочке, а кто-то разместился прямо на молодой травке под развесистым кустом Ивы. Все друг у друга спрашивали что да как. Когда примет и всех ли принимает, чем обычно благодарят.
—Шура, ты сиди вот здесь в тенёчке. Я пойду в магазин схожу, куплю там чего, да нам с тобой перекусить и попить. Ну и спрошу, где можно будет переночевать. Хорошо?
Шура кивнул и сел, прислонившись к забору. Здесь ему было чуть полегче. Наверное, способствовал чистый воздух. Он прикрыл глаза и даже успел задремать. Открыть их его заставил шум. Из ворот вышла женщина и что-то спрашивала. Люди переглядывались между собой. Женщина в последний раз чуть громче спросила:
— Шура среди вас есть? Не женщина, мужчина. Шура!
Саша поднялся на ноги. Покрутил головой вокруг, никто не откликался. Неужели это его зовут?
— Я Шура!
— Как тебя мать называет?
— Шура. Меня все так называют.
Женщина кивнула.
— Тогда проходи.
Шура взял свою сумку, оглянулся, матери ещё не было видно, и пошёл вслед за женщиной. Толпа загудела.
— А что за несправедливость? Это почему его без очереди??? Я уже третий день здесь! А он только приехал, а его уже зовут.
— Тихо! — громко крикнула женщина, а потом уже практически шепотом, но Саша всё равно всё слышал, сказала, — Если сама Агнесса зовёт, значит совсем у парня всё плохо. Она такие вещи видит.
И она повела его через большой крытый двор, выложенный досками в дом. Его завели в большую светлую комнату. На полу лежали полосатые тканые дорожки, на окнах белые занавески и цветы на подоконниках. Возле окна стоял стол, а рядом спиной к двери сидела девушка с длинными светлыми волосами в белом платье. На коленях у неё лежал большой рыжий кот. Она даже голову не повернула, чтобы посмотреть, кто пришёл.
— Ну проходи, чего замер? Вот, проходи, садись к столу.
Шура почему-то жутко начал волноваться. А может вовсе не его звали, вдруг сейчас какому-то Шуре ещё хуже, чем ему?!
— Нет, Шура, я именно тебя звала.
Голос девушки звенел как весенняя капель.
"Это и есть Агнесса? А не слишком ли он молода?"
— Мне столько же лет сколько и тебе. И да, я Агнесса.
Она наконец повернулась к парню. Он опешил. Девушка была слепая. Красивые черты лица, маленький курносенький носик, аккуратные, чуть припухлые губки, бровки чёрные домиком и длинный веер ресниц вокруг глаз покрытых туманом слепоты.
Шура с большим трудом заставил себя пройти и сесть на тот стул, на который ему было предложено. Ноги были тяжёлые, как будто на каждый по гире навесили. Кот, который только что спал на коленях хозяйки, соскочил и запрыгнул на колени парню. Покрутился, устраиваясь поудобнее, и лёг. И тут же начал урчать.
Агнесса протянула руку в сторону Шуры и стала водить ладонью, как бы считывая его.
— Плохо, что жить не хочешь.
— Хочу. — кое-как выдавил из себя Шура. Во рту у него пересохло и язык прилип к нёбу.
— А на что ты готов, чтобы вылечиться?
— Да на что угодно!
— От любви отречёшься?
— А чего там отрекаться? — к горлу подкатил предательский комок, — Она от меня отреклась же.
— Это в тебе сейчас обида говорит. А если придёт и скажет, что любит?
— Ну и пусть! Я её не люблю больше!!! — Шуре было страшно, откуда эта девчушка всё про него знает?
— Хорошо. Я смогу помочь тебе, но только ты должен помочь мне.
— Что нужно сделать?
— Да много чего. Работы непочатый край.
Саша не понимал, куда она клонит.
— Ну, хорошо...с чего начать?
Агнесса протянула руку.
— Для начала, помоги мне выйти во двор.
Шура взял её за руку и повёл. Ладошка была мягкой, нежной и такой горячей! Они вышли совсем в другой двор, здесь росла трава. Во дворе она заставила его сесть на стул, который стоял возле колодца, прикрытого деревянным щитом. А Агнесса встала у него за спиной и стала водить руками. Шура стал физически ощущать как от е рук шло тепло. На него вдруг навалилась такая дикая усталость! Глаза сами закрылись.
Очнулся он лежащим на кровати в маленькой комнатке. Обстановка была прямо спартанская. Железная кровать с накинутым полосатым ватным матрасом поверх пружин, возле кровати тумбочка и окошко без занавесок. И Шура совершенно не помнил как сюда попал. Дверь приоткрылась и в щель просунулась голова той самой женщины, которая его приглашала.
— Очнулся? Агнесса сказала, коли хочешь вылечиться, тебе следует остаться здесь на некоторое время. Она будет тебя лечить, а ты нам помогать. Тяжко здесь без мужских рук.
Шура встал с кровати. И впервые за последний год он не испытал при этом боли в боку. Он даже сел и встал снова, чтобы убедиться, что это ему не показалось. Ему устроили тест-драйв? Типа пробный сеанс. А хочешь чтобы было лучше, плати?!
— Я согласен.
— Вот и славненько. Только я не один приехал.
— С матерью? Знаю. Ей придётся уехать.
— Я могу с ней попрощаться?
Женщина вздохнула и кивнула.
— Пошли.
Мать тем временем места себе не находила. Она металась вдоль ворот, прислушиваясь к каждому шороху и пытаясь хоть что-то рассмотреть в щелки.
— Ну что она сказала? — приставала она к ожидающим своей очереди.
— Ну, вышла, спросила, есть здесь Шура. Несколько человек откликнулись. Кто Александра, кто Саша. А она говорит: "Должен быть мужчина, которого зовут Шурой." Ну вот ваш и откликнулся. Ну раз до сих пор не вышел, значит именно его Агнесса звала. Да не волнуйтесь Вы так! Если она его позвала, значит поможет!
Шура вышел.
— Мам, ты только не волнуйся, мне сказали, нужно здесь остаться. Агнесса пообещала помочь.
Мать закрыл лицо ладошками и завыла. Потом бросилась обнимать сына.
— Ну и Слава Богу! Оставайся, конечно! А я тут комнатку сняла....
— Мам, тебе придётся уехать.
— Как? А ты?
— Ну я же и говорю, остаться надо. Ты поезжай, а здесь останусь.
— Ну ладно. Хорошо. Но я же волноваться буду...
— Мам, ты не волнуйся, а лучше молись. И сына моего берегите.
Почему Шура так сказал? Он и сам не знал. Никогда верующим не был.
На утро мать уехала на утрешнем автобусе, а Шура остался здесь в далёкой Александровке. Впервые он начал верить своё исцеление. И впервые за долгое время у него появилось желание жить.