7 — Лови её! - крикнул Данил. - Ну, сейчас ты у меня получишь!
Они ринулись на Агату, а та развернулась и бросилась наутёк куда глаза глядят. Девочка побежала по низине оврага, преследователи - за ней. Агата перепрыгивала поваленные деревья, камни, мчала во весь опор через поляну давно отсохших ландышей, а Данил и Женя пыхтели следом, не отставая ни на шаг, но и не догоняя её - Агатка бегала быстро. Выбежав на равнинную местность, на просёлочную дорогу, с колеёй проросшей посередине лебеды, Агата рванула по ней. Трава, что повыше, хлестала ей руки и лицо, обжигала, попадала в рот... Агата бежала в сторону моря, надеясь встретить там людей.
Земля стала сменяться песком, море было совсем близко. Агата запыхалась, в боку кололо, силуэты каких-то людей казались ей размытыми, а дыхание спёрло так, что она даже не могла вымолвить слова. Она споткнулась на берегу, зацепилась ногой за колючее растение и упала, но встала, побежала дальше... Однако Данил и Женя успели её догнать. Они повалили её на песок, сцепились все трое в визжащий клубок. Они накинулись на Агату, как волки, что долго преследовали свою добычу и теперь неистово жаждали кҏови.
Данил первым понял, что Агата больше не сопротивляется, а только бессильно защищает лицо. Он оттолкнул Женю, испугался, что перегнул палку, в ушах у него звенело, он отступил на шаг и только тут услышал знакомый мужской голос, что быстро приближался к ним и кричал до этого издалека.
— Отошли от неё! Убью!
Оглянувшись, он увидел перед собой разъярённое лицо мужчины, а позади него тяжело дышала от бега девочка-подросток Оля, с которой они строили шалаши. Данил, не успев убежать, тут же был схвачен за шкирку и встряхнут, а Оля толкнула Женю, треснула его по круглой в красных пятнах щеке и упала на колени перед Агатой, обняла и стала гладить по голове, утешая.
— Это что ещё такое?! Вдвоём на девочку?! Это как?!
— Ой, папа, они постоянно её задирают! Агата им ничего не делает, а они лезут и лезут! - прокричала Оля, помогая Агате встать.
Мужчина тряс Данила, как тряпичную куклу, требуя ответа. Мальчик вцепился в его руку, чтобы его не так сильно душила оттянутая футболка, и висел на ней, испуганный, но всё равно противный, и в бессильной злобе блестел глазами на спасителя Агаты.
— Отпустите меня! Я маме расскажу!
— Это я всё твоей маме расскажу! Сейчас же! И твоей тоже! - крикнул он Жене, который уже успел отпятиться на приличное расстояние и дал дёру. - Оля, сходи за удочками и ведром с рыбой, сейчас разберёмся с этим паршивцем. Так за что девочку бил?! Знаешь, что после этого ты никогда не будешь мужчиной? Мужчины девочек не бьют! Червь ты после этого ползучий, скользкий и мерзкий, а не мужик! Тьфу!
Он крепко взял пацана за руку, тот начал было выкручиваться, но подсунутый под нос кулак остудил его пыл и Данил, понурившись, присмирел. Мужчина потащил его с пляжа к дороге. Оля промокнула тыльной стороной ладони кҏовь с разбитой губы Агаты и сказала:
— Ты иди за папой, а я догоню. Мы рыбу ловили, а тут вы, как бешеные. Надо забрать. За что они тебя?
— Они наши шалаши ломали, а я увидела, - всхлипывала Агата. Вся её рыжая голова была в песке.
Оля возмущённо вскрикнула:
— А! Ах вы ж... вонючки! Ну, теперь с вами точно никто не будет дружить!
Уходя, она поддала Данилу кулачком в плечо.
Игнорируя висящий над почтовым ящиком звонок, папа Оли стал колотить по белой калитке дома Данила. Собака подняла лай и почти сразу к ним вышел Матвей. Он озадаченно взглянул на странную компанию. На Агатке его глаза задержались.
— О, Матвей! Здравствуй! Не ожидал тебя здесь увидеть. А как же молодая жена?
— Разошлись мы уж с месяц как, - буркнул Матвей. О неудавшейся личной жизни ему говорить не хотелось. - Что случилось?
— Да вот! - подтолкнул он вперёд напыженного Данила, - был пойман за совершением злодеяния! С дружком своим толстым колотил девочку на пляже, я их оттянул. Погляди - губу ребёнку разбили! Накинулись на неё чисто извеҏги!
Матвей схватил за чуб попытавшегося шмыгнуть за калитку брата.
— За что бил? - холодно спросил он и натянул Данилу волосы так, что тот заскулил, но продолжал отмалчиваться. - За что, спрашиваю?!
Оля рассказала Матвею всю историю. Агатка чертила ножкой полукруг на пыльной тропинке и не смела поднять вновь наполненных слезами глаз.
— Так... - заключил Матвей, еле сдерживая вулкан эмоций в присутствии постороннего, - спасибо, дядь Саш, я всё понял. Вы идите, только Агатку оставьте, мы разберёмся.
Он затолкнул брата во двор и поманил туда же Агатку. Едва захлопнулась калитка, как Матвей обрушился на Данила, выкручивая ухо:
— Я сколько раз говорил тебе не трогать её?!
Агата, вся взлохмаченная, стояла рядом и размазывала по грязным щекам новый неудержимый поток слёз.
— Сколько раз говорил?! Ты доплясался! Всё! - громыхнул Матвей и стал обездвиживать мальца.
— Нет, Матвей, не надо! - взмолился Данил.
Но старший брат заломил ему руки, положил животом к себе на колено и стал с остервенением шлёпать по гọлым ягọдицам.
— Убью! Паҏшивца! Разве можно! Девочку!
Данил извивался и верещал, умолял брата прекратить. Ему было и больно, и очень стыдно предстать в таком виде перед этой вонючкой Агатой. Он ненавидит её! Ненавидит сам не знает за что! Всё в Агатке было слишком для него волнующим.
Отпустил его Матвей только после того, как ягọдицы Данила приобрели насыщенный свекольный оттенок.
— Ещё раз тронешь её или обзовёшь, станешь на всю жизнь инвалидом. Если вообще выживешь. Понял?
Данил, ревя, натянул назад шорты.
— Я всё маме расскажу!
— Валяй! Они в город поехали на рынок, беги, догоняй!
— И чего ты вообще заступаешься за неё, она тебе никто! - размазывал он по лицу сопли и слёзы, - Она уро дина!
Матвей опять шагнул к нему, намереваясь поймать. Настроение у молодого человека было не сахар - недавно он окончательно покончил с семейной жизнью, вернувшись к маме. Жена требовала денег и грозила судом, и дабы заткнулась она хоть на пару дней, Матвей отдал ей весь месячный заработок, который имел с работы в придорожном автосервисе.
— Вижу, тебе мало было...
Данил отбежал.
— Заступаешься за неё , будто она тебе дочь! Слышал я, как вы с мамой удивлялись их схожести, когда рассматривали её детские фотографии! - проревел опять мальчик.
— А может и дочь! Да! Уж если дочь, так тем более закопаю! - выпалил Матвей и поймал недоумённый взгляд широко распахнутых глаз Агатки. - И проваливай уже, пока ещё не получил!
Голубые глазки у неё! Такие чистые! А щедро рассыпанные по щекам веснушки до того милые и трогательные, что хочется погладить те щёчки и заверить девочку, что никто-никто больше не посмеет её обидеть, что он любого за неё убьёт! Такая особенная эта Агатка, такая светлая и искренняя девочка... Тронула она сердце Матвея, когда добивалась его любви! Добралась до живого! И когда родилась у них с Наташкой дочка, Матвей смотрел на неё и чувствовал огромную вину перед Агатой. Вот этого младенца, этот пищащий комочек, ещё ничего из себя не представляющий, он будет любить и заботиться, а старшую Агатку, удивительно умную и бойкую рыжульку, которая так истово и откровенно нуждается в родительской любви (даже от такого дуҏака, как он), нет? В том, что Агата всё-таки его дочь, Матвей почти не сомневался. Она так похожа на его мать в детстве с чёрно-белых фотографий! А эти черты губ с особенным бантиком верхней дуги. Ни у кого больше таких нет! Только у него... и у неё.
Данил поднялся на крыльцо и со всей дури хлопнул дверью. Матвей присел перед Агатой на корточки.
— Ты как? Иди сюда.
Он потянул её за ручку и обнял, и погладил по спине. На платье девочки всё ещё был песок. Агатка была удивительно тихой и смирной, словно затаившейся.
— Я провожу тебя домой.
— Хорошо.
Агата направилась к калитке, но Матвей опять остановил её, потянув за платье.
— Нет, нет, ты не ножками пойдёшь. Ты устала. Давай я понесу тебя.
— Я сама могу.
— А я хочу тебя понести. Можно?
Агата кивнула. Матвей подхватил её на руки и с легкой гордостью, дарящей и счастье, и избавление от давно мучавших сомнений, понёс к бабе с дедом по улицам родной станицы.
Начало *** Предыдущая