Место, куда привел меня Леший, находилось прямо посреди леса. Пятак голой земли в форме почти правильного круга, окруженный невысокими песчаными холмами, он выглядел чужеродным среди буйства изумрудных красок.
Когда на склоны холмов падали солнечные лучи, их поверхность начинала играть всеми оттенками красного. Зрелище можно было бы назвать даже красивым, однако красота эта была зловещей.
Казалось, это чувствовали даже кустарники, которые робко жались друг к дружке по самым краям мертвой, словно испепеленной, земли.
– Покинутый ртутный рудник, – пояснил дядя Паша, – схрон смерти.
Мы с ним стояли на вершине холма и смотрели на заброшенную шахту, у входа в которую валялась перевернутая вагонетка. Было видно, что люди покидали это место так спешно, как могли.
Добыча киновари, из которой производят ртуть, на руднике началась почти двести лет назад. Почти сразу хозяевам стало понятно, что дело это очень тяжелое и опасное. Что добытые минералы смертельны для незащищенного человека. И тогда сюда согнали кучу каторжан. Их бросили в самое пекло, где киноварь разливала гибельный яд.
Люди, надышавшись парами «ядовитой крови», падали замертво прямо в шахте, выплевывая на отравленную землю собственные легкие. Их смерти были поистине кошмарны. Умирая в муках, они проклинали своих мучителей, которые, чтобы не тратиться зря, просто закапывали трупы на границах рудника.
– Я покажу тебе, – добавил дядя Паша и провел ладонью у меня перед глазами.
И когда мне открылось скрытое в земле, я потерял дар речи. Повсюду, от самых границ рудника, до самого центра, где зловещим символом находился вход в шахту, лежали мертвецы. Их тела, скукоженные болью, словно вопили о мести за свою смерть. Тысячи и тысячи тел, брошенных в вырытые наспех ямы и засыпанные ядовитыми отходами.
– Это были первые ростки зла, которые упали на эту проклятую землю, – пояснил дядя Паша.
После Революции добыча не остановилась, и работали здесь те же каторжане. Местные жители всегда старались обходить это место стороной. Следующие смерти дали Злу необходимые силы для роста. Оно буйно расцвело, словно удобренное птичьим пометом, и рост этот уже нельзя было остановить.
– А потом случилось самое страшное, – после небольшой паузы продолжил Леший, – сюда пришло абсолютное, совершенное, чистое Зло.
В июле 1941-го года пришли фашисты. Рудник они обнаружили сразу и с радостью согнали на добычу жителей с окрестных деревень. И тогда началась самая настоящая вакханалия смерти. К гибели от ядовитых паров фашисты прибавили показательные казни.
– Сколько здесь захоронено людей, не берется подсчитать ни один историк, – рассказывал дядя Паша, – мы сначала еще пытались как-то смягчить вред от Зла, но потом сдались. Слишком велик выброс предсмертной энергии. А мы к такому очень чувствительны.
– Так Лихо – оно… – пробормотал я, все еще находясь под впечатлением от рассказа.
– Да, – ответил Леший, – порождение этого места. В какой-то момент количество инферно перешло все допустимые границы, и тогда сама Земля исторгла из себя Лихо. Породив его для отмщения.
Сейчас дядя Паша ничем не напоминал того селянина, которого я встретил в деревне несколько дней назад. Пропала деревенская речь и неуклюжие движения человека, привыкшего к грубой, физической работе. Он превратился в того, кем и был на самом деле – очень старого и очень мудрого… мужчину.
– Вон там она и обитает, – сказал Леший, указывая на вход в шахту, – там ее логово, там она царит безраздельно. Некоторые из нас ушли к ней уже давно, когда смирились с тем, что Зло не остановить.
Зияющий провал шахты словно манил к себе, обещая все наслаждения земные, если я спущусь по холму и зайду внутрь.
Дядя Паша тронул меня за плечо:
– Пойдем, здесь нельзя долго находиться без защиты.
До избушки мы дошли в полном молчании. Я еще переваривал полученную информацию, а Леший думал о чем-то своем.
В кухне меня встретил радостный Домовой. Запрыгнув на табурет, он схватил ложку и принялся танцевать вприсядку от счастья, что снова не один в пустом и темном доме. Оттанцевавшись вволю, маленький жилец бросился к печке, где в сковороде под крышкой томились жареные белые грибы.
В самый раз! Война войной, а обед по расписанию.
И пока я ел, а домовой, подперев подбородок кулаками, умильно глядел на меня, Леший продолжал рассказывать.
Добычу киновари закрыли в пятидесятых годах прошлого века, рудник оказался небогатым, и затраты на его разработку превысили ожидаемую прибыль. Но закрытие рудника уже ничего не могло исправить, Лихо родилось и было очень голодным.
Сначала потусторонняя тварь питалась местными жителями, насылая на них болезни и беды. То коровы в селе передохнут все, как одна, то урожай на полях сгниет на корню.
Деревня начала пустеть, пока в девяностых не опустела полностью, оставив от себя лишь название на карте, да избирательный участок в здании администрации, где дядя Паша числился единственным жителем и главой района.
Тогда старуха принялась за зверье. У животных тоже есть душа, маленькая и нестойкая, но она есть. И им тоже бывает больно и страшно. А именно это и надо было Лиху, чтобы продолжать существовать.
В начале двухтысячных на рудник приехали трое геологов. Проведенная ими разведка показала, что добыча киновари современными методами может стать довольно прибыльным делом, если подойти к нему с умом.
Через несколько дней дядя Паша обнаружил в избушке три трупа. Геологи поубивали друг друга.
Охотники из соседнего района приезжали два года назад. Вечером, после охоты и открытой под мясо последнего кабана бутылочки, оба схватились за ружья.
После этого сюда не приезжал никто, поэтому Лихо и взбесилось.
– Старая мразь укусила саму себя за хвост, – говорил Леший, – она хочет выбраться отсюда, для этого ей нужна чистая, беззлобная душа. Она бы уже и выбралась во внешний мир, но уж очень ненасытной оказалась. К количеству прошлых смертей она прибавила свои, и сейчас груз Зла оказался слишком тяжел даже для нее. Вот и тянет он Лихо обратно, приковывая к земле, как магнитом. А выбраться она может только верхом на ком-то, уцепившись за спину, как котомка.
День неторопливо клонился к закату, и я внезапно обнаружил, что кухня наполнилась гостями. Здесь были и вчерашние мои посетители – Свидун с Моховиком, и новые персонажи, вроде кряжистого пня с глазами, что передвигался на вывернутых корнях.
А вот в дверях, прислонившись к косяку, стояла потрясающая рыжая красотка. Я потряс головой, думая, что у меня очередные глюки, но нет, красавица не исчезла. Она лишь задорно улыбнулась и тряхнула огненной шевелюрой.
– Гаёвка, – проговорил Леший, проследив мой взгляд, – моя внучка.
– Ну, насчет Лиха я понял, дядя Паша. А вот что насчет вас всех? Вы кто такие? Только не говорите, что люди, я в это не поверю.
И тут они рассмеялись. Моховик заухал по своему обыкновению, домовой захрюкал, как маленький поросенок, Свидун (сегодня он опять выглядел как я) заливисто расхохотался, закинув голову, Гаёвка рассыпала по кухне серебряные колокольчики смеха, а пень затопал корнями, показывая свое веселье. Даже Чомор широко улыбнулся и стал похож на Чеширского кота.
И только Леший остался абсолютно серьезен.
– Зря, паря, ты мне не веришь, – с укоризной сказал он, – мы и есть самые первые люди на Земле. Ты Ветхий Завет читал?
– Ну так… в усеченном виде.
В общем, выслушав Лешего в очередной раз, я очень пожалел, что моя камера не работает. Они, действительно, оказались людьми. Все они: и кусок зеленого мха, и желтоглазый Чомор и даже тот старый пень с глазами.
Когда прародительница наша Ева (мир праху ее) скушала злосчастное яблоко, то разгневанный Бог проклял ее тяжелыми, мучительными родами, а непутевого Адама – тяжелой работой ради хлеба насущного. В глубине души Бог надеялся, что первые же испытания, которые Он наслал на человека, заставят Его неразумных детей покаяться и вернуться обратно, в дом любящего Отца.
Однако Бог недооценил свое собственное творение (и то сказать – по образу и подобию же), и человеки оказались донельзя упертыми созданиями. И хлеб добывали в поте лица, и рожали в муках, а каяться не спешили.
Ну, через некоторое время Бог оттаял и решил глянуть на то, к чему же всё это привело. Да и потребовал от Адама представить перед Свои очи всех детей, чтобы Бог сам смог решить – кому какая участь на свете белом будет положена.
И вот тут начинается самое интересное!
– Слышал, небось, такое выражение «первый блин комом»? – спросил Леший.
Да кто ж его не слышал! Это уж совсем слепым, глухим и немым надо быть.
– Так вот мы и есть те самые «первые блины», – припечатал дядя Паша.
Что? Как? Когда? Я хоть Ветхий Завет и читал в книжке для первоклассников, но точно помню, что первыми были два брата. Там еще один замочил второго насмерть.
– Нет, – опроверг Леший, – они как раз последние. Когда родители уже рожать научились. А до этого мы получались. Ну, опыта у наших папы и мамы не было никакого. Ни как делать детей, ни как рожать, никто не объяснял.
Вот и выходили дети – кривые да косые. Но самое главное не в этом, а в том, что искра Божья, которую в первых людей надул Бог, она никуда сразу не делась, потому как дана была человеку с чистой совестью. Она только со временем потухла, когда братья-близнецы родились. А чудотворная частица Бога так и передавалась по наследству от Адама к его детям. Поэтому, умеют эти люди-человеки мало-мальски обращаться с чудесами.
Когда Адам услышал приказание Бога, ему стыдно стало за своих детей, предложил он жене своей, Еве, спрятать их от глаз Божьих, чтобы Тот не рассердился и не поубивал всех без разбора.
Ева поморщилась и выдвинула другой вариант: уничтожить всех безобразных детишек и оставить только красивеньких близнецов, чтобы задобрить дедушку на Небесах.
– Мама нас не слишком жаловала, – посетовал Леший, – и то сказать, кому же хочется на таких страшненьких смотреть. То ли дело наши братья – Каин с Авелем. Вот где красавцы были.
Беззлобный Адам ужаснулся кровожадности своей женушки и тайком, ночью, пока домочадцы спали, схватил в охапку неказистых первенцев и попрятал кого куда, чтобы ни Бог на Небе, ни Ева на Земле не смогли их отыскать. Кого в лесу под корягу запрятал, кого в водяном гроте укрыл, а кого в угол за печку затолкал.
Всех утаил, да так крепко, что сколько Ева не искала, найти не смогла. Так и поверила мужу, когда тот сказал, что все дети ушли ночью куда глаза глядят.
Ну а Бог… Чуть погодя, когда Его восхищение двумя великолепными братьями улеглось, он посмотрел на Адама и сказал:
– Всё знаю, сын Мой. И куда ты своих детишек запрятал, тоже ведаю. Не за детей твоих накажу Я тебя, а за скрытность и тайну от Меня. Делаю так, чтобы дети твои на веки вечные оставались в тех местах, куда ты их упрятал. И жили бы там, размножаясь, подобно людям.
– Вот так и получились Водяные, Домовые и Моховые. А Чомора папа спрятал среди котят, которых их домашняя кошка принесла. Поэтому и зовемся мы Адамовыми детьми.
Мое искреннее восхищение этой историей еще не улеглось, когда за окном поднялся ветер и засверкала молния. В свете очередного электрического зигзага я опять увидел ее – неживую тварь из самой Преисподней.
Она бродила вокруг дома, развевая одеждами и седыми, нечесанными патлами. Подходить ближе старуха явно опасалась, нас внутри было слишком много. Да и Чомор опять запрыгнул на стол, включил желтые фары и выставил наружу внушительные когти.
Моховик запрыгал на подоконнике и угрожающе заухал. Свидун неторопливо взял в руки кочергу, попробовал ее на крепость и сделал пару замахов.
«Хорош, мерзавец», – восхитился я сам собой.
Пень растопырил корни в разные стороны и стал похож на жутковатого деревянного паука. В один миг я понял, что ни за что на свете не хотел бы оказаться рядом с этим пеньком, который с легкостью задушит меня в своих объятиях.
Даже мирный домовой схватил нож, подскочил к окну и принялся размахивать оружием, показывая, что его терпение закончилось, и он будет защищать свой дом-свою крепость даже ценой собственной жизни.
Мне сразу стало как-то спокойно, уютно, тепло и решительно всё равно. Я вдруг понял, что никакая старуха, даже самая мертвая, меня не возьмет, пока со мной эти люди.
Вот только Лихо сегодня пришла не одна. Уже на излете сознания я увидел, как вокруг нее вьются какие-то неясные тени и силуэты.
А потом мне вдруг очень захотелось спать. Так сильно, что не успев ничего сказать, я просто бахнулся носом в стол.
Последнее, что я услышал, уходя в нирвану, были слова Лешего:
– Мара. Она привела Мару. Ну, спаси нас всех, Господь…
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...
Автор: Крапива
Источник: https://litbes.com/angel-ustalo-snyal-svoj-nimb/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.
Здесь весело и интересно.
#проза #рассказ #литературная беседка @litbes мистика #дом #сын #дерево #главные ценности жизни #мир #жизнь Городское фэнтези Эпическое фэнтези