«Не хочу писать как все!» — слышали такое? Или, может, сами себе говорили, настраивая на поиски собственного пути в литературе? Но что значит, «не как все»? Все же пишут по-разному. Может, правильнее сказать: «Хочу писать, чтобы мои произведения были ни на что не похожи?» А это уже как-то настораживает и не так пафосно звучит.
Итак, автор хочет оригинальности, но стоит ли экспериментировать в тексте? Давайте разберёмся.
Что такое литературный эксперимент
В одной научной статье написано: «Эксперимент в литературе - инновационная деятельность писателя, направленная на обновление художественного языка, представлений о смысле и задачах литературы, роли автора и способах восприятия художественного текста». (https://cyberleninka.ru/article/n/eksperiment-v-literature/viewer)
То есть, значит, инновации и обновление художественного языка. Вот это, видимо, и есть «не как все». Но экспериментировать можно по-разному.
Придумывать оригинальные сюжеты, которые не встречаются в произведениях других писателей. Это крайне сложно. За тысячелетия существования литературы, обыграны, если не сказать обмусолены, все возможные сюжеты. Хоть что-то оригинальное можно найти, разве что в фантастике или фэнтези. Но и там оригинальным будет не сюжет, а декорации или в лучшем случае сеттинг. Учитывая огромное количество литературы этих жанров, и сеттинг уникальный придумать проблематично.
В попытках написать что-то оригинальное появляются смешанные жанры, типа фантастического детектива, альтернативно-исторического романа, ЛитРПГ или ещё более оригинального «бояръ-анимэ». Но такими они бывают недолго. Ровно до тех пор, пока не перестанут возмущать своей оригинальностью читателей.
Создавать образы оригинальных героев. Если это люди, то что в них можно найти оригинального? Оригинальная судьба? О ком только не писали. Придумать фэнтезийного монстра — дракона, вампира, оборотня, ледяного принца? Ага, сразу чувствуется оригинальность. Это сарказм, если что.
Оригинальные авторские идеи. Здесь можно ещё подумать, например, недавно мне предлагали отредактировать инновационную книгу о том, что происходит с человеком после смерти. Обещали что-то совсем оригинальное. Опасаясь за свою психику, я не рискнула согласиться и сослалась на занятость (не соврала).
Но всё же это направление эксперимента более перспективное, чем первые два. Насколько у автора идеи оригинальные и одновременно адекватные – это уже другой вопрос. А ведь смысл этих идей надо ещё донести до читателей, написать так, чтобы они поняли и прониклись, а не покрутили пальцем у виска. В общем, сложно.
Обновление художественного языка. Вот здесь уже экспериментировать проще. Слов в языке много, их сочетаний ещё больше, а ведь можно и своих напридумывать. Я сейчас не говорю о модной в начале XX века «зауми». Вряд ли повторение столетней давности экспериментов поэтов-авангардистов будет оригинальным, да и время сейчас другое. Ещё есть повесть Юза Алешковского «Николай Николаевич», написанная исключительно матом. С одной стороны, своеобразно, а с другой — можно ли говорить об оригинальности мата, тем более, если повторять уже имеющийся опыт.
И вообще, писать текст оригинальным языком, чтобы его поняли читатели, на мой взгляд, необычайно трудно. А если читатели не понимают, то зачем это вообще нужно?
Но всё же литературные эксперименты были, есть, и, скорее всего, будут, так же как и экспериментальная литература.
Ничто не ново под луной
Об эксперименте думают (и думали) многие писатели. Есть даже теория экспериментального романа, сформулированная ещё Э. Золя. Особенно пышно расцвёл литературный эксперимент в литературе XX века, например, в авангардизме, в символизме, в постмодернизме. Из наиболее удачных, поэтому и известных экспериментальных произведений можно назвать роман Джеймса Джойса «Улисс», «Голый завтрак» Уильяма Берроуза, произведения Вирджинии Вулф, роман «Бесконечная шутка» Д. Уоллеса. Бессмысленные тексты дадаистов (Хуго Балля, Рихарда Хюльзенбека) и подражающих им российских «ничевоков», несомненно, были экспериментом, но вот насколько удачным? Правда, это поэты, им проще.
Среди русских экспериментальных произведений можно назвать роман «Голый год» Б. Пильняка, с характерным странным телеграфным стилем с включением иллитератов. К экспериментаторам со стилем можно отнести и Юлию Кокошко с ее произведениями в стиле метафорической прозы. Однако слог, стиль, каким бы оригинальным он ни был – это только форма. А форма без содержания нежизнеспособна. И это снова не о стихах.
Концептуалист В. Сорокин оригинальным слогом не ограничивается, но его произведения с явным оттенком экстремизма не всем по душе. И это важно. Экспериментальная литература чаще всего интересна только как экспериментальная, а не как литература.
Чем больше появлялось в литературе экспериментаторов, тем страннее и рискованнее становились их эксперименты. И это не удивительно. Можно ли говорить об оригинальности произведения в стиле авангардизма или постмодернизма, если таких произведений уже не один десяток?
В чём главные проблемы литературных экспериментов
Я бы назвала таких проблем две.
Целесообразность. То есть, зачем автор ищет экспериментальные пути? Если это в той или иной степени успешный и известный писатель, то экспериментирование понятно. Он овладел литературным мастерством, доказал, что способен заинтересовать читателей своим творчеством, и хочет написать что-то оригинальное. В этом случае, для такого автора экспериментом будет даже работа в другом, несвойственном ему жанре или авторском амплуа. Или же случается, что успешные авторы берут себе псевдоним, чтобы понять, насколько читателю нравятся тексты, или же всё дело в известном имени. Подобные эксперименты проводили и Б. Акунин, и Дж. Роулинг, и оба, кстати, не слишком удачные.
А вот насколько целесообразно экспериментировать начинающему автору? Если он ещё не приобрёл навыки, не стал мастером художественной (или научно-популярной, публицистической) прозы, то, может, стоит сначала научиться писать классические или более популярные тексты, хотя бы в рамках мейнстрима? Как говорили мои знакомые преподаватели будущим художникам-студентам: «Вы сначала краски смешивать научитесь и кувшины с драпировками рисовать, а потом будете экспериментировать». Нет, экспериментировать, конечно, можно, но стоит ли это выставлять напоказ.
Рискованность. Это вторая проблема. Художественный риск всегда сопровождает литературный эксперимент. Результат любого эксперимента может быть отрицательный — это нормально. Результат литературного эксперимента может быть ещё и смешным, и абсурдным, а то и просто неприличным. И к этому надо быть готовым.
Если состоявшийся опытный автор после неудачного эксперимента вздохнёт, скажет: «Как интересно получилось» и вернётся к своему традиционному стилю и жанру, то для начинающего автора такой эксперимент может стать крахом всей его писательской карьеры. И дело даже не в том, что его не примут читатели, и на его имени останется ярлык «странного чудака», а в том, что пострадает его самооценка, и появится представление о собственной бездарности. А если самооценка не пострадает, то автор пополнит ряды непризнанных гениев, и будет считать, что его талант не оценили, так как читатели выродились в «безмозглое стадо, жующее литературную жвачку». Не знаю, какой итог лучше. На мой взгляд, оба плохие.
Экспериментаторы в литературе были всегда, ведь творчество—создание нового, оригинального продукта. Хотя некоторые это понимают не совсем верно, как намеренное, но бесцельное искажение реальности, эксперимент ради эксперимента. Но и это неплохо. Главное, помнить, что эксперимент — это разовая акция. Попробовали, сказали: «Как интересно получилось» и здраво оценили успех своей попытки. Не стоит насиловать литературу, стараясь сделать что-то сверхоригинальное. Я вообще за традиционализм и за изменчивую классику. А вы?
