- Васька, хватай Людку и к нам. Эта ж дурная баба из меня чуть шашлык не сделала, - затараторила она, подлетев к сыну. – Ты бы видел её глаза! Глядит, а из зрачков искры летят. Васенька, она про мальца спрашивала, а я прикинулась, будто запамятовала. Слышь, не?
Глава 37
Но, вспомнив содержание письма, она развернулась с ножом в руке и уставилась на свекровь, которая продолжала расхваливать сына и гнобить старшую дочь Катю. Константиновна, уставившись в окно и увлёкшись своей тирадой, облачённой во всевластие над семьей Васьки, не сразу заметила, как сноха сверлит её сердитым взором.
- Была б моя воля, я бы давно Людку к себе пристроила. Растёт рядом с будущей убийцей… - повернув голову на Лену, Шурка сощурилась. – Ты чего это?
Лена стояла как вкопанная. В ушах звенело, а голова распухала от свекровкиных наглых речей. Ещё чуть-чуть, и Елена набросится на эту сварливую бабу, допустившую мысль об отъёме Людмилы, которую Лена выносила и родила.
- Ленка, - колени затряслись от страха, и Константиновна ощутила, как рой мурашек покрыл кожу головы. Как будто волосы встали дыбом. – Ленка, не вздумай, - выдавливала из своего пересохшего горла Шурка, выпучив огромные глаза. – Посадят, девки в детский дом пойдут, - предупредила она, пытаясь привести ошалевшую девицу в чувство.
- Ты куда пацана дела? – зарычала Лена, сжимая нож.
- Какого пацана? Окстись, малахольная, - сердце застучало громче слов. – До конца жизни сидеть будешь. Ни Васька, ни Игнатушка мой не помогут.
- Где мальчик, которого Ира привозила? – Лена наклонялась всё ниже и ниже, впиваясь обезумевшим взглядом в макушку свекрови.
- Да ты чокнулась, что ли? Не помню я никакую Иру и мальчика тоже, - начала заикаться Шурка.
- Не ври мне, - и Лена была готова воткнуть нож в башку этой сумасшедшей старухи.
- Скорей! – дверь внезапно распахнулась, и Елена замерла.
Шура, улучив момент, соскочила с табуретки и отпрыгнула назад. Васька стоял на пороге, весь бледный, словно увидел дьявола. Его рот был открыт, а руки заметно дрожали. Сделав шаг в сторону, он опустился по стене на корточки и схватился за голову.
- Клавка померла.
И дом оглушила тяжёлая тишина. Выронив нож, Лена медленно двинулась к двери, где висят куртки и фуфайки. Надела валенки, куртку, обернула голову платком.
- За детьми приглядите, пойду помогать, - вполголоса проговорила она и вышла.
Шурка моментально оживилась. Что ей до какой-то там Клавки, сноха чуть жизни её не лишила.
- Васька, хватай Людку и к нам. Эта ж дурная баба из меня чуть шашлык не сделала, - затараторила она, подлетев к сыну. – Ты бы видел её глаза! Глядит, а из зрачков искры летят. Васенька, она про мальца спрашивала, а я прикинулась, будто запамятовала. Слышь, не? – толкнула его в плечо. Васька зажимал голову руками, как в тиски, и еле слышно стонал. – Васька, она нам житья не даст. Озверела, ей-богу, озверела.
Василий сидел в том же положении, постанывая и сжимая голову. Из глаз капнуло пару слезинок, и он ладонями вытер лицо сверху-вниз, громко втянув сопли.
- Когда я увидел Клавку, лежащую на кровати, высохшую, как полешко, белую, рот приоткрыт, костлявые пальцы зажали одеяло... - его мысли путались. - Мы с Петькой в кухне, только хряпнуть по первой успели. А потом Петька вытаращил глаза на печку, резко вскочил и побежал в спальню. Мам, я таким его никогда не видел и не слышал. Он заорал так, что у меня чуть ноги не отнялись. Я влетел. Стою. Смотрю, а Петя на коленях перед Клавкой. А она… она…
- Тише, тише. Ну, что ты? Больная она была. Слышь, не? Больная. Давно уж к постели прикованная. Тебе-то чего? – поглаживая расстроенного сына по волосам, Шурка спешила сгрести всех в охапку, кроме Катьки, и увести в свой дом. - Давай, вставай и идём к нам. Сейчас участкового вызовем, на Ленку будем бумагу составлять. Хватит смотреть на эту сумасшедшую. Сегодня она на меня кинулась, а завтра? На Людку? Что старшая, что Ленка – обе придурошные. Подымайся, Вась, хватит рассусоливать.
Потянула его за рукав рубахи и сразу получила отпор. Васька поднял покрасневшие глаза на мать, выпрямился и попил колодезной воды из ведра. Прямо так, поднял, наклонил и сделал несколько глотков. Поставил ведро, вытер рукавом рот и, вонзившись недоверчивым взором на Шурку, утвердительно сказал:
- Здесь мой дом, моя семья и моя жизнь. Никуда я не пойду.
- Да ты сдурел? – лицо Шурки перекосилось. – Быстро, говорю тебе. Вот сейчас она вернётся и продолжит мокрое дело.
- Не могла она такое сделать. Не верю. Ленка и мухи не обидит.
- Вася-а-а, ты сейчас себя слышишь? – давила мать.
- Сказал, здесь останемся. Я когда Клавку мёртвой увидел, у меня в груди что-то хрустнуло. А как Петька кричал, ты бы слышала. Волки так не воют, как он голосил. У меня аж душа загорелась. Я как представил Ленку вместо Клавки, чуть с богом не встретился. Страшно это, мать, очень страшно. Если с Ленкой что случится, я пропаду. Я ж без неё, как безрукий.
- Господи. Да чем она тебя взяла?! – психанула Шурка. – В ней же ни капли человеческого! Я тебе говорю, что она меня чуть не прибила, а ты продолжаешь ей под юбку заглядывать?! Да если б не я, то ты сейчас с Клавкой землю делил! Из-за Ленки ноги твои хворью занялись. Из-за неё, дуры хитро сделанной, у тебя вся жизнь наперекосяк! Ты ж раньше так не пил и не чудил, покуда с ней не связался.
Вася подошёл ближе и склонил голову над низкорослой женщиной.
- Да если бы ты над моими ушами не зудела, я б не сорвался. – сказал правду и почувствовал облегчение.
- Васька! – взвизгнула мать, сообразив, что её сыну вновь подсунули какой-то заговор. – Да она ж ведьма! Да я на неё порчу наведу, чтоб знала, куда свою черноту направлять! Васька, опомнись!
- Если что с моей жёнкой случится, я за себя не отвечаю, - стукнув себя кулаком в грудь, Василий машинально показал матери на дверь.