После того как в 1990-х годах фрески Сикстинской капеллы были отреставрированы и очищены от копоти и свечного воска, накопившихся за почти пять столетий, посетители наконец смогли увидеть яркие краски Микеланджело такими, какими он их нарисовал. С 2006 года музыкальный продюсер Джайлс Мартин делает нечто подобное для треков Beatles, первоначально спродюсированных его отцом Джорджем. Теперь он сделал ремикс Revolver. Его последнее воплощение, Revolver: Special Edition, можно транслировать, загружать или приобретать в виде подарочного бокс-сета, включающего книгу Пола Маккартни в твердом переплете и компакт-диски или виниловые диски (так что можете смотреть, как они вращаются). Есть бонус—треки альтернативных дублей, репетиционных дублей и демо-версий, некоторые из которых ошеломляют - “I'm Only Sleeping” с вибрафоном, “Yellow Submarine” как грустная народная песня. Тогда, похоже, сейчас самое подходящее время надеть наушники и по-новому послушать то, что поклонники считают лучшим альбомом Beatles.
"Револьвер" родился в 1966 году с необычайной социально-политической синхронностью Западного общества. Политические, освободительные и антивоенные движения, сексуальные и психоделические революции, приобщение к восточной духовности, даже трансформация моды из безвкусной 50-х в яркую цветовую гамму конца 60-х- все это меняло культуру с головокружительной скоростью. В тот же момент битломания переросла в более опасные формы истерии, включая угрозы убийством, которые навсегда положили конец гастрольным дням группы. Ограниченные студией, они теперь использовали саму студию в качестве инструмента, создавая более сложные формы музыки, которые находили выход и выражение всем новым культурным энергиям. Став самой популярной группой в мировой истории - добравшись, по выражению Джона Леннона, “до вершины популярности”, - теперь они могли делать все, что хотели. И они это сделали на альбоме Revolver.
Так сказать, скрывающая грязь оригинальная запись, которую Джайлс Мартин удалил с треков 1966 года, была побочным продуктом ныне устаревших студийных технологий. Четырехдорожечные системы, использовавшиеся в то время, были достаточны для простых гитарных поп-песен в стиле мерсибит, таких как “She Loves You” и “Please Please Me”, которые группа записала всего тремя годами ранее. Но когда, скажем, струнные из “Eleanor Rigby”, рожки из “Got to Get You Into My Life”, классический ансамбль Hindustani из “Love You To” и космический саундскейп из “Tomorrow Never Knows” были втиснуты в эти "четыре дрянных трека, это было удушающе по звучанию" (выражение Джайлса Мартина).
Прорыв, который теперь дал им новые возможности, произошел, как ни странно, со стороны правоохранительных органов: Мартин использовал новую систему, основанную на машинном обучении и искусственном интеллекте, которая была разработана для выделения голосов деятелей организованной преступности на нечетких записях прослушки. Мартин впервые узнал об этом, когда работал над документальным фильмом Питера Джексона "Get Back", где был привлечен специалист, который преобразовал беспорядочную студийную болтовню в отдельные голоса.
Вернувшись в Abbey Road Studios, Мартин попросил того же специалиста переписать отдельные голоса и инструменты на мастер-кассетах его отца. Затем он очистил дорожки, разложил их по полочкам, собрал заново и придал им такой же насыщенный формат, как у восстановленного Микеланджело. Теперь все это всплывает: щелчки пальцами, которых вы никогда не слышали на “Here, There and Everywhere”, отдельные компоненты ударной установки Ринго и - как будто они прямо здесь, в комнате, с вами — эти великолепные голоса, слившиеся в радостной гармонии. Трудно представить, как это возможно было сделать. Правда, я слышал и другие отзывы поклонников, что лучше бы он этого не делал. Пропало то старое восприятие песен, которое нравилось им.
Вступительная фраза альбома “Позвольте мне рассказать вам, как это будет” - это сигнал пристегнуть ремни безопасности и прислушаться. “Taxman” Джорджа Харрисона - вроде бы песня протеста, хотя вряд ли она сможет сплотить пролетарские массы - скорее, это насмешливый пасквиль на высокую налоговую ставку, которую Джорджу пришлось платить как недавно разбогатевшей рок-звезде. С его режущей сатирой, убийственным гитарным соло Маккартни с индийскими интонациями и припевом “Taxman!”, он подготавливает почву для содержания грядущего альбома, непохожего ни на что, что Beatles или кто-либо другой делали раньше.
Следующий трек, “Eleanor Rigby”, выполняет это обещание. После всех бодрых песен о любви, которые положили начало первой волне битломании, это чистая экзистенциальная мрачность. Отказываясь от повествования от первого и второго лица, которое было характерно для ранних песен (“I Want To Hold Your Hand”, “From Me To You” и т.д.), текст предполагает взгляд от третьего лица с высоты птичьего полета на трагическое состояние человека. Счастливые гармонии уступают место одинокому, скорбному голосу Пола; звенящие гитары заменяются колющим стаккато струнного октета, непосредственно вдохновленным партитурой Бернарда Германна для Psycho, предназначенной только для струнных. Припев ставит два широких, явно оставшихся без ответа вопроса:
All the lonely people, where do they all come from?All the lonely people, where do they all belong?
Все одинокие люди, откуда они все берутся? Все одинокие люди, где они все живут?
Это недалеко от главных вопросов, которые являются отправной точкой будда-дхармы. Все страдающие существа, откуда берется их горе? Все страдающие существа, где они могут найти облегчение? Ключ к первому вопросу кроется в повторяющемся слове “одинокий”. В отличие от одиночества, которое может быть восхитительным, одиночество - это чувство фрагментации, щемящей незавершенности, которое можно ощутить даже в толпе. Помните, в статье про Фредди Меркьюри - казалось бы социально-активный человек, всегда находившийся в центре внимания, Фредди говорил и не раз, что он одинок? Это происходит из-за нашего неправильного отождествления с отдельными, конечными "я", частицами материи, затерянными среди множества частичек материи, каждый из нас слишком озабочен своим собственным несчастьем, чтобы сильно заботиться о других, пока однажды мы, подобно Элеоноре Ригби, не будем похоронены под могильным камнем, на котором будет высечено наше имя. Пожалуй, так можно написать рефрен этой песни:
"Все страдающие существа, откуда берется их горе? Все страдающие существа, где они могут найти облегчение?"
После такого отчаяния последующие треки предлагают несколько предварительных ответов на второй вопрос, как избавиться от страданий. Является ли это сознательным замыслом песен? Я полагаю, что нет - но это не значит, что его там нет. В “I'm Only Sleeping” Джон отвергает то, что на языке 60-х называлось “крысиными бегами” - бешеную погоню за пустыми целями, "Бегать повсюду с такой скоростью / Пока они не поймут, что в этом нет необходимости". В качестве альтернативы он воспевает зияющую ленивую жизнь как путь свободы, где мы парадоксально, но без усилий “плывем против течения”. Подчеркнутое мечтательным гитарным соло Джорджа задом наперед, это в духе счастливого поэта-отшельника Дзен Рекана (1758-1831), который даже не потрудился сложить ноги как настоящий буддисткий монах:
"Слишком ленивый, чтобы быть амбициозным, я позволяю миру позаботиться о себе самому... Слушая, как ночной дождь барабанит по моей крыше, я сижу удобно, вытянув обе ноги.– ("Взято из книги Стивена Митчелла "Просветленное сердце").
И как это похоже на самого Джона. Многие в своих рассказах отмечали его несусветную лень. Из Битлз, пожалуй, соперничать с ним мог только Ринго Старр. И кто из них был бы на первом месте неизвестно.
Возможно, впервые большинство американцев услышали ситар в “Norwegian Wood” на альбоме Rubber Soul 1965 года, исполненном новичком Джорджем. Здесь же, всего год спустя, в “Love You To”, он играет в сопровождении таблы и тамбура, превращает песню в зажигательную мини-рагу, нечто беспрецедентное в западной музыке. Во многом благодаря Джорджу музыка рага внезапно распространилась в рок-музыке, а его учитель, Рави Шанкар, стал международной суперзвездой. В отличие от сдержанного, квазимонашеского подхода к освобождению на предыдущем треке, в этой песне используется хипповский, гедонистический, квазитантрический подход: “Занимайтесь любовью весь день напролет / Занимайтесь любовью, распевая песни”. Это пестрое вИдение просветления как вечного психоделического оргазма. Когда ты молод и придерживался этого, вИдение в конце концов созрело.
На самом деле, следующий трек указывает на эту зрелость. Когда мы, наконец, устанем от погони за ощущениями от скорости жизни, у нас появится шанс открыть для себя безграничную, самодостаточную легкость простого бытия. Любовь, по тому же принципу, оказывается не безумным вихрем эмоций, а просто пребыванием... вместе: “Here, There and Everywhere”, это одна из самых совершенных песен о любви, когда-либо написанных, прекрасно передает эту простую, непринужденную близость и ее преобразующую силу. Вступление к песне гласит, что мне нужна моя любовь со мной... почему? “Чтобы жизнь была лучше”.
Простой рецепт. Затем, подобно тому, как медитирующие находят спокойствие сначала в тихом сидении, а затем везде, куда бы они ни пошли, любители этой песни находят свою общую безмятежную сладость сначала в непосредственности здесь, затем там и, наконец, везде.
Эти темы подкреплены множеством вкусных музыкальных нюансов, таких как то, как “Changing my life with a wave of her hand (изменить жизнь щелчком пальцев)” знаменует собой смену тональности. Взятые слишком буквально, такие строки, как “Я хочу его везде”, могут звучать как признание в привязанности. К себе любимому. Но возвышенные песни о любви, подобные этой, поднимаются (обычно непреднамеренно), чтобы обратиться к настоящему Любимому. И этот Любимый нам действительно нужен, и, к счастью, он есть - и есть - повсюду и у всех. Так нам хочется, чтобы было...
Следующий? ”Желтая подводная лодка". Это обманчивая песня. На первый взгляд, это детская песенка с аккуратными звуковыми эффектами или песня у костра для пионеров - если Ринго может ее спеть, ее может спеть любой. Безобидная забава. Но она приглашает нас заглянуть внутрь. Внутрь себя. Не знали? Жизнь в дхарме - это погружение глубоко, в самих себя, в неизвестное. Да, именно себя мы знаем хуже всего. Это может быть пугающей перспективой. Неизвестно, что вы там увидите. Но если у нас есть учителя и наставники, которые побывали там до нас (“В городе, где я родился/жил моряк” и т.д.), они могут заверить нас, что у этого приключения счастливый конец (“к солнцу мы теперь плывем”). Но мы не можем сделать это в одиночку. Отсюда и этот веселый гимн солидарности сангхи: “Мы все живем...” И чтобы действительно достичь цели, мы должны приветствовать в этой легкой жизни всех живых существ без исключения: “Каждый из нас - это все, что нам нужно”. Все живем, вместе мы живем - это главная суть этой песни.
Последний трек на первой стороне - “She Said She Said”, песня Джона, рассказывающая об инциденте во время тура по США, когда группа отсиживалась в доме в Беверли-Хиллз несколько дней. Разнесся слух, что там живут Битлз и они немедленно оказались в осаде, за ними следили вертолеты, а девушки проникали в ванную через окно, пока они развлекали таких посетителей как Byrds и Питера Фонду. В этих далеко не идеальных условиях Фонда начал зачем-то демонстрировать свое пулевое ранение, полученное в результате почти фатального несчастного случая в детстве, заявляя: “Я знаю, каково это - быть мертвым. Это, друзья мои, верный путь к неудачному путешествию". Реакция Леннона в виде этой песни, однако, является проявлением интуитивной мудрости, о чем свидетельствует переход от 4/4 к грациозному, легко раскачивающемуся вальсу.
I said, No no no, you’re wrong,
When I was a boy everything was right …
Я сказал: нет, нет, нет, ты ошибаешься,
Когда я был мальчиком, все было правильно …
Посреди хаоса Леннон предлагает нам спасающее здравомыслие и воссоединение с тем, что было в порядке вещей, которое мы знали в детстве: незапятнанный изначальный разум.
Side Two
“Добрый день, cолнышко”, открывающая вторую сторону, как и “Желтая подводная лодка”, обманчива. С его старомодным пианино и ритмом и в прямом смысле солнечным текстом она кажется наивно упрощенной. Но, начиная с первого припева, в нем вводятся тонкие изменения метра и тональности, которые очерчивают более широкий контекст, как бы говоря: “Да, я могу сделать сложнее. Но я выбираю простоту. Я влюблен, сегодня солнечный день, и этого для меня достаточно, большое вам спасибо”.
“И твоя птичка может петь”: Леннон назвал это одной из своих “одноразовых песен”. Я бы тоже согласился с автором - это самый слабый трек альбома. Но, возможно, в этом все еще есть подтекст дхармы, с его разговорами о том, что у вас есть все, что вы хотите, и вы видите Семь чудес, но все еще недовольны.
“For No One”, меланхоличное повествование Маккартни о расставании, написанное, как ни странно, от второго и третьего лица, возможно, единственная известная поп-песня с характерным соло на валторне. Это медленная пьеса, но для некоторых ушей пение Пола здесь болезненно слащавое. Хотя у меня меньше всего вопросов именно к вокалу Пола. Он очень подходит к медленнонму течению повествования в песне.
“Доктор Роберт”, ода Джона известному нью-йоркскому врачу, который делал “витаминные” уколы знаменитостям, напоминает нам, что не все химические исследования 60-х годов были направлены на расширение сознания…
“I Want to Tell You” ощущается как своего рода световой сигнал маяка, зовущий нас с далеких небес. Блестящая третья песня Харрисона на альбоме иронично контрастирует с его первой, с уверенным началом в Taxman -“Let me tell you”. Легко быть таким уверенным, когда ты абсолютно честен, когда все, что ты знаешь - это свод правил. Помните - "Заплати налоги и спи спокойно". Здесь свод правил как бы растаял; включившись, настроившись и выпав из нашего квадратного мира, Джордж ушел в свободное падение. Но он совершает ошибку автора-новичка, пытаясь объяснить это кому-то, кто этого не испытывает - может быть, другу, возлюбленной или, как у Beatles в 1966 году, фанатам teenybopper-ам, которые станут ломать головы над новым направлением группы.
“Все эти слова, они, кажется, ускользают”. Песня мощно передает ощущение циклического прохождения через множество планов сознания, каждый раз, когда мы приземляемся на земном плане, заикаясь от бессловесного разочарования. И это разочарование усиливается тошнотворным, диссонирующим фортепианным аккордом, отбиваемым настойчивыми четвертными нотами. Но в конце концов мы находим разрешение в мудрости, которой в конечном итоге достигает такое космическое путешествие:
I don’t mind,
I could wait forever, I’ve got time.
Мне все равно, я могу ждать вечно, у меня есть время..
Если кто из нас действительно видел трансцендентную вечность, то больше нет никакой срочности, никакой спешки заставлять тех, кто все еще застрял на земном плане, понять то, что видели мы. Но много ли таких, кто видел? Джордж пишет: "Когда я тянусь из бескрайнего безвременья, у меня есть время... как на ладони". И затем: "Ладно, увидимся позже, этот светящийся гитарный маяк в конце песни зовет меня обратно в небо, исчезая в тишине", когда Пол превращает слово “time” в завитушки мелизмы в индийском стиле. Вот как-то так - послушайте еще раз. И взгляните с другой стороны.
В этом и есть мудрость. В книге Рама Дассы “Будь здесь и сейчас" есть веселая иллюстрация босоногого хиппи, который, размахивая руками в воздухе, отчаянно бежит по проходу церкви, крича собравшимся на площади: "Послушайте, что вы поете!! Это действительно здесь! Все это правда!” Рам Дасс иронично замечает: “Не будьте психопатами: следите за этим”. Харрисон как бы повторяет истину из книги:"Это всего лишь я, это не мой разум / Который все путает”. Но в книге Джорджа 1980 года "Я, мне, мое", есть отрывок, где он говорит почти тоже самое, перевернув все до наоброт, как у Рамы Дасса:"Это не я / это всего лишь мой разум". Сложно? Да, непросто.
“Got To Get You Into My Life” - это пылкое любовное письмо Пола к новому состоянию сознания, “Я был один, я вышел в путь/Не знал, найду ль там что-нибудь/Смогу ли вырваться из пут / Иначе там на себя взглянуть".
По его собственному признанию, объектом его привязанности была марихуана, но песня, как и все истинное искусство, выходит за рамки обстоятельств ее создания. Текст, словно учитель, открывает новую захватывающую перспективу. Мы выходим из сеанса с восхитительной, пустой открытостью существования. И потом: я должен внедрить это в свою жизнь, быть больше не туристом, а постоянным жителем “Каждый божий день”. Пол поет здесь неудержимо радостно, преодолевая свою склонность звучать приторно, когда он исполняет что-то медленное, и легковесно, когда пытается зажигать. Здесь он достигает апофеоза укачивающей сладости.
И, наконец, гора Эверест в альбоме: “Tomorrow Never Knows (Никогда не знаешь, что будет завтра)”. Записанная первой по времени, и расположенная последней в альбоме. Насколько революционной была эта трехминутная эпопея? Это первая известная поп-песня без рифмы. Первая без изменений аккорда. (Несмотря на неоднократные дразнящие заигрывания с Си-бемоль, она никогда не покидает тональность C). И это первый великий набег рока на буддадхарму посредством психоделии.
Текст был вдохновлен прочтением Джоном психоделического опыта, адаптированного из "Бардо Тодол", так называемой тибетской книги мертвых, гарвардскими психонавтами Тимоти Лири, Ричардом Олпертом и Ральфом Метцнером. Лири и компания поняли, что традиционное тибетское руководство по просветленному умиранию также работает для “смерти эго”, к которой можно получить доступ с помощью психоделиков, и что именно отсутствие этого руководства привело к панике среди почитателей книги.
Вступительные строки песни “Отключи свой разум, расслабься и плыви по течению”, взятые непосредственно из книги, появились в песне как раз вовремя, чтобы помочь целому ряду неопытных путешественников остыть.
Джон, как известно, сказал Джорджу Мартину, что хотел бы звучать как Далай-лама, взывающий с вершины горы. (Действительно, Эверест.) Этот эффект достигается в последнем куплете за счет фильтрации его голоса через громкоговоритель Leslie, обычно используемый для органа Hammond. Неотвратимая тяга к запредельному (“Отбрось все мысли, отдайся пустоте”) музыкально воплощается в постоянном гудении ситара и тамбура Джорджа, гитарных партий задом наперед, которые звучат так, словно время утекает в сливное отверстие ванны, и стремительной игре на барабанах Ринго. Его синкопированный паттерн - это единственный элемент стаккато, неумолимо подталкивающий нас вперед через море необычных ощущуений. "Со своей обычной точностью он использует обычный малый бэкбит в первой половине каждого такта, но во второй половине все раскрывается синкопой вне левого поля. Ожидаемое/неожиданное, прочность/пространство, форма/пустота, снова, и снова, и снова" ( описание заимствовано у специалиста -музыканта). Если честно никогда не обращал отдельно на игру Ринго в этой песне. Но послушав еще раз - это что-то невообразимо великолепное.
Таинственный звук “чайки” - это смех Пола, ускоренный. В те дни все это приходилось собирать вручную и в режиме реального времени, с техниками, расположенными по всему зданию Abbey Road, и всеми четырьмя Beatles за пультом звукозаписи, работающими с фейдерами.
Самые умопомрачительные слова этого умопомрачительного альбома - это самые последние. Они начинаются с того, что они советуют нам до конца сыграть свою роль в фильме под названием “Сансара” ("сыграй в игру "Существование" до конца..."), и приглашают нас в пространство за пределами песни. Кто, как понял, кто, что увидел...
… Of the beginning
Of the beginning
Это не привычный стандартный рок-н-ролльный финал с повторением и затуханием. Это вовсе и не повторение. Это всякий раз, это начало начала начала начала, и так далее, и так далее, и так далее, по спирали в бесконечное время: все от рождения к смерти, и рождение и смерть, весь мир и пустота, и мир и пустота, все вращается дальше и дальше, и внутрь, и внутрь, и внутрь.
Если честно сказать я не ожидал, прорабатывая тексты к этому альбому, что это так перевернет мое мировоззрение с ног на голову, когда я впервые услышал этот альбом в 1966 году и нынешнее восприятие, и это происходит до сих пор - всякий раз находишь что-то новое. Спасибо за этот альбом, ребята.
Закончить рассказ я бы хотел о смысле названия. В быту он переводится как "Револьвер". Но такой песни нет на альбоме и слово "револьвер" ни разу тут не упоминается. Сами Битлз не дали расшифровки названия (по крайней мере, я не слышал), только Леннон как-то сказал "все, что имеет значение к слову revolver, все можно отнести к названию альбома". Но раз нет ответа от авторов, его надо придумать. И понеслись по миру домыслы, придумки, а что же они хотели сказать этим названием? Выбирайте: 1) все что крутится то и revolver; 2) Это вращающаяся аудио пластинка, которую мы слушаем; 3) Это сама суть альбома - возвращение от начала с Taxman к концу Tomorrow Never Knows, и опять к началу с Taxman. Что-то вроде бесконечности. 4) И много еще чего придумали и поклонники и критики.
====================
В статье использованы материалы зарубежных профессиональных ресурсов. Могут быть неточности в трактовке музыкальных терминов.ю Заранее извините.
И как всегда спасибо вам за ваше внимание. Подписывайтесь, присоединяйтесь к нашему сообществу - впереди еще много разных статей о нашей музыке.
