Опасное задание.
Вот таким путем Деливрон при содействии большевика Прохорова стал сотрудником ЧК.
В марте 1918 года Советское правительство переехало из Петрограда, которому угрожали наступавшие германские войска, в Москву. Работа Деливрона фактически в Москве и началась. Он успел поучаствовать в нескольких важных мероприятиях, а в последних числах мая его вызвали к руководству для серьезного разговора.
В кабинете за столом, обитом тем же зеленым сукном, сидел Дзержинский, его ближайшие помощники латыши Петерс и Лацис заняли пододвинутые рядом стулья.
Андрея посадили перед столом. Первое слово дали Лацису, который отвечал за оперативную работу. Мартын Иванович не стал ходить вокруг, да около, сразу повел разговор по существу:
– Товарищ Деливрон, руководство Чрезвычайной комиссии намерено предложить вам важное, секретное и очень опасное задание. Не надо объяснять, что наша молодая Советская республика находится сейчас в крайне сложном положении. Враг кругом. На Дону во всю идет гражданская война, на западе немцы хозяйничают, на севере высадился английский десант. По всем перечисленным направлениям мы в ЧК имеем оперативные позиции, получаем сведения по обстановке и можем своевременно докладывать руководству республики и реагировать. Беспокоит нас положение дел в восточных губерниях России. Против советской власти восстал Чехословацкий корпус, который сейчас занимает своими эшелонами всю Транссибирскую железную дорогу. В Оренбуржье – гуляет атаман Дутов, на Урале и в Сибири сам черт ногу сломит: казаки, буржуи, бандиты. А на Дальнем Востоке – хорошо известные вам японцы. Если вы согласны выполнить архитруднейшее задание, то вам следует, словно нож сквозь масло, пройти через все препоны, по железной дороге добраться до Владивостока и вернуться в Москву, собрав максимум сведений о том, что творится на дальних окраинах России. Очень важно, чтобы у вас получилось вступить в контакт с офицерами японских оккупационных войск и узнать, насколько простираются планы Японии по продвижению вглубь территории России. Помимо этого, в Омске, Чите и Владивостоке постараться найти верных Советской власти людей, передать им указание руководства ЧК создать глубоко законспирированные ячейки, никому ничем не выдавать своего существования, находиться в постоянной готовности получить от нас сигнал и действовать. Пускай они хоть спят как медведи в берлоге до поры, до времени. Но поддерживают с нами связь.
Трое руководителей Чрезвычайной комиссии внимательно смотрели на Деливрона, оценивая, какое впечатление произвели на него слова Лациса. Андрей, значительную часть службы которого занимала нелегальная работа, не был сильно удивлен поступившим предложением. Вспоминая о том, что слова Прохорова о его знании японского языка произвели заметное впечатление на Дзержинского, он предполагал, что его как япониста рано или поздно постараются использовать на восточном направлении. Аналитические способности не подвели моряка. Поэтому он спокойно выслушал очередное предложение о направлении на нелегальную работу.
– Вы согласны выполнить такое задание? – закончил Лацис.
– Да, – кратко ответил Андрей.
– Когда можете приступить к его осуществлению?
– Полагаю, потребуется время на более глубокое изучение поставленных задач, особенно в части формирования законспирированных ячеек в восточных губерниях страны. У людей должна быть связь с Центром, то есть с руководством ВЧК. У меня, кстати, тоже должна быть связь на протяжении свей поездки. Важный вопрос – финансирование. Далее. Надо подготовить легенду для поездки и соответствующие документы для ее подтверждения. Наконец, требуется подобрать наиболее безопасные точки для начала операции и для ее завершения, я имею в виду те места, откуда я уйду на задание, и где меня будут ждать после возвращения. Пароль нужен для связи при возвращении: ведь вы, Мартын Иванович, не будете меня долго ждать в точке, куда я должен буду выйти после окончания поездки. Значит, нужно этим паролем убедить того командира, который меня встретит, чтобы он меня не к стенке как шпиона поставил, а отправил в Москву. Насколько споро мы сможем дать ответы на перечисленные вопросы, настолько скоро я смогу отправиться на задание.
– Все логично, – сказал Дзержинский и хлопнул ладонью по столу, будто печать поставил. Повернувшись к Лацису, он продолжил:
– Мартын Иванович, займитесь подготовкой к операции совместно с товарищем Деливроном.
В путь!
Через неделю в пустом кабинете начальника Рязанского вокзала Москвы
сидели Лацис и Деливрон. Андрей был одет в синий морской китель с двумя золотыми шевронами на рукавах: флотская форма без погон на плечах, но с нашивками, была универсальна, ее носили и бывшие царские офицеры, и командиры нового красного флота. В кармане лежал подписанный Троцким мандат с назначением командиром корабля Волжской военной флотилии. Предписывалось найти в затоне у поселка Сухая Самарка буксирный пароход на плаву, набрать команду и перегнать из Самары в Нижний Новгород, где формировалась Волжская военная флотилия.
Лацис озабоченно сообщил новость:
– В Самаре буза начинается. Чехословаки со дня на день возьмут город в свои руки. Поезда из Москвы туда пока ходят, но, думаю, пока вы доберетесь, мандат от Троцкого лучше будет уничтожить. Представителей советских органов вряд ли встретите. Поэтому сразу переходите к основной легенде, согласно которой вы бежите от новой власти на восток, в Харбин, где жили до начала Мировой войны.
Андрей помолчал и ответил:
– Рано или поздно с белыми пришлось бы встретиться. В Самаре, так в Самаре! Однако мне пора на перрон, через полчаса поезд должен отправиться.
– Да, конечно. Попрощаемся здесь. Удачи вам!
– Спасибо. Прошу вас, если что, позаботиться о жене. Она живет в Петрограде.
– О супруге вашей, конечно будем заботиться. И никаких «если что»! Все должно быть хорошо. До встречи!
После Пензы в вагоне поезда Москва-Самара пассажиров стало значительно меньше, по сравнению с тем, сколько их втиснулось на Рязанском вокзале.
На столичных перронах казалось, будто вся Москва собрала чемоданы, баулы, мешки и кошёлки, вознамерившись сесть в поезд и уехать хоть куда-нибудь. Толпы людей метались от одного состава к другому в надежде взять вагоны штурмом. Поезда составлялись из разнокалиберных вагонов: двух-, трех-, четырехосных, но – однообразного зеленого цвета, то есть вагонов 3-го класса. Про синие пассажирские вагоны 1-го и 2-го класса никто из едущей публики не вспоминал, будто не было в помине удобных вагонов дальнего следования, спальных вагонов, вагонов с мягкими полками. На посадку подавались только жесткие вагоны, и в них, набившись до предела, как могли, размещались пассажиры.
Деливрону доводилось путешествовать в разных странах и в разных поездах, в Японии, в Америке, в Китае, в той же России, когда был порядок, но в тот раз он получил возможность получить представление о российской железной дороге времен революции и гражданской войны. Летом 18-го года на вокзалах больше всего было видно военных. Организованные команды красноармейцев с оружием в руках, расхристанные и полупьяные демобилизованные солдаты старой армии, снявшие погоны офицеры со строевой выправкой, прячущие глаза под козырьками фуражек. Среди иных категорий пассажиров много встречалось так называемых «мешочников», то есть людей, отправлявшихся из городов по деревням за продуктами на последующую продажу. Тут же мелькали городские и сельские мамаши с детьми, неприкаянные старички, ну и прочие лица. Выделялись представители новой власти: одеты были чище и аккуратнее. Их при посадке в вагоны их сопровождали комендантские патрули, которые сдерживали остальных пассажиров, всеми силами рвущихся занять места на полках.
Случались происшествия. На глазах Андрея один из тех пассажиров с военной выправкой, явно бывший офицер, двигавшийся в общем потоке, вдруг остановился и быстро метнулся в обратную сторону. За ним бросились в погоню несколько молодых людей, в которых опытный глаз мог признать сыскарей из московского уголовного розыска. Один из них поднял вверх руку с маузером и выстрелил, крича вслед офицеру «Стой!», «Стой! Пристрелю!». Люди вокруг расступились по сторонам, но уже через минуту людское море вновь сомкнулось, скрывая в своих волнах результаты погони извечных противников – воров и сыщиков.
Деливрон тоже садился при содействии патрульных, поэтому вошел в вагон первым и занял место на нижней полке у окна. Ему подумалось, что в поезда теперь придется садиться часто, но с таким удобством, как в Москве, вряд ли. Кочевого люда в вагоне было очень много, шум и гам вперемешку с махорочным дымом повис в воздухе. Андрей невольно вспомнил страшную толчею в общем вагоне китайского поезда, которую он наблюдал в поездке из Шанхая в Харбин, и признал, что там народу набивалось все же больше, чем здесь.
В купе, где ехал Андрей, устроилась многодетная еврейская семья, которая заняла все свободные места рядом и наверху. Дети в начале поездки не в меру расшумелись, но старшие, с опаской поглядывая на строгий вид соседствующего с ними моряка, утихомирили их, и кудрявые мальчишки и девчонки, попрятавшиеся на верхних полках, тоже смотрели на чужого «дядю» со страхом и любопытством в черных глазенках.
Все они, дети и взрослые, почти бесшумно вышли утром на вокзале в Ряжске и там, наконец, дали волю своим голосам, подняв такой гвалт на весь перрон, что их было слышно за закрытыми окнами в вагоне. На последующих станциях поезд потихоньку пустел. После Пензы в вагоне вместе с Андреем остались лишь две воинские команды, человек по десять красноармейцев и командиров, ехавших очевидно на фронт. Но и они вышли на станции Сызрань, когда до Самары оставалось чуть более сотни километров. Там же в Сызрани в поезде появился военный патруль. Сначала патрульные долго говорили с православным батюшкой, теребившим большой нагрудный крест. Оказалось, что он тихонько спал на верхней полке в первом купе и ни разу не спускался вниз.
Дойдя до Андрея, начальник патруля спросил:
– Куда путь держим, товарищ военный моряк?
Деливрон кратко ответил:
– В Самару.
– А вам известно, что в городе уже идут бои? Белые медленно, но верно занимают улицу за улицей, красные части покидают Самару. Зачем вам туда? В руки противника захотели попасть?
Андрей, не торопясь, достал из кармана мандат, подписанный Троцким. Развернул бумагу, показал начальнику патруля и жестко спросил:
– Командир, может, посоветуешь и приказ председателя Реввоенсовета не выполнять?
Тот смущенно кашлянул и ответил:
– Как знаете. Мое дело – предупредить! Удачи вам!
– Погоди ты. Скажи, какая обстановка в Сызрани?
– Третьего дня части чехословаков ушли из города. Они как из Пензы двигались, так и у нас было остановились. Но власть в свои руки брать не стали и ушли в сторону Самары. Сегодня у нас спокойно, однако, вероятно, как только беляки обоснуются в Самаре, начнется наступление в сторону Сызрани.
– Ты бывал в Самаре, командир?
– Конечно!
– Тогда подскажи мне, где лучше соскочить с поезда, может какой полустанок есть, чтобы не ехать до вокзала, а выйти да у кого-нибудь из местных жителей харчами разжиться?
– Можно сойти перед мостом, оттуда до затона в Сухой Самарке рукой подать. Но, если есть какие-то дела в городе, то лучше мост переехать, добраться до семафоров у подъездных путей, там можно спрыгнуть и через овраг пройти куда надо.
– Ладно, помог. Бывай здоров!
– Удачи!
Самара.
Деливрону удалось осуществить замысел и выйти на улицы Самары не у вокзала, где слишком много посторонних глаз, и его могли бы задержать представители новых хозяев города. Прыгнув с подножки вагона на ходу, он по тропочке прошел вперед, перешагнул через железнодорожные пути на городскую сторону и, минуя чей-то огород, засаженный картофелем, оказался на улице Заводской.
Там на втором этаже купеческого дома из красного кирпича была оборудована конспиративная квартира ВЧК, адрес которой ему дали в Москве. В квартире можно было получить помощь, уточнить обстановку в городе, сменить документы, а то и просто поесть и отдохнуть или же «залечь на дно» на несколько дней.
Люди на улице почти не встречались. Редкие прохожие, как один, спешили по делам, стараясь исчезнуть за ближайшими воротами или за дверями дома. На улице царило безмолвие, однако со стороны Волги доносились раскаты перестрелки: то вдруг хлопки винтовочных выстрелов раздадутся, то застучат пулеметные очереди. Сильных боев уже нет, а стрельба, видать, оттого, что белые выбивают красных с последних позиций, размышлял Андрей на ходу.
Он нашел нужный номер дома, поднялся по деревянной лестнице, пропахшей запахами кошек и керосина, и позвонил в дверь.
– Вам кого? – раздался женский голос из-за двери.
– Мне сказали, что здесь берет заказы закройщик Кехман, – ответил Андрей условной фразой пароля.
Щелкнул засов, повернулся ключ внутреннего замка, дверь приоткрылась, и пожилая маленькая женщина со вздохом сказала:
– Да, берет. Только ему давно никто заказов не дает. Проходите.
Эти слова служили отзывом для того, чтобы пришедший знал, что попал к своим. Дверь распахнулась шире, впуская гостя в квартиру. Из прихожей он прошел в комнату, где стоял широкоплечий человек, примерно его возраста, с большой залысиной на лбу.
– Антон, – представился хозяин, протянув руку.
– Андрей, – ответил гость, пожимая руку.
– Меня оповестили московские товарищи о вашем приезде. Велели ознакомить с текущей обстановкой у нас в Самаре и взять на постой в случае необходимости.
– Спасибо! Ну и какая же здесь обстановка?
– Час от часу не легче, так лучше всего сказать! Несколько дней в городе хозяйничают подразделения вооруженных чехословаков. Они базируются в своих железнодорожных эшелонах, стоящих на путях в районе вокзала. Коммунистов и сочувствующих хватали и убивали прямо на улицах, выбили из города немногочисленные отряды красных, намеревались захватить членов Самарского революционного комитета. Но 5-го числа наш председатель ревкома товарищ Куйбышев
эвакуировал аппарат работников на пароходе вверх по Волге. Через сутки сам с помощниками вернулся, чтобы руководить обороной. Где он находится сейчас – пока неизвестно. А Москва теребит, сообщите! Надеюсь, что успел уйти. Под крылышком у белочехов в Самаре образовалось, так называемое новое российское правительство – Комуч, комитет членов Учредительного собрания. В него записались представители антибольшевитских сил, главным образом, эсеры. Воззвания начали строчить, указы, постановления. На стенах домов клеят, чтобы жители, значит, читали. Вчера издали указ о создании собственных вооруженных сил, которые назвали «народной армией». Сформировали первую боевую дружину, командовать ею взялся бывший наш работник отдела штаба Приволжского военного округа военспец Каппель.
Генштабист, подполковник царской армии. Вчера за нас был, сегодня – за белых.
– Где у боевой дружины начальство располагается? Где кого можно найти?
– Они губернаторский дом на Театральной площади занимают. До вчерашнего дня там Куйбышев был. А сегодня – Каппель и его помощники.
– Понятно. Мне надо немного изменить внешность. Куда пройти, чтобы не мешаться здесь?
– За занавеску ступайте, угол комнаты у нас отгорожен. Там светло от окна.
Через полчаса Андрей вернулся. На плечах у него сверкали золотом погоны лейтенанта флота. Антон улыбнулся и покачал головой:
– Ну и ну! Совсем другим человеком выглядите. Как есть врагом стали. Вы документы московские сдавать будете?
– Зачем?
– А вдруг вас с этими документами схватят?
– А вдруг вас с ними схватят?
Антон в замешательстве замолчал.
– Я вам, Антон, как человек, поднаторевший в вопросах конспирации, скажу так: от лишних документов надо избавляться своевременно. Поэтому я московский мандат сожгу в вашей печке в полном соответствии с указанием товарища Лациса. В последующем нам встречаться с вами будет опасно, за мной обязательно будут следить. О своих дальнейших действиях сообщу запиской через тайник недалеко от запасного входа в театр. То, что в ней будет написано, сообщите в Москву. А теперь прощайте. Спасибо за помощь!
– Всего вам хорошего!
Андрей шел по улице в направлении центра города походкой уверенного в себе человека. Из-за угла вынырнул и направился навстречу вооруженный патруль чехословаков. Два немолодых рядовых легионера и их ровесник со знаками отличия поручика подозрительно присматривались к русскому. «Не знают нашей военно-морской формы, – догадался Андрей. – Сейчас остановят и начнут нудное разбирательство: «кто-откуда-куда».
Неожиданно русский офицер, на каждом погоне которого было по три звездочки, – ровно столько же, сколько у начальника патруля, резко вскинул правую руку и приложил ладонь к козырьку фуражки в уставном воинском приветствии. Патрульные тут же приосанились, втянули раскормленные на тыловых хлебах животы, а начальник в ответ козырнул двумя пальцами и повернул в приветствии голову в сторону русского.
Так довольные и разошлись: Деливрон продолжил свой путь, а чехи – свой. Улыбаясь, Андрей повторил известную воинскую мудрость: «Не знаешь, что делать – учи устав французской армии. В параграфе первом устава сказано: воинскую честь первым отдает тот, кто младше по званию. Во втором параграфе сказано: если встретились два военнослужащих в равных званиях, первым отдает воинскую честь тот, кто умнее». Правильно замечено, помогает в жизни!
Наконец показалась просторная Театральная площадь. Перед белым зданием, бывшим губернаторским, а ныне – неизвестно чьим, но начальственным, было много военных, солдат и офицеров, кто-то из них отдавал честь, кто-то не отдавал, но зато никто с удивлением не пялился на флотскую офицерскую форму. Перед входом рычал работающим мотором легковой автомобиль. Андрей подошел к двери, чтобы войти в здание, но ему преградил дорогу чумазый солдатик-часовой, который лениво спросил:
– К кому?
Андрей остановился, заложил руки за спину, покачался на ступнях с пятки на носок, разглядывая часового будто диковину, сделал суровый вид и рявкнул ему в лицо:
– Сейчас я освобожусь и буду долго учить тебя служить по артикулу воинскому. Сто раз пожалеешь, что решил остановить офицера!
Пользуясь преимуществом в росте, он отодвинул рукой ошеломленного солдатика, вошел в подъезд и с треском захлопнул дверь перед носом стража. Тот счел за лучшее не преследовать странного посетителя. Андрей поднялся по лестнице и вошел в коридор, откуда слышались громкие голоса и дробный стук пишущей машинки. На двери одного из кабинетов висела табличка с фамилиями сотрудников: Каппель В.О., Яценко А.И. Шум исходил именно оттуда.
Деливрон открыл дверь, вошел и увидел трех офицеров, что-то громко обсуждавших, и девушку-машинистку, печатавшую на «ундервуде» за столом у окна. Офицеры умолкли, вопросительно глядя на вошедшего.
– Лейтенант флота Деливрон, честь имею, господа! – представился Андрей.
– Генерального штаба подполковник Каппель, – произнес стоявший ближе невысокий лобастый офицер с усами и бородкой.
– Понятно, это – ваш кабинет. Там написано, – Андрей кивнул головой на дверь.
– Это ошибка, – хмуро буркнул он, при этом, повернувшись вполоборота к соседу поручику, погрозил пальцем и тоже показал на дверь. Каппель явно досадовал оттого, что осталась висеть табличка, свидетельствовавшая о его службе у красных.
Деливрону сказал:
– Вы случайно застали меня здесь. Я только что приехал из зоны боевых действий за документами и уезжаю обратно. Если вам на фронт, прошу следовать со мной!
– Сожалею, но не могу принять ваше предложение. У меня имеются иные задачи, – ответил Андрей и полез в карман за документами.
Каппель язвительно процедил:
– Знакомая картина: в тылу, видимо, всегда требуется больше офицеров, чем на фронте.
Андрей, не обращая внимания на явный упрек, протянул Каппелю сохранившееся с января 1917 года удостоверение офицера военно-морской контрразведки, подписанное начальником Морского генерального штаба Русиным. От себя добавил:
– Мне надо ехать во Владивосток.
Каппель прочитал документ, кивнул и спросил с удивлением:
– От меня-то вы что хотите?
– Хотелось получить от военных властей Самары официальную бумагу, которая помогла бы мне сесть на поезд хотя бы до Челябинска. Сами знаете, на вокзале сейчас черт ногу сломит.
– Это – пожалуйста. Поручик Серегин вам что-нибудь напишет. Не знаю, поможет ли…
Минуту помолчал и направился прочь из кабинета:
– Все, господа, я поехал. Времени совсем нет.
В дверях, обернувшись к Деливрону, сказал:
– Если передумаете, будем ждать к себе. У нас не сегодня-завтра начнется формирование Волжской боевой флотилии. Моряки потребуются.
Через полчаса Андрей покидал кабинет с необходимой бумагой. Поручик вышел одновременно с ним с ножом в руке, поддел ножом табличку на двери и снял ее. Андрей увидел на соседней двери табличку с фамилией Куйбышева. Он спросил:
– А Куйбышев, кто это?
– Он здесь у красных был самым главным, – нехотя ответил поручик.
– Арестовали его?
– Не успели. Куда-то исчез. Здесь же такая неразбериха была! Чехи сами по себе никуда влезать не желают. Сидят как сычи в своих вагонах, пока их о чем-нибудь не попросят. А наша власть только-только начала образовываться.
На площади Андрей остановился у доски объявлений и будто бы что-то записывал на бумаге. На самом деле он карандашом черкнул краткую записку: «К. успел уехать из города. Я направляюсь дальше».
Записку сложил несколько раз и незаметно засунул в тайник в щелке на столбе освещения, который стоял рядом с запасным входом в театр. Отошел в тенек у крыльца какого-то дома отдохнуть. Поглядывая на площадь, он заметил, что возле столба освещения прыгает какой-то мальчишка. Опершись на столб, паренек стал вынимать занозу из босой ступни. Вот он выпрямился и побежал в сторону Заводской улицы.
Андрей удовлетворенно подумал: «Записку из тайника малец забрал. Побежал, чтобы передать Антону, а тот сообщит в Москву. Работают чекисты из Самары!».
Илья Дроканов. Редактировал Bond Voyage.
Продолжение следует.
Начало. Пролог (читайте здесь)
Все главы повести "Японист" (читайте здесь)
Дамы и Господа! Если публикация понравилась, не забудьте поставить автору лайк, написать комментарий. Он старался для вас, порадуйте его тоже. Если есть друг или знакомый, не забудьте ему отправить ссылку. Спасибо за внимание.
==========================
Желающим приобрести авантюрный роман "Одиссея капитан-лейтенанта Трёшникова" обращаться kornetmorskoj@gmail.com
В центре повествования — офицер подводник Дмитрий Трешников, который волею судеб попал служить военным советником в Анголу, а далее окунулся в гущу невероятных событий на Африканском континенте. Не раз ему грозила смертельная опасность, он оказался в плену у террористов, сражался с современными пиратами. Благодаря мужеству и природной смекалке он сумел преодолеть многие преграды и с честью вернулся на Родину, где встретил свою любовь и вступил на путь новых приключений.
===================================================
