Владимир ЛОРЧЕНКОВ
Я глубоко презираю писателей, которые на всё имеют своё суждение, которое суждение торопятся огласить в открытых письмах, декларациях, заявлениях и пр. патетической суетливой болтовне. У них всегда наготове плакатик с хештегом, они всегда наготове — поддержать всё хорошее против всего плохого. И всегда у них на всё готова декларация, как у озабоченного старшеклассника всегда в кармане презерватив — от коронавируса до выборов в США, от ЧМ по футболу до Народного Фронта во Франции — и они эти свои декларации по миру суетливо распихивают, как молдаванин на рейсе Кишинёв-Рим, когда вдруг выяснилось, что у него перевес в ручной клади, и её нужно разделить с соседями.
Да, я знаю, что две метафоры на одно предложение, — что я допустил в предыдущем, — это trop, ведь я профессиональный писатель. Но мне плевать, потому что всё, что я сейчас скажу, говорю как частное лицо, некий Лорченков В. В., некоторое время прошедший в маленьком городке Бобруйске, откуда выезжал по утрам на рыбалку с отцом и братом иногда, на озёра (там хорошо клевал линь). Всё это было очень давно и времена были непростые.
Но я навсегда запомнил, что там живут хорошие, добрые, спокойные люди. Я помню бассейны Бобруйска, помню его школы, особенно экспериментальную 16, и военный городок помню.
И всех вас помню, беспокоюсь за вас, и надеюсь, что с вами все хорошо.
Вы, безусловно, ничего этого не заслужили — не заслужили колхозника-садиста, не заслужили комсомольской кликуши Алексеевич, оживлявшей своего любимого Дзержинского, оживлявшей да и выоживлившей, не заслужили того, что вас предали и разговоров о том, что вас надо предать, потому что вы мало машете флагами РФ тоже не заслужили.
Я, как сказал, всех вас помню, и надеюсь что с вами все в порядке. Женя Стрельцова, Оксана Звягинцева, Света Коваленко, мальчишки (ну что поделать, имена девочек лучше запоминаются:) — я надеюсь, все вы живы, здоровы, и с вами всё благополучно. Пожалуйста, не надо здесь ничего писать. Простите.