Время от времени я встречаю под своими статьями рассказы о том, как с тем или иным человеком отказались говорить по-русски в Латвии. Обычно эти истории датируются 70-80-ми годами прошлого века, когда во всех странах ещё существовавшего СССР начинали бродить волнения, в основе которых лежали исключительно политические причины.
Часть людей, как я понимаю, на них велась, в результате чего появлялись не самые лучшие представители человечества, считающие что утверждение своего гораздо важнее нахождения общего языка с собратом-землянином. Допускаю, что таких людей было немного, так как большому их количеству взяться было просто неоткуда: в советское время жизнь в СССР в финансовом плане была относительно ровной и стабильной; люди часто ездили в соседние республики (отдыхали, работали, навещали родственников); каждый, кто хоть раз выбирался за пределы своей страны, мечтал быть понятым, а понятым в СССР можно было быть только на русском языке – универсальном для того времени средстве связи между всеми союзными республиками.
На днях разговаривала с одной латвийской знакомой. Она – не русская и не латышка. Европейка. Владеет несколькими языками. Почти в совершенстве. Но всего, естественно, знать не может. К примеру, она никогда не знала украинского языка. В 80-ые годы XX века моя знакомая решила съездить на Украину. Вместе с мужем. Посмотреть Киев. Сходить в ресторан на Крещатике. Собственно, про этот злосчастный ресторан она вспоминает до сих пор. Ведь именно там их с мужем отказались обслуживать на русском языке. Знакомая, кстати, не обиделась (русский ей не родной, чего обижаться?) и пробовала общаться с персоналом ресторана на всех известных ей языках, в числе которых был и латышский, и польский, и английский, но в ответ слышала только одно: «Мы обслуживаем только на украинском языке. Если не можете говорить – уходите!». Естественно, что люди ушли.
С тех пор прошло много лет. Моя знакомая до сих пор с одинаковой радостью говорит на всех языках, которые знает, и бывает довольна, когда ей отвечают. Смотрю на неё и думаю, что ведь именно таких людей – больше. Тех, кто ищет общий язык, а не тянет лингвистическое одеяло в свою сторону.
Так почему же мы обычно вспоминаем не о них, а о тех, кто не ответил, не подсказал, не захотел? И почему думаем, что всё это направлено только на нас любимых? Как показывает жизненный опыт моей знакомой, латвийцы при СССР сталкивались с теми же проблемами, что и жители РСФСР, и, скорее всего, жители других союзных республик. А всё почему? А потому что проблема нелюбви к ближнему – это общечеловеческая проблема, у которой нет ни национальности, ни языка.
Всегда рада новым друзьям! Подписывайтесь! И, конечно же, не забывайте ставить лайки!
