Немного отдышавшись, Севка осмотрел ногу Жени, которую она подвернула в небольшой ямке, оказавшейся на её пути. Ремешок на босоножке, так кстати лопнувший, и, по сути, спасший ей жизнь, болтался на одной ниточке. Ступить на ногу Женя могла, было похоже, что она растянула лодыжку.
Подняв на руки Женю, Севка усадил её на большой валун возле мостика, а сам подошел к хлипкому мостику из старых, почерневших от времени досок. Мосток еле виднелся в темноте, и Севка толкнул ногой первую доску. Старое обветшалое строение заскрипело, закачалось, словно вздохнув, поехало в сторону и шумно рухнуло на каменистое дно глубокого оврага.
Женя, прижав ладони к испуганному лицу, тихо вскрикнула и поднялась с камня, глядя как гибнет в овраге старое строение.
Севка обнял её и крепко прижал к себе. Они стояли перед оврагом, страшась осознать, даже в мыслях, что могло бы случиться непоправимое.
- Севкааааа, Женяаааа! – раздался вдалеке Настин голос.
Севка повернулся в сторону дороги и увидел, как по заросшему травою лугу шарит одинокий слабый лучик фонарика.
- Настя! Мы здесь! Иди осторожно! – крикнул в ответ Севка.
Свет фонарика замелькал ближе, и наконец, в ночной темноте они увидели перепуганное лицо Насти.
- Вот вы где! – облегченно выдохнула девушка, и вдруг, усевшись прямо на землю, громко разрыдалась.
- Настюш, ты что! – Севка присел рядом и обнял её за сотрясающиеся от плача плечи, - Всё хорошо, Женя цела! Ногу только подвернула! До мостика немного не дошла!
- Настя! Это вы меня спасли, вместе с Севой! – Женя сидела на камне и с благодарностью смотрела на заплаканную Настю, - Спасибо вам!
- А я вернулась до деревни, когда ты убежал, и у Никитиных, в крайнем доме, фонарик попросила! И за вами скорее! А за селом такая темень, ничего же не видно! Как ты вообще до мостика то добежал! – голос Насти дрожал от слёз и пережитого страха.
- Сева, я тебе всё расскажу! Я боялась Оксанку, всегда боялась! Она жестокая, злая, на всё, что угодно, способна! – Настя поёжилась.
- Настюш, ты успокойся, - ласково сказал девушке Севка, - Расскажешь всё дома. А сейчас давайте пойдем. Женя, я тебя понесу, а Настя нам всем светить будет.
- Как же! – спохватилась Женя, - Ведь всё равно надо сходить к этой бабушке! – она показала рукой на дом за оврагом, - Вдруг ей и правда плохо, как та девушка сказала! Есть другая дорога туда?
- Нэлька у Шиховой и не была, откуда ей знать, плохо той или хорошо! – сердито ответила Настя, злясь на своих подружек, - Нэлька боится её, считаем старуху ведьмой! Она бы и шагу в её избу не ступила! Дорога туда есть, в обход оврага, с другой стороны села! Только я сомневаюсь, что к ней нужно идти, она уж наверняка спит давно!
- Так, Женя, ты в любом случае до туда не дойдешь! – Севка кивнул на её ногу, - Я тебя домой отнесу, возьму отцову машину и в амбулаторию поедем, кто там сегодня дежурит, тебя осмотрят. А потом мы с Толиком доедем до Шиховой и узнаем, всё ли у той в порядке! Хорошо?
Женя согласилась с ним, потому что и сама хорошо понимала, что в этом месте перебраться через глубокий овраг не сможет никто, и придется идти в обход. А ей, с больной ногой, это не под силу.
Севка подхватил её на руки, Настя вязла Женин чемоданчик с лекарствами и, включив фонарик, стала светить на затянутую травой тропинку.
Дойдя до середины луга, они остановились, чтобы немного передохнуть. Молодые люди уже немного успокоились после пережитого, Севка шутил и старался рассмешить притихшую Настю и морщившуюся от боли в ноге Женю.
Добравшись наконец до села, они упали на скамейку у первого же дома.
- Водички бы, - сказал охрипший Севка, - Я, кажется, голос сорвал, когда кричал, - он усмехнулся, - Вот какой я после этого офицер буду, как командовать с такими слабыми связками!
- Тут колонка рядом, - сказала Настя, - У дома Кулагиных, я сейчас приду.
Она исчезла в темноте, не успели Севка и Женя ничего ей ответить. Через пару минут она вернулась, неся в руках литровую банку, наполненную водой.
Все трое с жадностью напились из запотевшей от холодной воды банки, Женя удивленно спросила:
- Настя, а ты где банку-то взяла?
- Так тётка Ира Кулагина банки от молока на заборе всегда сушит, я одну и взяла. Сейчас пойдем мимо – повешу обратно, - улыбнулась Настя.
- Настюха, мы без тебя бы пропали! Это точно! – Севка был благодарен девушке, ему было страшно даже подумать о том, что было бы, если б она не осмелилась рассказать о том, что задумала Оксана.
Дойдя до Севкиного дома, молодые люди увидели Нину Алексеевну, стоявшую возле забора и беспокойно всматривающуюся в вечернюю темноту.
- Сева, что случилось? – испуганно вскрикнула она, увидев, что сын на руках несёт Женю.
Севка усадил Женю на скамейку, Настя устало опустилась рядом с ней, а Севка, на ходу рассказывая матери о случившемся, пошел открывать ворота гаража, чтобы взять машину.
На голоса родных из дома вышел Николай Прохорович, а за ним выглянула и Катя. Выслушав сбивчивый рассказ сына, Николай Прохорович вывел из гаража машину и сказал, что сам повезет Женю до амбулатории, а потом с Севкой поедет до дома за оврагом.
Севка бережно усадил Женю в машину и сказал Насте:
- Настюх, ты тоже садись, поедем мимо твоего дома, тебя довезем. В такую темень я тебя одну не отпущу.
Настя боялась, что Оксана увидит, как её домой привезут Воронцовы и обо всём догадается, ведь их дома находились недалеко друг от друга, поэтому категорически отказалась.
Тогда Севка попросил брата, чтобы он проводил девушку до её дома. Толик, согласно кивнув головой, быстро оделся и отправился провожать Настю.
В амбулатории Женю и Севку встретила Ирина Борисовна, дежурившая в эту ночь:
- Женечка, что случилось? – женщина обеспокоенно смотрела на свою молодую коллегу.
- Ничего страшного, не волнуйтесь, просто ногу подвернула. Босоножка подвела! – бодро ответила Женя.
Оставив любимую в заботливых руках Ирины Борисовны и предупредив её, что они с отцом поедут за овраг к Зинаиде Шиховой, потому что слышали, будто ей плохо, Севка быстрым шагом отправился к отцу, который ждал его в машине.
Когда они примерно через полчаса подъехали к одиноко стоящему за оврагом дому, ночная тьма уже покрывала село. Тут и там гасли редкие огоньки в домах, у дома Шиховой было темно и тихо, только небольшой фонарик светился над крыльцом.
Николай Прохорович вышел из машины и, поднявшись на крыльцо, постучал в деревянную дверь. Севка стоял позади него и обеспокоенно смотрел в тёмные окна дома.
- Кто там? – хозяйка зажгла свет в сенях и приоткрыла дверь.
- Зинаида Ивановна, это Николай Воронцов. Мы с сыном слышали, что у вас со здоровьем нехорошо, фельдшер не смогла к вам подойти, мы приехали проверить. Если вам плохо, мы можем вас отвезти в амбулаторию!
- Кто вам такое сказал? – хозяйка открыла двери и вышла на крылечко, кутаясь в кофту, - Всё у меня хорошо, со здоровьем моим.
Зинаида Ивановна пристально уставилась на оробевшего вдруг Севку. От её взгляда он поёжился, по спине побежали мурашки.
- Николай, спасибо, что приехали. Только зря ночью забеспокоились, поверили сплетням, - она перевела взгляд на Николая, - Благодарствуйте, что помните обо мне.
- Ничего, не очень далеко и ехать! Я рад, что всё оказалось слухами. Мы тогда поехали, не хворайте! – отец улыбнулся и пошел к машине.
Хозяйка подошла к Севке и тихо прошептала ему:
- У тебя сильный ангел-хранитель, молись ему! И у невесты твоей тоже. Не бойтесь ничего, всем по заслугам достанется.
- С-спасибо, - слегка заикнувшись от неожиданности, ответил Севка, и быстро пошел вслед за отцом.
Продолжение уже завтра.