Мать поняла, что с дочкой что-то случилось. Но на ее вопросы Лиза отвечала, что устала и что хочет спать. Она пролежала и почти весь следующий день, говоря, что болит голова. Брат, посмеиваясь говорил:
- Что, сестрица, перебрала в новогоднюю ночь? С непривычки так и бывает!
Мать недовольно ворчала:
- А у тебя что, уже привычка есть?
- Ну, привычка - не привычка, а опыт какой-никакой есть.
И добавлял:
- Ничего, все пройдет, надо только опохмелиться.
Мать махала на него руками и прогоняла от Лизы.
Нужно было ехать на сессию, но настроение и состояние у Лизы было такое, что она не хотела ни о чем ни думать, ни говорить. И все-таки на следующий день она поехала. В институте она встретилась с подругами, которые сняли квартиру у старушки недалеко от института, договорившись с Анной Ивановной, что приедет еще одна. Вера и Тамара, конечно, заметили перемену в Лизе, но не стали приставать с расспросами: если захочет – расскажет сама.
Девушки занимались много, работали в библиотеке, готовили материалы для последующих контрольных и курсовых, потому что знали: найти все это в ауле и даже в Шатое будет трудно. Но они и гуляли, наслаждаясь жизнью в большом городе, украшенном новогодним убранством. Лиза постепенно отходила, становилась похожей на прежнюю Лизу, и подруги не стали спрашивать, что с нею было.
Сессия прошла успешно, зачеты, экзамены были сданы. Правда, когда Тамара сдавала немецкий язык, который ей всегда давался хорошо, преподаватель удивленно попросил повторить некоторые фразы. И когда Тамара стала повторять, заметила, что она включила в речь вместо некоторых немецких слов чеченские. Она сама удивилась и пояснила преподавателю, что это за слова.
Уезжать не хотелось, тем более что дома им предстояло побыть только один день и потом уезжать обратно на работу: учебный отпуск кончался. За эти десять дней Вера получила два письма от Владимира. Она рассказала подругам о нем, и они решили, что Вера, конечно, три года не отработает: самое позднее – летом выйдет замуж. Сама же она не знала, как все сложится. Сказать, что она влюблена во Владимира, Вера не могла. Ей нравилось, как он смотрит на нее, как обнимает, она видела, что он любит ее, но найти в себе эти чувства пока не могла. Иногда она думала о Любе: интересно, смогла бы она вот так подойти и сказать девушке, которую он назвал невестой, чтобы она отдала ей его? И тут же отвечала себе: никогда! Даже если бы очень любила. Не в ее это характере. А Люба эта – или очень любит, или не привыкла отдавать то, что ей нужно.
Как бы то ни было, через три дня подруги уже были в Грозном и думали о том, как добраться до Шатоя. На Минутке, куда привез их автобус, они спросили, нет ли машины туда. Все, кто был на автостанции, объяснили, что дорога в Шатой занесена снегом и с Нового года через ущелье пока никто не ездит.
К автостанции подъехали темно-красные «Жигули». Водитель, выглянув в окно, что-то прокричал, ему ответили, показывая на девушек. Тот вышел из машины, подошел к девушкам.
- Что, красавицы, в Шатой надо?
Вера ответила за всех:
- Нам сказали, что туда не проехать сейчас.
- И я вам скажу, что не проехать. Поэтому давайте я отвезу вас в гостиницу, а завтра посмотрим.
Девушки подумали. Действительно, смысла находиться здесь не было. Нужно все равно ждать, пока откроется ущелье. Они согласились. Настроение было не лучшим. Третья четверть уже началась, но у них был отпуск до 14. Января. А в понедельник пятнадцатого им нужно было приступить к работе. Получалось, что они не смогли приехать. Конечно, это не их вина, но все-таки какое-то беспокойство было.
Водитель был разговорчивым. Через несколько минут он уже предлагал девушкам вечером развлечься в одном из лучших ресторанов города, обещая хорошую компанию, хорошее угощение. Девушки молчали, они устали после четырнадцати часов езды в автобусе. В конце концов была найдена гостиница в Черноречье, вернее, это была турбаза «Грозный», в которой девушки были осенью. Сейчас она была почти пустой, и подруги свободно получили номер.
Пообедав в ресторане этой гостиницы, они улеглись спать, потому что в автобусе спать было невозможно, несмотря на то, что он был вполне комфортабельным. Проснувшись под вечер, они хотели выйти в город, чтобы купить что-нибудь на ужин – ресторан был не очень дешевым. Однако мужчина, который был дежурным на входе, посоветовал им не выходить.
- Очень холодно, - сказал он, - двадцать градусов мороз.
- Нам нужно узнать, сможем ли мы сегодня уехать в Шатой, - ответила Тамара.
Мужчина помолчал немного, потом проговорил:
- Вряд ли уедете, ущелье еще не чистили. И вообще, лучше посидите здесь, не надо вам ходить в город.
Что-то было в его словах такое, что девушки, переглянувшись, решили действительно остаться в гостинице. Они посмотрели телевизор в холле и ушли в номер.
Утром они увидели, что в городе что-то происходит: куда-то шли группы людей с плакатами. Что было на плакатах, рассмотреть не удалось. Они спросили об этом у дежурного. Тот сухо ответил, что не знает. Девушки позавтракали в ресторане и решили все-такт выйти в город. На трамвае они доехали до центра Грозного и увидели толпу людей на площади. На грузовике было что-то похожее на трибуну, и с этой трибуны выступал какой-то человек. Везде были лозунги, портреты Ленина, Брежнева, Аланбека Шерипова, Гапура Ахриева.
Было очень холодно, начинал падать редкий снег, но людей было много. Девушки решили спросить, что происходит. Молодой мужчина, к которому они обратились, сказал им:
- Шли бы вы, девчата, отсюда подальше. Митинг здесь проходит. Ингуши требуют Пригородный район.
Что это значило, было непонятно, но чувствовалась тревога во всей обстановке. Особенно она усилилась, когда девушки увидели почти по всему периметру площади крытые машины, рядом с которыми стояли солдаты.
Женщин почти не было видно, поэтому девушки предпочли уйти подальше от этого места. Только позже они узнали, свидетелями чего стали. Оказывается, ингуши, которые жили в Пригородном районе Северо-осетинской АССР, требовали, чтобы этот район вернули им, потому что это был район, где можно было заниматься земледелием, а ингуши не имели такой земли. Но в то время девушки не знали ничего, тем более что история края, в котором они оказались, была им неизвестна. Только кое-что они узнали от местных жителей об их судьбе и судьбе всего народа.
И вот теперь, здесь, они впервые в своей жизни видели не праздничную демонстрацию, а митинг недовольных властью людей. Требования справедливости, которые читались на плакатах, были так непривычны, что казались им какими-то ненастоящими. Оказывается, в стране, где все хорошо, есть места, где жители недовольны своей жизнью.
Девушки вернулись в гостиницу и, не спрашивая ни у кого и ни о чем, просидели в своем номере до вечера. Их беспокоило положение, в котором они оказались: отпуск кончился, а они не могут добраться до Шатоя.