Лида заболела ранней весной, простудилась. Кашляла сильно, а потом незаметно как-то согнулась, да так и ходила, наклонившись вперед. Говорила, что дышать так легче. Только Степан видел, что похудела, что устает быстро. Врача предлагал позвать из райцентра. Да Лида говорила, вот солнышко пригреет посильнее и вся хворь уйдет. Только когда настали по-летнему теплые дни, Лидия тихо умерла во сне.
После похорон жены Степан сильно изменился. Стал молчаливым, сторонился соседей. Шутка ли, сорок с лишним лет вместе прожили. Жили как все: ругались, мирились, да всего было понемножку. Срослись корнями, как два дерева. А когда одного не стало, второе лишилось опоры.
Сын Алексей звал к себе в город, но Степан наотрез отказался.
– Зачем я вам там? Старый, по ночам плохо сплю, брожу, кашляю. Не ты, так твоя жена будет раздражаться и нервничать. А я буду стесняться. Нет, сын. Останусь я тут, рядом с Лидочкой моей. Почаще захаживать к ней на кладбище буду. Ты не волнуйся за меня. Я еще о-го-го, - отнекивался Степан.
Алесей понимал, что отец прав. Уезжая, пообещал приезжать почаще. Степан кивнул и махнул рукой на прощание. Алексей захлопнул дверцу машины и долго смотрел в зеркало дальнего вида на одинокую фигуру на дороге.
В городе свои законы, своя жизнь. Да и квартира у Алексея двухкомнатная. Тесно будет. А отец не производил пока впечатления слабого и больного старика. А дальше будет видно. Совесть Алексея погрызла немного, да и отпустила. «Через два месяца отпуск, заскачу к старику», - подумал он и прибавил скорость.
Соседка Валентина вышла к Степану.
- Что, проводил сына?
- Проводил, - вздохнул Степан.
- У меня блинов много осталось. У тебя, поди, все подъели? Сейчас принесу, - и она засеменила в дом.
Вынесла тарелку с блинами, накрытую льняным полотенцем.
- Спасибо, - поблагодарил Степан и пошел к себе.
Тишиной встретил дом хозяина. Только часы привычно тикают, отсчитывают отведенное ему время.
На кухне осталась недопитая бутылка водки. Степан подумал, да и налили себе целую рюмку. «Авось, тоска отпустит», - подумал и залпом выпил. Утерся рукавом, крякнул и заел блином. Блины действительно были знатные, как у Лиды. Снова вздохнул, вспомнив жену.
Посмотрел бутылку на просвет – осталось совсем чуть-чуть. Степан махнул рукой и вылил остатки водки в рюмку. «Чтоб не думалось. Ты, Лида, не переживай, пить не буду. Справлюсь», - сказал он вслух, глядя на фотографию жены за одним сохранившимся стеклом старого, изъеденного жучком, серванта.
Степан убрал пустую бутылку под стол. Захмелел немного и прилег на кровать. Проснулся он уж е в темноте. Фонарей в деревне на улицах нет, но свет от луны и окон в соседних избах слабо освещал комнату. «Эх, ночь теперь блуждать буду. Зря выпил». Степан сел на кровати, раздумывая, что делать. Словно тень или пелена перед глазами. Глаза, чай, немолодые, спросонья не разобрать.
- Что за… - В темноте на фоне светлых обоев в мелкий цветочек зыбко дрожало темное пятно. Степан моргнул, но пятно не исчезло.
- Лида! Пришла, - обрадовано сказал Степан. - Ну как ты там? Ты прости, выпил с горя. Но больше не буду, слово даю.
Тень становилась то отчетливее, то едва различимой, будто истаивала. А он смотрел, и казалось, видит свою Лиду, молодую и здоровую.
Степан редко теперь выходил из дома. Если только по делам и сразу назад. Соседка Валентина как-то зашла, принесла щей теплых. Задержалась у двери в комнату, перехватывая кастрюлю, чтобы удобнее открыть дверь. И услышала бормотание Степана. «Уж не спятил ли?» - подумала она и потянула за ручку. Степан сразу испуганно оглянулся на соседку.
- Чего испужался? Я это. Вот теплых щей принесла. Не готовишь себе одному, поди. На-ка, вот. Поешь, пока горячие. Чего не выходишь на улицу? Сидишь как сыч один, - говорила она, ставя кастрюльку на стол перед Степаном.
И оглядела комнату. В серванте стояла фотография молодой Лидии. «С ней говорит», - поняла Валентина и ушла.
На сорок дней приехал Алексей. И удивленно заметил, что отец не очень-то рад ему. Все выспрашивал, останется ли он ночевать или сразу поедет в город?
- А ты и не рад мне вроде как, отец, - обиженно заметил сын.
- Да нет, что ты. Просто привык один, - уклончиво ответил Степан.
Алексей помог отцу забор поправить, дрова наколоть. В деревне всегда есть работа. Алексей вспоминал свое детство, как бегал по деревне босиком, купался, ходил в лес с ребятами, маму молодую, отца. «Жалко, что ничего вернуть нельзя. Все уходит безвозвратно. И я не молодею», - вздохнул.
Спать Алексей лег на диване за сервантом, который вместе с печкой делил комнату пополам. Долго не мог заснуть. Часы тикали громко в непривычной деревенской тишине. Даже в ушах звенело. Отец тоже ворочался, скрипя пружинами железной кровати, вздыхал.
Алексей незаметно и задремал. Проснулся от тихого бормотания. Приподнял голову от подушки, прислушался. «Отец бредит, что ли? Точно, разговаривает». Любопытно стало, выглянул из-за серванта и увидел, что отец сидит на кровати, а рядом на стене едва уловимый темный силуэт виден. Зажмурился, снова открыл глаза - тень не исчезла. Только вроде более четкой стала. А отец тихо рассказывает, что вот сын приехал навестить, что скучает, рад, Лида не забывает его…
- Алексей к себе звал, но я отказался. Мне здесь с тобой лучше. Куда же я уеду? Мог обидеть тебя сгоряча смолоду, ты уж прости меня. А помнишь, как ты меня ухватом чуть не отходила за Маньку?
Алексей все смотрел, открыв рот, а сердце, казалось, громче часов стучит.
- Чего не спишь? - окликнул громко Степан сына. – Я разбудил тебя? Да, разговариваю сам с собой. Бессонница, дело стариковское. Спи.
Алексей откинулся на подушку. «Ну, дела. Кому скажу – не поверят. Неужели мама и правда отцу приходит? Или показалось?»
Днем Отец не проявлял никаких признаков сумасшествия. Говорил разумно, благодарил, что навестил и вроде повеселел даже, когда провожал Алексея.
- Мне ночью показалось, что…- начал он.
- Показалось. Что в темноте не привидится. – Перебил его Степан.
Он опять долго смотрел в зеркало на машущего ему вслед рукой отца. «Даже если ему кажется, что мать приходит к нему. Кто знает? Пусть. Лишь бы не повредился в уме», - решил он.
После сорокового дня жена перестала являться Степану. Но он все ждал и разговаривал с ней ночами, глядя на фотографию в серванте.
Прожил Степан еще почти четыре года один, пока не подхватил зимой пневмонию. Как и Лида, врача не вызывал. Может, чувствовал, что время его пришло. Грустил один. Алексей похоронил отца и ночью не спал, все ждал, вдруг явится ему. Но ничего так и не увидел, как ни всматривался.
Теперь он и сам себе не верил, считал, что привиделось тогда, обман зрения.
В нашей жизни часто происходит необычное, не поддающиеся рациональному научному объяснению. Кто-то может и сам рассказать подобные случаи, кто-то считает это фантазией. Мол, со мной ничего подобного не было, значит, вранье.
Одни получают какие-то знаки свыше, другие ничего не чувствуют, не видят.
«Люди никогда не видят то, существование чего им кажется невозможным».
Терри Пратчетт
А вы, как считаете?