Вы когда ни будь обращали внимание на серовато-голубоватое здание по Дворцовой набережной, вплотную соседствующее с дворцом Великого Князя Владимира Александровича (с советских времён в нём разместился Дом ученых им. М. Горького, РАН)? Я говорю о доме по адресу: Дворцовая набережная 24, и он же по адресу: Миллионная дом 25. У этого места, где находится здание, целая вереница из бывших хозяев – великолепных мужей и дам государственников, людей с громкими фамилиями обласканными царскими привилегиями. Собственно, удивляться здесь нечему, ведь через здание – Зимний дворец и этим всё сказано.
Я расскажу чуть подробнее об истории этого места в небольшой промежуток времени, до конца XVIII столетия.
Участок дома №25 по Миллионной улице с 1717 года принадлежал генерал-адмиралу графу Николаю Фёдоровичу Головину. Затем на месте особняка Головина несколько позже появилось новое трёхэтажное здание, которое проектировал архитектор П. Е. Еропкин.
В 1720-х годах домом №24 по Дворцовой набережной владел князь Василий Владимирович Долгоруков. К этому времени на участке уже был построен двухэтажный дом по типовому проекту. (Помните не так давно я рассказывал о доме Троекурова на Васильевском острове, как первом доме типового проекта).
В середине 1770-х годов участок стал принадлежать Николаю Петровичу Архарову - одному из самых известных петербургских сыщиков того времени. Дом был пожалован ему Екатериной II вместе с орденами и чином генерала. В 1797 Николай Петрович продал петербургский особняк банкиру А. Ливио, который в том же году перепродал его обер-гардеробмейстеру графу Ивану Павловичу Кутайсову.
Пожалуй, в этом месте поставим точку и вернёмся к исторической личности – Николая Петровича Архарова.
Вам в быту, в своей жизни, не приходилось слышать, а возможно даже использовать как обращение к группе подростков, студентов или солдат, существительное «архаровцы»? Мне это обращение знакомо, но я никогда не задумывался откуда оно, и кто такие «архаровцы». Почему-то они представлялись, группой каких-то разбитных, слегка «разгильдяистых», позёрствующих людей.)) Но это не так.
Архаровцами в конце XVIII века прозвали солдат московского гарнизона. Тогда московскими генерал-губернаторами один после другого были два брата — Николай Петрович и Иван Петрович Архаровы. Так как по должности они являлись командирами московского полка, а по давней московской традиции, еще со времен стрелецкого войска, полки называли по именам полковников, то и гарнизонный полк москвичи называли между собой архаровским, а солдат архаровцами.
Старший брат, Николай Петрович Архаров, начинал службу в Преображенском полку пятнадцати лет от роду солдатом, лишь к двадцати годам получил первый офицерский чин. Началу его возвышения послужила командировка в 1771 году в Москву, охваченную эпидемией чумы. Тогда Москва представляла собой страшную картину. Вымирали целые кварталы, на улицах валялись трупы; колодники в масках и вощаных плащах цепляли их длинными крючьями, клали в телеги и вывозили за город. Дворянство уезжало из города в свои поместья, простой народ задерживали в карантинах, а многим и бежать было некуда. По Москве поползли слухи, что врачи по приказанию начальства нарочно морят народ, давая вместо лекарства яд. (Совсем как сегодня слухи об ужасном вакцинировании с тайным «чипированием» несчастных).
Начались волнения, ударили в набат, разъяренная толпа разбила карантины, был убит московский архиепископ Амвросий; укрывшийся в Кремле главнокомандующий Москвы, генерал-поручик П. Д. Еропкин отбил атаку только картечью. Екатерина II была обеспокоена положением в Москве и командировала в столицу своего бывшего фаворита генерал-фельдцейхмейстера Григория Орлова, дав ему диктаторские полномочия. Орлов взял с собой докторов, полицейских и четыре гвардейских команды, одной из которых командовал Преображенский капитан-поручик Архаров. Жестокими мерами Орлов усмирил волнения, открыл новые больницы и карантины, сам ходил по больницам, требуя при себе сжигать вещи больных; грабителей, пойманных в выморочных домах, расстреливали на месте. Эпидемия пошла на убыль.
Архаров проявил себя энергичным и исполнительным офицером. Видимо, с помощью Орлова, с которым он был знаком ранее, Архаров был переведен в полицию в чине полковника и назначен московским обер-полицмейстером, а десять лет спустя, в 1782 году, стал московским губернатором!
В полицейской службе он нашел свое призвание и приобрел легендарную славу сыщика. Он, как рассказывают современники, знал до мельчайших подробностей, что делается в городе, с изумительной быстротой разыскивал всевозможные пропажи. Несколько раз по случаю серьезных краж во дворце императрица вызывала его в Петербург, и тут он оправдывал свою репутацию лучшего сыщика в России. Рассказывают, что он удивительно умел ладить с народом, говорить красно и понятно. Екатерина II с похвалой отзывалась о его деятельности, но при этом заметила: «Он хорош в губернии, но не годен при дворе» и пожаловала ему дом на Дворцовой набережной, что бы тот был рядом с дворцом.
Отличился Архаров также во время следствия по делам пугачевского бунта. Он был распорядителем при казни Пугачева на Болотной площади. Когда чиновник читал обвинительный манифест с перечислением преступлений Пугачева, то при каждом упоминании его имени Архаров громко спрашивал: «Ты ли донской казак Емелька Пугачев?» На что тот отвечал: «Так, государь, я».
Николай Петрович Архаров, свидетельствуют современники, имел внешность крайне антипатичную и отталкивающую. Младший же брат, Иван Петрович, был, по мнению многих, полной его противоположностью: любезный, мягкий, добрый. Так же как старшего брата судьба свела со старшим Орловым, младший Архаров был связан с младшим Орловым — Алексеем и с ним вместе принимал участие в похищении известной княжны Таракановой. (О которой я тоже рассказывал).
В последние годы царствования Екатерины II Николай Петрович попал в опалу и, удаленный из столиц, губернаторствовал в Твери. Иван Петрович, также оказавшийся в немилости, жил в тамбовской деревне.
Павел I, люто ненавидевший всё Екатерининское, в первый же день своего царствования вызвал Николая Петровича Архарова в Петербург, произвел в чин генерала от инфантерии, назначил петербургским генерал-губернатором, пожаловал ему Анненскую ленту и две тысячи крестьян. С этого времени Архаров, приближенный к царю, начал свою игру за влияние на подозрительного и мнительного императора всячески угождая тому.
Карьера братьев Архаровых оборвалась неожиданно и анекдотично, и виною этому стало то, что Николай Петрович перемудрил в своем стремлении угодить и подслужиться к императору. Павел после коронации поехал осматривать литовские губернии, к его возвращению Архаров решил подготовить ему сюрприз. Приметив, как Павел радовался новой единообразной окраске всех шлагбаумов полосами черного, оранжевого и белого цветов, Архаров «волею монарха» приказал всем домовладельцам Петербурга немедленно окрасить ворота и заборы по образцу шлагбаумов. Поднялось недовольство, к тому же перекраска повлекла за собой большие расходы: маляры за срочность работы брали втридорога.
Павел вернулся из поездки, увидел повсюду одинаковые трехцветные заборы и спросил, что означает сия нелепая фантазия? Ему объяснили, что полиция, ссылаясь на монаршую волю, принудила обывателей к такой покраске.
— Так что же я дурак, что ли, чтобы отдавать такие повеления! — разгневался император и тотчас повелел братьям Архаровым выехать немедленно в свои тамбовские деревни и жить там безвыездно.
