Артём Ачкасов
Тикси — Геоточка 2. Эту загадочную, вызывающую предвкушение нового словесную конструкцию я вношу в бланки билетов, которые мы наконец-то получаем в аэропорту Тикси после нескольких дней скитания по местным заброшкам. У этих слов вкус приключений, от них пахнет морем и костром. Ну это в теории, а пока мы втроем грузимся в просторный отсек МИ-8, и скоро через открытую сдвижную дверь (или люк?) в салон проникает запах выхлопа грохочущего турбинного двигателя.
Салон наполняется вибрацией. Она действует успокаивающе — вспоминаю, как во времена велосипедной юности я прислонялся шлемом к штанге везущего меня сквозь облака старого кресельного подъемника, везущего меня на стартовый подиум.
Голова проясняется, как тогда, мысли становятся бесконечно короткими и предельно прозрачными по смыслу. Как вода в проплывающими под нами холодными речками, пронизывающими тундру словно сосуды и артерии.
Последнее слово актуально в двух смыслах. Зимой, дыхание которой уже явственно ощущается в конце короткого северного лета, по этим рекам проходят зимники, а сейчас добраться до точки нашего назначения можно лишь на вертолете — или на наших вездеходах.
Даже в пасмурную погоду, скупые краски тундры пьянят, чаруют.
Сквозь мутноватое, поцарапанное стекло иллюминаторов блеклая охра и туманная синева горят в голове огнем предстоящих странствий. Впереди — два с половиной часа полета до точки на навигаторе — где то неподалеку от рыбацкого поселка Ыыстаннах-Хочо недалеко от места впадения Оленекской протоки в море Лаптевых.
На потертом с пятнами ржавчинами полу — пожеванная желтая бочка с авиатопливом. Его должно хватить и на обратный путь.
Улыбка выглядит немного натянутой, и это неслучайно — только что мой ноутбук Asus UX433F исполнил полет через салон вертолета с кучи гермосумок на ржавый пол. Но обошлось — крепкий металлический корпус только немного поцарапался.
Следы цивилизации в виде заброшенных и действующих военных объектов вскоре растворяются в дымке.
На спутников вибрация вертолета действует усыпляюще, я же не могу оторваться от видов.
Дельта Лены — невероятное природное чудо. Обрамленные скалами коленца рек, над ними — плоский ковер из болотной чешуи, напоминающей кожу ископаемых земноводных.
Летом, почти сразу после ледохода, дельта Лены мелеет, превращаясь из бескрайнего снежно-ледового потока в бесконечные острова, протоки и пустыни.
Но между барханами — все те же озерца. До гористого горизонта — безлюдные бело желтые пляжи, на которых нет ни шезлонгов, ни зонтиков.
Вековая эрозия делает свое дело даже в вечной мерзлоте.
Вода вымывает столетний плавник, тысячелетние кости мамонтов и шерстистых носорогов.
С вертолета торчащих бивней, впрочем, не различить.
Свинцовое небо отражается в зеркалах болотных линзах, еще больше усиливая осознание тундры как неведомого живого организма.
Территория Булунского улуса бесконечно велика — почти 224 тысячи квадратных километров, на которых, включая Тикси, проживает всего 8 тысяч человек.
Один человек на 28 квадратных километров, если говорить сухим до бессмысленности языком статистики.
В этих местах, впрочем, живут лишь редкие рыбаки (в сезон) и местные оленеводы.
Устланные выбеленным непогодой и временем плавником берега Лены и Оленька, впрочем, лишены перхоти людских поселений.
Различаю лишь редкие избушки, да и то — без малейших признаков жизни.
Серо-коричневое море Лаптевых покрыто белыми барашками — еще недавно тут были снег и льдины, но сейчас, в последней неделе августа, лишь поля плавника и песчаные отмели.
Точки вдали — палатки и вездеходы — лагерь.
Вертолет трясется, кружит, снижается, кренится, заходит на посадку.
Не глуша двигатели, пилоты ногами проверяют место для посадки, вертолет перемещается с одной точки на другую — найти подходящую точку, чтобы шасси не ушло под болотистый покров мерзлоты, не так уж просто.
Наконец, вертушка замирает. Команда клиентов проекта 72North грузится в вертолет, чтобы отправиться обратно в Тикси, где их уже ждет чартер. Мы же вдыхаем запах прелой травы, холодного моря. Дурманящий аромат кухни развеивает влажную хмарь. Мой дом на ближайшую неделю — сотрясаемая ветром палатка, компания друзей и теплая кабина вездехода “Шерп”.
Связь с родными — спутниковый телефон, арендованный у компании "СМ — Технологии", агента оператора Iridium. Куда обратится, я выбирал долго, и по наводке друзей нашел то, что искал — минимальная арендная ставка в 300 рублей в сутки и возможность покупки пакета минут на нужный мне период, без необходимости покупать дорогой тариф за 17400 рублей, как у других агентов.
После прошлогоднего негативного опыта с хрупким аппаратом Thuraya, который высосал из меня кучу денег и нервов — совсем другая история, что по качеству связи, что по удобству использования.
Горячий душ, городской туалет, изысканный ужин от одного из известных московских шеф-поваров — Кристины Черняховской — совсем не то, чего ждешь от суровой арктической экспедиции.
В таких комфортных условиях чувствуешь себя не простым перегонщиком вездехода, а победителем лотереи на отдыхе.
Вспоминается сцена из “Особенностей национальной рыбалки”.
“Такой коньяк, раритетный, только на
мировых аукционах купить можно.
— А сколько он может стоить?
— Очень дорого.
Нам такого никогда не купить.
И никогда не попробовать.
А зачем покупать? Вот он.”
***
Текст и фото: Артем Ачкасов. Снято на Olympus OM-D E-M1 Mark II
Продолжение следует!
