Источник: https://instagram.com/nukaroch?igshid=cxg3doz89e5m
Дом. Покинутый. Заглохший. Затерянный. Опустелый. Одичалый...
Где-то живет человек, вышедший из этого дома. Он помнит или забыл, как когда-то все оставил, и не вернулся.
Человек бросает #дом, но дом никогда не бросит человека. Он помнит все, что здесь произошло. В каком-то доме жила счастливая семья, но их брак распался; в другом, может быть до сих пор наследники не могут поделить наследство; а в третьем, как правило, самом приветливом, было совершено преступление. Я недавно писал о таком особняке в статье "Что ждет новых владельцев английского дома в графстве Чешир, хранящего страшную тайну 2005 года?"
Дом - хранилище памяти, бережет всякую всячину
"У домов, как у людей, есть своя душа и свое лицо, на котором отражается их внутренняя сущность". Так думал Александр Дюма. Я, пожалуй, с ним соглашусь.
Как-то вернувшись в деревню под Таганрогом, где бывал в далеком детстве, у тетки, я не обнаружил той хаты. Потом уже до меня дошло: пепелище, где я топтался и есть то место... Деревни нет, исчезла вместе с соседкой-другой деревенькой с современных карт, а развалины дома остались. Недалеко находится древнее поселение Танаис. Все, что осталось с тех времен - стены домов.
Нет, дома не исчезают. Об этом знали художники. Кейп Алберт и его «Замок Убберген". Блехен Карл Эдуард Фердинанд и его "Разрушенная башня Гейдельбергского замка".
Но художники не брались за воссоздание той таинственной атмосферы, что живет в заброшенных залах замков, а вот фотографы... Юнг, Тьерри, Робрек, Сансиверо и Говиа. Каждый из них по-своему показывает, как прошлое живет в настоящем.
Саймон Юнг и его торжество увядания
Саймон Юнг находит заброшенные места и раскрывает прошлое во всей его полноте. Он снимает заброшенную Готическую церковь и Зал электростанции; загородные дома, кладбища и рельсы, вместе с травой уходящие в тоннель.
Его концепцию фотографий можно назвать "Время не щадит, но сохраняет достоинство" . Поэтому масштаб. Поэтому все так стройно и грациозно, что получается торжественно. Перед нами и вот тем молодым человеком, что стоит перед тоннелем как перед бездной - торжество увядания.
Роман Тьерри показывает как живет какой-либо атрибут прошлой жизни сегодня
Роман Тьерри находит какой-нибудь брошенный музыкальный инструмент, скажем, рояль... И инструмент вдруг восстает из праха, он у Тьерри начинает играть, в заброшенных комнатах заброшенных домов. Как он отыскивает их, как добрался да замка 18 века Château de Le Quesnel, как узнал, что есть рояли в домах Чернобыльской зоны отчуждения?
«Это то малое, что я могу и хочу сделать, чтобы воспоминания об этих забытых пианино обрели жизнь, прежде чем время заставит их полностью исчезнуть». (Р. Тьерри)
Роман Робрек заглядывает за кулисы помещений, скрытых от чужих глаз
«Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги», - помните Гоголь писал в повести "Вий"?
Не прав был классик, есть фотограф Роман Робрек, он, как шпион, пробирается через все мыслимые и немыслимые преграды в заброшенные, но заколоченные замки, поместья, особняки, часовни, церкви и синагоги.
Он фотограф-игрок, но играет каждый раз по новым правилам. Так в замках он исследует спальни, где хозяева будто исчезли из дома совсем недавно. В церквях - он изучает, что творится «за» алтарем перед которым молятся "призраки".
Твой шаг, Роман, поднимает ввысь клубы пыли, но твой взгляд как рентгеновский луч, проникает в заброшенный и людьми и Богом уголок.
Когда видишь портьеры домов, кровати под покрывалами, а в костелах - предметы культа - думаешь, что владельцы собирались вернуться, но не сделали этого по какой-то причине. Перед зрителем разворачивается беззвучная драма чьей-то семьи, на несколько минут покинувшей свои обители забвения и вернувшейся в чертоги земной жизни.
Брайан Сансиверо входит в дома, где хозяева не успели забрать свои туфельки, платья и шляпки...
Американский фотограф Сансиверо не отстает от своего голландского коллеги Робрека. Но Брайан еще больше утрирует атмосферность. Если у Робрека хозяева уехали как будто на прошлой неделе, то у Сансиверо после них еще не остыли постели.
Даже ружье не успели поставить в ружейную комнату или хотя бы в чехол...
Теперь заметим, Сансиверо и другие фотографы указывают места съемок, а вот наш следующий герой мастерски это скрывает.
Андрэ Говиа на съемках заброшенных домов применяет принцип Сенеки "Пусть вошедший в наш дом дивится нам, а не нашей посуде"
#Фотограф Андрэ Говиа будто ищет малейшие признаки наличия в доме хозяев, ловит их дух, подслушивает их разговоры, раскрывает трагизм их существования, - и общается с призраками.
На его фотографиях настораживающие сцены в давно покинутых особняках, больницах, приютах, заводах, гостиницах, тюрьмах, санаториях, отелях, парках, усадьбах, часовнях и прочих старых зданиях Европы. Причем всегда подмечен существенный нюанс.
Помните, как у Чехова в "Душечке": "Отец давно уже умер, и кресло его валялось на чердаке, запыленное, без одной ножки».
#открывай мир #путешествия
Дом. Покинутый. Заглохший. Затерянный. Опустелый. Одичалый...
