Крики "Горько!", шампанское рекой, тосты и подарки на подносе. А Виктор и Виктория под столом нежно сплели две ладошки в замочек. И в их глазах застыл вопрос: "Когда же все это кончится?"
На свадьбе были родители жениха и папа невесты, а ее мама болела и не смогла приехать из Вентспилса. Молодожены были удивительно похожи друг на друга и внешностью и характером -- голубоглазые, немногословные, зато родители -- совсем разные. Папа Вики производил впечатление очень мягкого человека, родители Виктора были людьми энергичными, а мама, высокая, полная, громкоголосая женщина, по жизни исповедовавшая лозунг "Напор и натиск!", вообще напоминала асфальтный каток -- наедет, сомнет и, не остановившись, покатит дальше.
Закончилось торжество. Папа Вики торопился домой, но остался еще на день, чтобы помочь дочке перевезти вещи из студенческого общежития в дом мужа.
"И это все? -- сухо спросила Витина мама, искоса посмотрев на груду картонных коробок, в половине которых были книги. -- Кстати, мы договаривались оплатить свадьбу пополам. С вас еще 200 евро -- вот список расходов." "Ну конечно, -- засуетился папа, вытаскивая бумажник, -- Извините, я сам должен был спросить об этом." "И еще, пока дети притираются друг к другу, мы подождем и Вику пропишем к себе где-нибудь через годик".
Папа притопил горячую волну, ударившую в виски, и дипломатично сказал: "Конечно, это ваше право". Он посмотрел на дородную даму и подумал: "Вспомнил, кого она мне напоминает. Кабаниху из "Грозы". Бедная моя девочка"...
Вечером молодые провожали папу на поезд. Было холодно, на перроне Витя обнял и прижал к себе замерзшую Вику. Им было не до папы. "Давайте прощаться, ребята, -- сказал он. -- Берегите друг друга, не обращайте внимания на пустяки, обиды. Мы с мамой ждем вас в гости".
И полетели дни. Витя работал, Вике оставалось учиться еще полгода. Половину Витиной зарплаты они решили отдавать его родителям. В большом доме им выделили одну комнату. Как и всюду, все стены в ней были увешаны коврами, небольшая секция ломилась от хрусталя и фарфора -- свекровь считала это образцом интерьерного дизайна. Но Вику душила вековая пыль плюшевой скатерти на столе и бордовых шерстяных гардин. И она предложила Вите обставить комнату на свой вкус. Витя попросил разрешения у мамы, и вскоре комната преобразилась -- новые светлые обои, легкие занавески, вместо хрусталя -- книги.
Когда свекровь увидела в углу ковры, скатанные в рулоны, и горку посуды, которую никогда и не употребляли-то, то не сдержала раздражения: "Ты знаешь, сколько пота я пролила, чтобы все это заработать? Сколько нервов я потратила, чтобы все это достать? Да твои родители и половины этого не имеют! Ты пришла на все готовенькое, без приличного приданого и будешь тут мне порядки свои устанавливать? Не позволю!.."
Вика пыталась объяснить, что вроде они все делали с разрешения, но свекровь уже ничего не слышала. Весь вечер она метала громы и молнии, то и дело возвращаясь к недостаточному приданому невестки. Витя, ни на кого не глядя и молча, повесил ковры на прежние места. К полуночи свекровь выдохлась и замолчала. Вика тихо плакала. Почему Витя весь вечер молчал, почему не защитил ее? "Давай снимем квартиру", -- почти беззвучно прошептала она. "Я не могу уйти от родителей, они уже пожилые, им нужна помощь".
Какая из матерей не мечтает о таком отношении, воспитывая сына? Но для Вики это означало, что душевному равновесию и доверию в их маленькой семье пришел конец. Витя не будет сопротивляться вторжению своей мамы в мир, до этого принадлежавший им двоим. "А может, это правильно, все-таки она -- его мать? Может, я сама в чем-то виновата, -- думала она. -- Боже, не стоило затевать этот ремонт. Надо поговорить с ней, если что, извиниться..." Но ни завтра, ни после свекровь с Викой разговаривать не захотела. Ее неприязнь была откровенной и агрессивной.
А через неделю позвонил папа Вики: "Приезжай! Мама в реанимации, у нее второй инфаркт". Как в тумане Вика собирала вещи, звонила в институт, чтобы отпроситься на неделю, ехала в поезде. Любимая, родная! Лишь бы она справилась! Прямо с вокзала поехала в больницу. "Фифти-фифти, -- сказал завотделением. -- Состояние тяжелое, но стабильное. Делаем все, что можем".
Отца, прибежавшего в больницу с работы, было не узнать -- постарел лет на десять. Он остался дежурить у мамы на ночь, а Вика собралась домой -- приготовить отцу обед, убрать квартиру. "Я не хотел тебе говорить, но потом решил -- ты должна это знать, -- отец прятал взгляд. -- Маме стало плохо, когда она прочитала письмо от Витиной мамы. У вас там случился какой-то инцидент, и она, чувствуется сгоряча, написала всякую гадость. Письмо лежит дома, на холодильнике. Хочешь, прочитай, нет -- разорви на мелкие кусочки и выкинь".
... Вика прочла письмо и сползла по стенке на пол. Такие убийственные слова не выдержал бы и здоровый. А ведь свекровь знала, что у ее мамы больное сердце, и все-таки не пожалела. Опять перечисление недоданных простыней, подушек, одеял, обвинение в плохом воспитании дочери, которая только читает, вместо того, чтобы постоять у плиты, и все это -- грубым, унизительным, оскорбительным языком. В конце свекровь требовала увеличить сумму, которую родители Вики присылали каждый месяц, потому что Вите трудно содержать себя и жену-студентку на одну зарплату.
Первым желанием было броситься к телефону и звонить Вите. Но трубку обязательно взяла бы свекровь, а общаться с ней сейчас -- свыше человеческих сил. Она всю ночь не спала, еле дождавшись утра, набрала рабочий телефон мужа. "Витя, твоя мать написала моим родителям гадкое письмо. Ты себе не можешь представить... Я приеду, тебе расскажу..."-- "Не надо, я знаю его содержание". -- "Как? Ты читал? И позволил его отослать? И мне ничего не сказал?"-- "А что я мог сделать? С мамой лучше не связываться. Да и нет в письме ничего такого страшного. Зря ты так расстраиваешься." Ох, не слышать бы этого безразличного голоса...
"Я остаюсь за мамой ухаживать. Приеду недели через три... А может все-таки снимем квартиру?" Витя напрягся: "Почему я должен уходить от родителей, из отличного дома?" "Ну, хорошо, пока", -- Вика положила трубку.
В больнице отец, увидев ее покрасневшие глаза и опухший нос, сказал: "Девочка моя, держись. У тебя все образуется. Свекровь тебя просто очень сильно ревнует. Но это проходит со временем, постарайся простить ее и не держать зла".
Мама пошла на поправку. Вика завертелась в хлопотах -- больница, дом, больница. Витя почему-то не звонил. Сначала Вика успокаивала себя тем, что из дома он звонить не хочет, чтобы не злить мать, а с работы -- нет возможности. Потом она заволновалась, но решила принципиально ждать его звонка. Три недели прошли... Вика осталась в Вентспилсе еще на пару недель, чтобы дождаться выписки мамы. А потом снова отложила отъезд в Ригу. Она плохо представляла, как можно жить в атмосфере ненависти, и ждала, когда оттает сердце свекрови, отгоняя от себя мысли о предательстве мужа.
Однажды поздно вечером в дверь квартиры позвонили. Молодой парень назвал фамилию Вики и сказал, что он водитель, привез для нее груз из Риги. Она была ошарашена. Какой груз? Они с отцом спустились на улицу. В микроавтобусе лежали картонные коробки с ее вещами и книгами. "Мне сказали, что разгрузка за ваш счет. Сами разгружаете или будете платить?" -- деловито спросил шофер.
Она ущипнула себя за руку. Увы, то не был дурной сон... Вика набрала рижский номер. "Нина Степановна, что это значит?" -- тихо спросила она. "Ты не звонила больше месяца, пропала, значит, ты ушла от нас", -- без тени смущения ответила свекровь. "Позовите Витю", -- попросила Вика. "Он уже спит", -- свекровь бросила трубку. Вика еще раз набрала номер. Опять свекровь. "Вы знаете, что чуть не убили мою маму?" -- "А я тут при чем? Это ее бог наказал", -- в голосе звучало злорадство.
Вика повесила трубку. Выяснять больше нечего. И к мужу она не вернется. Ночью ей снились кошмары -- Витя почему-то разговаривал с ней голосом свекрови. Маме ничего не рассказали -- она только встала на ноги.
Приехав в Ригу, Вика подала на развод. На рассмотрение ее заявления Витя пришел в сопровождении матери. Вика рассматривала уже чужого ей человека и думала: "А ведь совсем недавно мне так нравились их отношения в семье, его привязанность к матери".
Вика опять поселилась в общежитии. Любопытные подружки напрасно ждали ее жалоб на мужа-негодяя. Когда они пристали к ней с расспросами, почему ее замужество оказалось таким коротким, Вика ответила: "Мы слишком сильно любили родителей. Каждый своих".
Понравилось? Подпишись на наш канал!
"История, как свекровь на свадьбе украла жениха" -- ТУТ
Прислала Наталья, читательница (с) "Лилит"
