До отъезда Севки на учебу оставалась всего лишь неделя. Женя уехала на выходные домой, в Алексеевку и должна была приехать только в понедельник утром.
Субботним утром Севка проснулся от аппетитного аромата маминых сырников, плывшего по всему дому. За столом в кухне уже сидел Толик, и за обе щёки уписывал завтрак.
- Сев, ты сегодня чем думал заняться? – спросила мама, - Я тебя хотела попросить пойти в дедов дом на Вишнёвую, сегодня машина с дровами приедет до обеда. Надо встретить и показать, куда разгрузить. Дед на пасеке, а мне надо с банками управиться – помидоры ждут. Сходишь? Толика с собой возьми или Катерину, если пойдут.
-Мам, конечно схожу, - пододвигая к себе тарелку с сырниками, ответил Севка.
-Толян, пойдешь со мной?
- Катюху позови, я чуть попозже к вам приду туда, мне надо до магазина сгонять, - ответил Толик.
В доме на Вишневой было прохладно и тихо. Севка помнил каждый уголок этого дома и двора –когда жива была бабушка Анна Осиповна, и они жили в этом большом доме, с резными ставенками на окнах, а маленькие внуки были под их с дедом Прохором присмотром, пока родители работали.
Старинный деревянный буфет стоит на своём прежнем месте, и Севка вспомнил, как бабушка доставала с верхней полки лакомства и угощала его. Её швейная машинка так же стоит в углу, накрытая кружевной салфеткой, а на окне всё тот же глиняный горшок с геранью. Семейные фото стоят на комоде перед большими часами, отбивающими каждый час.
Севка присел в любимое бабушкино кресло и улыбнулся своим воспоминаниям.
- Что, бабушку вспомнил? – Катя вошла в дом вслед за братом и обняла его, присев на подлокотник кресла, - Я тоже всегда её вспоминаю, когда сюда прихожу. И понимаю, почему деду тут трудно жить и он уезжает на заимку – здесь всегда кажется, что вот сейчас дверь откроется и она войдет.
-Да, вспомнил, - тихо ответил Севка, - Мне и сейчас кажется, что она просто во двор вышла…
-Пойду, во дворе штакетник поменяю на палисаднике, прошлый раз метра три с отцом не доделали, - стряхнув с себя морок воспоминаний, Севка поднялся с кресла.
- А я пол помою пока, дед завтра приехать обещал, - Катя хозяйничала в доме.
Взяв в сарае ящик с инструментами, Севка взялся за дело. Старенький забор зимой завалился набок под напором снега, и отец его убрал. А когда приехал Севка, они поменяли опоры, и заказали на местной пилораме новый штакетник. Хотя дед и протестовал:
- Зачем мне забор, оставьте как есть, всё равно некому в палисаднике теперь цветы сажать.
Но забор был сделан, а палисадник заботливо засажен Катериной – душистые кусты флоксов, яркая календула, георгины и хризантемы цвели на зависть соседкам, как и было при жизни бабушки Анны Осиповны.
Севка прилаживал штакетины на оставшейся части забора, когда услышал, что его окликнули с улицы:
- Бог в помощь мастеру, - это была тётка Тамара, мать Оксаны, - Хороший заборчик у тебя получился, Сева.
- Спасибо, тёть Тамара, - ответил парень, поднявшись и облокотившись на забор.
- А я вот, на обед иду. Что, как у тебя учеба, сколько еще осталось до окончания-то?
-Два года еще до выпуска, - вздохнул Севка, вспомнив про скорый отъезд из дому.
Тетка Тамара подошла поближе и встала с другой стороны заборчика, её дом был дальше по переулку.
- Сев, я тебе что сказать-то хочу… - начала женщина, понизив голос, - Оксанка ведь по тебе вся исстрадалась, почернела вся. Я места себе не найду, вдруг что с собой сделает… Ну, простил бы ты её, мало ли как в жизни бывает, ошиблась девчонка. Ведь какая любовь у вас была, все налюбоваться на вас не могли. Ты бы поговорил с ней, может быть, и наладилось бы все у вас снова.
-Тёть Тамара, мы уже с Оксаной говорили, - Севка с трудом подбирал слова, - Я на неё никакой обиды не держу и прощать мне её не за что, она не виновата, что другого полюбила. Она молодая девушка, её право - выбирать. Я вот тоже другую девушку полюбил, надеюсь, что и она меня тоже любит. Что мне сказать Оксане? Я даже и не знаю.
Севка не мог понять, почему он, разговаривая с матерью Оксаны, чувствует себя как будто в чем-то виноватым. Ему было неловко смотреть на тетку Тамару, видеть её просящий за дочку взгляд. Что ему нужно сделать теперь? Он любит Женю, и хочет быть с ней. Его отношения с Оксаной кажутся ему теперь такими давнишними, будто это было в прошлой жизни.
И почему-то, глядя на постаревшую от горя мать бывшей девушки, он ощущал стыд от того, что сам он счастлив.
- Здравствуй, Тамара! – к калитке подошла Севкина мать, Нина Алексеевна, - Что ж у забора стоишь, пройди в дом, если дело какое есть.
-Да нет, я на обед иду домой, вот с Севой поговорить остановилась, - смутилась женщина.
- О чем же ты говоришь с моим сыном, - спокойно спросила Нина Алексеевна, подойдя к гостье поближе.
- Да как дела спрашивала, сколько еще ему учиться.
- А, ну долго ему еще осталось учиться, два года. А у тебя дочка как, работает? Нравится работа?
- Работает, да. Тяжело, конечно, но терпит. Про Севу вашего всё вспоминает, забыть его никак не может. У тебя, Нина, тоже дочка есть, ты меня понять должна – болит у меня сердце за неё. Несчастная любовь у неё.
- А чего его вспоминать, нашего Севу? Ты же мне тогда сказала, что у вас получше нашего Севы жених есть. Мы вам, получается, не ровня, какая уж тут любовь! Что сердце твоё за дочь болит, я тебя понимаю. А только и у меня за сына душа беспокоится. Оставь его в покое, Тамара. Была у них дружба, может и любовь, да вся прошла.
- Ладно. Ты, Нина, не серчай на меня, - еле сдерживая слезы, сказала Тамара, - Я вам зла не желаю. До свидания.
Еле сдерживая слёзы, Тамара пошла по улице. Нина Алексеевна подошла к сыну, обняла его и сказала:
-Ты, сынок, нас, старых тёток, не слушай! Тебе свою жизнь жить, потому ты своё сердце слушай – куда оно тебя зовёт, туда и ступай. Тамаре дочку хочется пристроить получше, я её понимаю. Хоть и дочка у неё непутёвая, а она ей мать. Если б ты Оксану любил, я бы слова против не сказала – тебе жить.
Севка смотрел на мать и видел, как за то время, пока он учился, у неё проявилась сеточка морщинок вокруг глаз, как пролегла бороздка между бровей и седых прядей в густых волосах прибавилось. Он обнял мать и, помолчав, сказал:
- Мам, как ты думаешь, если я Женю замуж позову, одобришь?
Нина Алексеевна подняла глаза на сына и улыбнулась:
- Женю замуж? А когда же свадьбу играть?
- Ну, если только следующим летом, в августе, как в отпуск приеду. А позвать хочу сейчас, может быть, она захочет подумать.
- Что ж, сынок. Ты Женю спроси, и если она согласится, поедем с отцом в Алексеевку, с её родителями знакомиться.
Из дому вышла Катерина:
-Что это вы там, у забора секретничаете? Я всё слышала про свадьбу!
Нина Алексеевна и Севка рассмеялись и пошли в дом.