Перу кажется далекой, экзотической страной, в которую не так-то просто взять да и отправиться. Галина Ицкович, автор нашего журнала, рассказывает, о большом путешествии по Перу в формате книжного сериала - шаг за шагом.
Как поехать в Перу? Шаг первый
Estacion del Sur и другие станции
Еще до рассвета приезжаем на автобусную станцию. Там нас ждет настоящий сюрприз: оказывается, в Перу неплохо быть небедным. Рейсовый автобус стоит немало по перуанским понятиям, не все могут позволить себе такой способ передвижения, но… он того стоит! Хоть и стыдно так роскошничать: в памяти свежа профсоюзная демонстрация из вчерашнего утра, молчащие разношерстные демонстранты против выстроившихся в заградительную линию полицейских, тоже молчащих за своими щитами. С другой стороны, сегодня, расплачиваясь в твердой валюте, обнаруживаем, что все происходит организованно, по расписанию, с комфортом на грани фантастики.
Вчера в центре Лимы мы пообедали в ресторанчике с местными, съев достаточно неинтересный, но зато обильный обед из трех блюд, который стоил нам что-то около двух с половиной долларов на человека. Рядом сидели “голубые воротнички”, клерки. А вот в ресторанах для туристов рыба счастлива очутиться в моей тарелке и благодарит за предоставленную возможность, официанты благодарят за самые небольшие чаевые дрожащими губами. Вчера мы видели битком набитые так называемые “колективос“, шныряющие повсюду дешевые автобусики для простого люда. А сегодня едем в двухэтажном суперавтобусе с раскладными сиденьями (в классе “люкс” они раскладываются полностью, так что можно лежать), питанием, фильмами на двух языках. Вот она, страна третьего мира… Лозунги, клеймящие капитaлизм и коррупцию, украшают бараки вдоль дороги.
Едем несколько часов. Местность оживает. Некстати должна заметить, что даже в Индии больше уважают магистрали: тут их не только перебегают, но даже переезжают на телегах. Дорога убога, но хороша. Океан-подлиза подкатывается к самому ee краю. Горы подступают с другой стороны. Город Мала, плохой, видимо, город (mala– плохой, плохо(исп.)) выставляет к дороге форпост горы … ну, так и есть: местность называется “Район Голубой Горы”. На станции под названием Estacion del Sur нас приветствует открытый черный рот печи, в которой выпекаются тамале и эмпанады для проезжающих. Мне трудно понять пока, как тут все оперирует: то ли это декорации для туристов, то ли мы видим живую жизнь.
Спрыгнув со второго этажа автобуса в Паракасе, обнаруживаем, что жилье нам отведено прямо за автобусной станцией, в домиках мотельного типа, крытых бамбуковыми циновками, с бамбуковыми же заборами вокруг (потом все же обнаружилось, что настоящая крыша у домиков имеется, лично на нее поднималась). Вид у бамбуковых хижин такой хлипкий, что, входя, спрашиваю: “А в туалет на станцию бегать?” – на что темнощекая и пухлая, как большинство перуанских девушек, девушка на ресепшене с русскозвучащим именем Олёнка, что-то среднее между Алёнкой и Оленькой, обиженно говорит: “Ну, если вам так захочется… хотя удобнее пользоваться собственным”. Тут и обнаруживается, что комната очень даже хороша – новенькая, с современной сантехникой и огромным балконом, затянутым со всех сторон теми же циновками.
“Либертадор” Перу генерал Сан Мартин высадился именно тут в 1820 году, о чем и свидетельствует обелиск в форме паруса прямо через дорогу от автобусной станции. В какой-то момент я заподозрила, что прибыл он тоже на автобусе Cruz del Sur. Переходишь к парусу – и ты уже в зоне природного заповедника. Мне начинает нравиться этот динамичный сплав прошлого и настоящего, природы и людей. Ни ворот, ни сторожа, ни таблички, ни карты. Настоящие путешественники сами чертят карты.
Национальный парк Паракас – это соляная тропическая пустыня, образованная на месте доисторического океана. Песок – красный, желтый, белый от соли. Здесь обитают птицы, 200 видов. Не все имеющиеся виды вышли нас поприветствовать, но колония знаменитых перуанских олуш, внешне напоминающих пеликанов, сидит на берегу и на прибрежных скалах, и трудится над производством самого дорогого удобрения в мире – знаменитого гуано, “перуанского золота”. В воде неподалеку от берега играет стайка дельфинов. В небе – стервятники, альбатросы, чайки, десятки птиц, чьи названия мне неизвестны. Говорят, среди них есть и дарвиновские вьюрки.
Вот не говорите, что названия даны случайно. Плайя Супэй (в переводе – “недобрый/зловещий берег “, “берег злых сил”) была названa так из-за зловещих звуков, издаваемых птицами, а также из-за рифов, о которые разбивались рыбачьи суда (привлеченные, видимо, именно звуками), но именно там, в виду птичьего острова Ле Катедрал (“Собор”), из-за землетрясения 2007 г. потерявшего часть своего готического великолепия, на моего мужа пребольно шлепается ком птичьего дерьма размером с небольшой кокос… но нет, это не драгоценное гуано, а глинообразное, темно-зеленое дерьмо стервятника. Мы до самого вечера вспоминаем меткую птицу, явно посланную злыми силами, пытаясь отодрать зловонную субстанцию, которая проела-таки дыру в футболке.
В самом Паракасе, рыбацкой деревне, известной только своей близостью к национальному парку, на улицах больше собак, чем жителей. Туристский сезон подходит к концу, в Южном полушарии – поздняя осень. Рестораны, тем не менее, упорно не закрываются допоздна, киоски с художественными промыслами (имена хозяев выведены большими буквами, очень трогательно) продолжают работать. Стаи собак кучкуются на единственной площади, сиплым лаем провожая редких прохожих, и иногда пытаются зайти в рестораны, откуда их с победной руганью выпроваживают официанты; уверена, что собаки просто хотят помочь ресторанам избавиться отo всей этой рыбы, наловленной впрок и никому больше не нужной. С заходом солнца возвращаются рыбаки. Зимняя ночь (это ведь все-таки зима Южного полушария, хоть и май) наступает быстро, и уже в полной тьме они начинают выгружать свою серебряную добычу. Пахнет детством, портом.
Галина Ицкович
Продолжение следует...
