3 июля 2020 г. Верховный суд Турции одобрил решение президента Реджепа Тайипа Эрдогана превратить музей Святой Софии в Стамбуле в мечеть. Таким образом, главный православный храм и символ православия, построенный в 537 г. византийским императором Юстинианом Великим, становится рядовым культовым сооружением религии, не имеющей никакого отношения к христианству и православию.
Святая София уже была мечетью – после того, как в ночь с 28 на 29 мая 1453 г. Константинополь и его главный собор были захвачены турками, а все молящиеся (в храме в ту ночь шла Божественная литургия) были вырезаны захватчиками.
В 1935 г. президент светской Турции Кемаль Ататюрк, для улучшения отношений со странами Европы и США, приказал превратить Святую Софию в музей, и в этом статусе она пребывает до настоящего момента.
В Стамбуле достаточно мечетей. Если хочется ещё одну – нет проблем, стройте. А превращать в мечеть Святую Софию – это не религиозное, а политическое решение. Это – пощёчина, намеренное, сознательное оскорбление христианского мира.
Президент Эрдоган объявил о намерении вернуть Святой Софии статус мечети ещё в марте 2019 г. Причина решения оказалась довольно неожиданной: таким образом президент Турции решил… ответить США на признание американцами Иерусалима столицей Израиля. Казалось бы, какое отношение православная святыня имеет к американцам и священному городу трёх религий?
Эрдоган показывает миру, кто он есть на самом деле. Значительно усилившая свою экономическую и военную мощь Турция усиленно ищет своё место в мире – в условиях, когда путь в Европу оказался для неё закрытым.
Придание Святой Софии статуса мечети для Эрдогана – пощёчина США как христианской державы (по крайней мере, таковой её считает турецкий президент), а заодно и Израилю – для ревностного исламиста Эрдогана нет разницы между христианами и иудеями. А уж различия между православием и другими ветвями христианства ему совсем не интересны.
Превращение Святой Софии в мечеть – это пощёчина Евросоюзу, который отказывается принимать Турцию в свои ряды. Этот вопрос, похоже, решён окончательно и бесповоротно, но турецкий президент никак не может смириться с поражением. Потому, что евроинтеграция для турецкого президента была настоящим политическим мегапроектом.
«Эрдоган (…) мечтал ввести Турцию в Евросоюз – но не затем, чтобы европеизировать свою страну, а, напротив, чтобы «отуречить» Европу, сделать её фактическим вассалом новой турецкой исламской империи. По-видимому, эту идею он начал вынашивать во время пребывания в тюрьме: в 1997 г., будучи мэром Стамбула от Партии благоденствия, получил срок за пропаганду исламизма и турецкой агрессии; поводом для ареста и суда стало его стихотворение - «Мечети - это наши казармы, их купола - наши каски, минареты - наши штыки, и верующие - наши солдаты».
Несмотря на исламистскую экзальтацию, Эрдоган решил поддержать нараставшее с 1980-х гг. движение за вступление Турции в Европейское сообщество. Дело в том, что в то время бурно развивавшаяся турецкая экономика теснейшим образом срасталась с европейской, и турецкая буржуазия, как и чиновники (часть промышленности оставалась государственной) ратовали за открытие европейских рынков для турецких товаров и турецкой рабочей силы. Экс-мэр экономической столицы Турции прекрасно понимал, что в политическом отношении европейцы с набиравшей силу толерантностью и политкорректностью стали совершенно бессильными перед энергичным напором любых экстремистов, особенно исламских; необходимо только не произносить открыто совсем уж кровожадные вещи. И обязательно постоянно напоминать европейцам об их исторической вине перед бывшими колониальными и зависимыми народами, особенно мусульманскими, атаковать расизм и национализм как имманентно присущие европейской цивилизации пороки. Параллельно с «отуречиванием» Европы Эрдоган и его сторонники намеревались активно работать в мусульманских странах и среди тюркских народов бывшего СССР, постепенно превращая Турцию в мировую державу. Эта политика получила название «неоосманизма» (Е.Трифонов «От восхода до заката: кемалистский век Турции», http://www.historicus.ru/kemalizm).
Переделка Св. Софии в мечеть – это ещё и пощёчина России, которая в последние годы прилагает колоссальные усилия для того, чтобы быть другом Турции. Эрдоган же, время от времени делая в адрес Москвы ничего не значащие псевдо-дружеские жесты, демонстрирует, что не только другом, но и более или менее ответственным партнёром для нашей страны он быть не желает. Турецкий истребитель сбивает российский бомбардировщик – и Эрдоган утверждает, что это чуть ли не провокация его политических противников. Хотя ясно, что это могло быть сделано только по его личному указу. Эрдоган договаривается с Москвой о совместных действиях в Сирии – и создаёт на её территории подконтрольный Турции анклав, причём в качестве «пушечного мяса» использует исламских террористов. Следует отметить, что российские войска появились в Сирии по просьбе правительства в Дамаске (оставим за скобками рассуждения о том, хорошее оно или плохое), а Турцию туда никто не звал.
Эрдоган торжественно, с помпой, открывает трубопровод «Турецкий поток», но весной 2020 г., как только мировые цены на газ упали, приказывает перекрыть вентиль, и Турция переходит на американское и катарское топливо. Эрдоган с шумом и помпой закупает российские системы ПВО С-400 – якобы в пику США, но после первых поставок… предлагает Вашингтону перекупить их! В Ливии Эрдоган поддерживает правительство в Триполи потому, что Россия, Франция и Египет предпочитают фельдмаршала Хафтара.
Захваты сирийских территорий, претензии Турции на иракские Киркук и Мосул – это неоосманизм, стремление вернуть Турции статус великой державы. Из этой же серии – вмешательство Турции в дела Ливии: турецкие чиновники и СМИ не очень-то и скрывают, что Ливия – сфера турецких интересов потому, что она до 1911 г. входила в состав Великой Порты. Поэтому же Анкара конфликтует с Египтом: он тоже когда-то подчинялся османам, и для единомышленников Эрдогана представляет собой нечто вроде непокорного вассала.
Относительно Крыма позиция Анкары тоже двусмысленная: не признав его частью России, Турция постоянно напоминает миру, что когда-то Крымское ханство было её вассалом. В грузинской Аджарии, в Батуми, турецкие бизнесмены и гости настроили против себя аджарцев тем, что постоянно напоминали о том, что это – бывшая турецкая земля, которая рано или поздно вернётся под красное знамя с белой звездой и полумесяцем.
Эрдоган – не только неоосманист. Он старается предстать в роли защитника мусульман всего мира: он продолжает блокаду Армении, мечет громы и молнии в адрес Китая за то, что он борется с исламистскими террористами в Синьцзяне, называет «геноцидом» войну с террористами, которую ведёт армия Мьянмы. Эрдоган категорически возражает против признания греческого Кипра, и продолжает признавать турецкий Кипр, не признанный в мире никем, кроме Анкары. Отдельная история – непрерывные провокации против Греции, которой Анкара не может простить восстания 1921 г., приведшего к освобождению этой страны от турецкого господства. Интересно, что на все попытки Афин наладить добрососедские отношения с Турцией последняя отвечает эскалацией требований и усилением провокаций: так, 25 апреля 2019 г. турецкие самолёты пытались при помощи опасных маневров спровоцировать катастрофу вертолёта, в котором летел премьер-министр Греции Ципрас. Он как раз летел на празднование годовщины начала Греческой революции против турецкого ига. В тот день турецкие военные самолёты поставили рекорд, нарушив воздушные границы Греции 47 (!) раз. Кстати, именно после того, как Эрдоган узнал, что мастерство греческих пилотов спасло жизнь Ципрасу, он заявил о превращении Святой Софии в мечеть…
Неоосманизм Эрдогана и его партии, таким образом, совмещается в панисламизм: турецкий султан ведь был халифом правоверных, и президенту Турции этот статус явно не даёт покоя.
Неоосманизм и панисламизм современной турецкой власти ставит её вне пределов современной цивилизации. Которая основана на признании исторических фактов, в т.ч. исторической вины своего народа за преступления, совершённые предками (то, что покаяние в исторических грехах часто принимает недопустимые формы – другой вопрос). Немцы признали свою ответственность за Вторую Мировую войну и Холокост, европейцы – за колониализм и работорговлю, американцы и латиноамериканцы – за покорение индейцев. А Турция яростно отрицает геноцид армян, понтийских греков и ассирийцев, несмотря на то, что они неопровержимо доказаны огромным массивом документов и свидетельств.
Эрдоган своей политикой символизирует конец 90-летнего кемалистского эксперимента, пытавшегося европеизировать Турцию. Причиной провала стало острое ощущение турками своих национальных и культурных отличий от Европы. Но, похоже, решающую роль сыграла невозможность внедрить в массовое сознание турецкого народа либеральный, гуманистический (иными словами – европейский) историко-культурный контент. В Турции возобладали архаические взгляды на историю своего народа: мы всегда и во всём правы, всё плохое, что якобы имело место в нашей истории – клевета наших врагов. Кемалисты не смогли преодолеть это средневековое мировоззрение, и приход к власти Эрдогана обозначил его решительную победу.
Сам Реджеп Тайип Эрдоган чувствует себя одновременно наследником турецких падишахов, мусульманских халифов и младотурецких триумвиров, т.е. выше всех остальных правителей мира. Поэтому он агрессивно комментирует всё происходящее в мире: угрожает Китаю за репрессии против уйгуров, угрожает Австралии за нападение на мечети в новозеландском Крайстчёрче. Его любимая формулировка – «Знай своё место!». Министру иностранных дел ФРГ Зигмару Габриэлю, обвинившему президента Турции во вмешательстве в выборы в Германии, Эрдоган заявил: «Кто ты такой, чтобы обращаться к президенту Турции?.. Знай свое место!». То же - «Знай свое место» - услышал он него и глава МИД ОАЭ Абдалла бен Зейид Аль-Нахайян. Премьер-министра Ирака Хайдара аль-Абади Эрдоган публично вопрошал: «Кто ты вообще такой? Ты не моего уровня и полёта. Твои крики и протесты для нас ничего не значат. Мы будем делать то, что считаем нужным. Вразуми это. Кто ты? Премьер-министр Ирака. Ну и что? Сначала знай свое место…». Не только люди, но и высшие международные структуры власти, по мнению Эрдогана, должны «знать своё место», которое, разумеется, несравненно ниже его собственного. «Европарламент, знай свое место!», заявил он в ответ резолюцию Европарламента, призывающую к приостановке переговоров по вступлению страны в Евросоюз. И Грецию, в ответ на протесты в связи с превращением Святой Софии в мечеть, турецкий президент тоже призвал «знать свое место».
Православные церкви, в т.ч. РПЦ, справедливо указывают, что превращение Святой Софии в мечеть нанесёт ущерб отношениям между мусульманами и христианами. Протест выразили и США. Но, похоже, цель Эрдогана в этом и состоит – спровоцировать напряжённость между двумя великими религиями с тем, чтобы самому предстать в виде лидер исламского мира.
Превращение большой страны (80 миллионов населения, 17-я экономика мира, 600-тысячная армия), расположенной одновременно в «мягком подбрюшье Европы» и на стыке Ближнего и Среднего Востока, рядом с неспокойным Закавказьем и Крымом, в агрессивного наследника Османской империи, да ещё располагающего современными технологиями – это очень опасно.
Ещё опаснее то, что во главе этой страны стоит политик, преднамеренно оскорбляющий другие страны и народы, открыто угрожающий им, не останавливающийся перед военными акциями против неугодных (вспомним уничтожение российского самолёта, бомбёжки Ирака, вторжения в Сирию и Ливию, провокации против Греции).
Если не сам Эрдоган, то турецкий народ рано или поздно поймёт, что неоосманизм и панисламизм – это путь в никуда. Это будет означать конфликты со всем миром. «Подмять» Россию и Евросоюз Анкаре не удастся, и дальнейшее нагнетание напряжённости турецким правительством в конце концов покончат с европейской толерантностью и российской терпимостью в отношении Турции. Да и другие мусульманский мир явно не горит желанием получить новую Великую Порту, и нового падишаха и халифа в лице сына охранника, в юности торговавшего булочками и лимонадом в стамбульских трущобах.
Во всяком случае, и Эрдогану, и правительству Турции стоит трижды подумать, прежде чем превращать Святую Софию в мечеть. Это может стать точкой невозврата, после которой начнётся сползание Турции к одиночеству в мире и превращение её в страну-изгоя.
