Это небольшие истории о самой обычной девчонке Пашке - дочке кузнеца. Живёт она во владениях князя Охотина, и вечно попадает во всевозможные забавные ситуации. Причина? Она умеет говорить с животными так, чтобы они её понимали.
Заранее прошу прощения у людей серьёзных и чтущих правдоподобный исторический подход. Пашке не до строгих критиков - дел у неё много!))
Дед Трофим поутру отправился проведать пчёл. В деревне он был известным пасечником. Мёд, воск, и целебные пчелиные холстики покупали у него охотно. Пчёл держали многие, но у Трофима медок был особенно хорош! Пройдя огородом и миновав яблони, уже склонившие ветки от наливающихся яблок, Трофим ахнул!
- Да что же за напасть приключилась! - в груди остро кольнуло, он схватился за ствол ближайшего дерева, и стоял, пораженно уставившись на разгромленную пасеку! Надел у него был самый ближний к лесу, и вот, видать оттуда и пришла беда! Немного переждав боль, Трофим кинулся к ульям. Какие-то разломаны и раскиданы оттуда пустые рамки, с жалкими остатками сот, какие-то просто перевёрнуты, но тоже без мёда. - Ой, беда-то, беда... - он едва добрался до избы, а там закрутился вокруг хоровод из жены, двух невесток, внуков. Сыновья уже собрались на поле идти, но возвернулись назад, услыхав, что с батькой плохо, а выяснив отчего, кинулись на пасеку и тоже застыли, пораженные разгромом.
- Да... Продали медок! - досадливо хлопнул шапкой по широченной ладони старший сын деда Трофима. - Да, ладно, батьку спасать надо, Борька! - окликнул он сына. - Дуй к травнице! Скажи, что деду плохо, в груди колет! Да быстро чтобы!
Травница Анна, бабушка Пашки, пришла быстро. Она вообще на ногу была скора. Покачала головой, напоила Трофима какой-то горькой настойкой, отчего ему полегчало, да и пошла глянуть на пасеку. Там уж полдеревни собралось.
- Да вишь, медведь наведался! - важно заявлял староста, тыча худой рукой в огромный медвежий отпечаток справа на брёвнах частокола, около пролома. - Огроменный!
- Да! И тут тоже следы! - откликнулись мужики, которые вылезли из пролома, и осторожно обойдя огромную лужу, оставшуюся после ночного дождя, осматривались вокруг.
- Следы-то следы... Только вот, странные такие... - пробурчала под нос Пашка, увязавшаяся с бабушкой. Лучше бы дед Спиридон посмотрел, конечно, но он далеко в лесу, осматривает княжьи угодья. Пашка обошла вокруг ульев, подумала немного, а потом решительно отправилась к пасечнику. Отношения у них были наилучшие. Трофим с дедом Пашки, Спиридоном с детства крепко дружил, и частенько баловал саму Пашку медовыми сотами.
- Бабушка, а деду Трофиму получше? - Пашка подёргала бабушку за рукав.
- Да, милая, ничего уже, полегчало ему.
- Тогда ему с пчёлами бы хорошо поговорить, успокоить их. А то беда будет! Сейчас-то дождливо, они не сильно мечутся, а если распогодится, уй, что будет!
Трофим, услыхав Пашкин торопливый говорок, словно очнулся.
- И, правда, что это я... Ничего же такого, совсем-то худого не приключилось. Плохо только, если медведь повадится ходить! Разрушит пасеку как пить дать! Совсем разрушит! - Трофим осмотрел огромный след когтистой лапы на брёвнах забора и расстроено махнул рукой. По всему выходило, что зверь большой, и от такого какой частокол спасёт? Пчёлы рассерженно вились вокруг, и Трофим начал с ними разговаривать, одновременно поднимая и устанавливая целые ульи. Соседи кинулись помогать. Нет, не ульи устанавливать, а спешно ремонтировать те, которые оказались разломаны. Дедовы сыны их вытащили к дому и там-то и застучали молотки. На самой пасеке люди не решились бы руками махать. Пчёлы только Трофима никогда не трогали! В суматохе никто и не заметил, как Пашка несколько раз обойдя лужу за частоколом и зачем-то потрогав пальцем подсохшие медвежьи следы на земле и отпечатки на частоколе, куда-то умчалась.
- Вот ведь странный какой медведь! Ну, ладно, положим, залез. Забор сломал, следы оставил. Только почему всё одной правой передней лапой? Не бывает же таких медведей чудных! И дальше куда он делся-то? - Пашка лес не боялась совершенно. Дед научил всему, что надо знать в лесу, и она с малолетства там ходила, словно у себя в избе. Иной раз и с мишками приходилось встречаться. И не с тем малышом, что у них дома живёт, а с огромными взрослыми медведями! И с иными зверями тоже. Кое о каких встречах и родители Пашкины не ведали... Но, в результате всех Пашкиных приключений, лес да жителей лесных она не опасалась! Вот и сейчас, мужики-то не решились без лесника далеко заходить, а Пашка прошла. И никаких следов большого медведя не обнаружила.
- Так я и знала. Вот же забавный какой зверь получился! - ворчала она, вернувшись из лесу. Она осмотрела людей, которые помогали пасечнику в его беде, и вдруг насторожилась. Кое-кого, кто тут точно должен был стоять и глазеть на чужую беду, не было! Быстро прошмыгнула огородом, обогнула дом, проверила там, а потом, кивнув сама себе головой, шустро выскочила на деревенскую улочку и помчалась к дому Сеньки-бобыля, да нырнула в заросли огромных лопухов. Она уже лазила к нему на двор, когда подбросила в нужник кое-что от чего и так грязный двор Сеньки, стал ещё грязнее. С той поры ничего у него не изменилось. И дыра в заборе осталась на своём месте! Через неё-то Пашка и пролезла во двор.
- Вот ведь и не удивительно ни разу, что ни одна девка замуж за него не пошла! - думала она. - Это ж какая должна быть грязнуха, чтобы за такого свина выйти! У него даже мухи над дорожкой вьются роем! Чего он, до нужника не добежал, что ли? Погодите-ка... Мухи роем? А ну...
Пашка легко подобралась поближе и издалека унюхала аромат мёда, идущий от рогожи, над которой рой мух гудел не переставая. Рогожа была заткнута за обломки старой бочки и прикрыта лопуховыми листами, а рядом приткнулась старая тележка, тоже изрядно запачканная мёдом и заваленная всякой ветошью, но уж мух-то это не обмануло, равно как и Пашку.
- Аааа, понятно всё! - Пашка ухмыльнулась. - Такой уж затейник наш медведь... Прискакал на одной лапе, головой, не иначе, пробил частокол, наляпал следов одной своей лапой, везде, где смог, а потом весь мёд Сеньке приволок, не иначе как по доброте душевной! Угу. Очень добрый мишка! А где же этот мёд-то? Да и сам Сенька, если уж на то пошло? Он по раннему-то утречку десятый сон видит обычно!
Пашка снова нырнула в лопухи, где легко и непринужденно можно было и быка Самсона скрыть и пригляделась. - Нда... Мухи прямо показывают, где этот паразит мёд проносил! И ведь много было! От же гадкий человек! А ну-ка, чего он роет-то?
Cенька по своей воле крайне редко за лопату брался. А тут чего-то трудолюбиво копает в углу огорода... Он и не заметил, что колыхнулись широкие листья лопухов совсем неподалёку от того места, где он забрасывал землёй и травой два бочонка с медовыми сотами. А так удачно послужившую ему медвежью лапу, которую он смастерил собственноручно, он закинул в эти самые лопухи, рассудив, что пока она ему не нужна, а как понадобится, всегда можно найти. Лапу он вырезал из липы зимой. Вставил туда настоящие медвежьи когти, и собирался попугать первую красавицу деревни, Лукерью. Он давно на неё засматривался, и, наконец, решив осчастливить, и заслать сватов, сообщил ей о том. До сих пор злился, вспоминая, как же она смеялась! Не миновать бы ей страшной Сенькиной мести, но к ней посватался гончар Семён, обладающий пудовыми кулаками и очень вспыльчивым характером. Такой за шуточки с невестой мог и прибить, и Сенька медвежью лапу отложил до лучших времен. А тут услыхал, как младший сын пасечника хвастается тем, что мёду у них множество!
- Было их, стало мишкино... А не мишкино, так того, у кого умишка побольше, чем у всех дураков, что спину гнут! - хихикал умный Сенька. - И дождь так вовремя полил...
Пашка осторожненько вылезла из лопухов, утянув с собой едва не прибившую её деревянную медвежью лапищу.
- Дед Трофим! А дед Трофим!!! - Пашка пробралась в избу, туда, где её бабушка поила умаявшегося пасечника Трофима отваром из трав.
- Что тебе Пашка? - грустно спросил он.
- Да я медведя твоего нашла! - сказала Пашка.
Бабушка Анна негромко ахнула, когда Пашка с усилием подняла и показала огромную медвежью лапу, вырезанную на липовом стволике и увенчанную огромными медвежьими когтями!
- Паш... Да как же это? Где? - ахнул дед Трофим.
- Где кто? Мишка, который почему-то одной лапой cледы оставляет, или твой мёд? - улыбнулась ему Пашка.
- Как мёд? Ты и мёд нашла? - удивился пасечник.
- Ну, да. Два больших бочонка с сотами! - невинно кивнула Пашка.
- Какой же это гад учинил? - растеряно спросил Трофим.
- А кого тут не хватает? - вопросом на вопрос ответила Пашка, кивнувшая на окно, за которым шумели соседи. - Ну, кто у нас всегда везде первым глазеет на всё, что случается?
- Так Сенька... - Трофим подошел к окну и начал оглядываться в поисках главного лодыря и бездельника деревни. - А, правда, где же он?
- Мёд закапывает... Рогожа, в которую соты прятал и тележка, на которой всё это привёз к себе, у него в лопухах запрятаны! - Пашка фыркнула.
- Ну, милая! Да как же это ты сообразила-то? - вечером выспрашивал у Пашки дед Трофим. Он самолично принёс к ним в избу большущий кувшин наилучшего медку и соты специально для Пашки, Ваньки и настоящего мишки, Пашкиного домашнего любимца, которого она зимой подобрала.
- Дак ведь мишка вышел уж очень чудной. Лапа одна, брюхо непомерное, и летать может. После лужи у тебя за забором, в лесу ни одного следа нет! А тут ещё и Сеньки среди людей не оказалось... А он же завсегда в первых рядах!
- Да уж... Вот же умна внучка у дружка-то моего... - заулыбался Трофим. - Как же удивился Сенька, когда мы к нему наведались, да мёд откопали. Сынки-то мои ему от души прибавили сладкого... Да и соседи присоединились! Так что теперь ему долго не захочется на медок смотреть, особливо на чужой!