Автор: Константин Мильчин
Константин Мильчин, шеф-редактор Storytel, рассказывает об одной из главных книжных премьер последних месяцев — историческом триллере Никласа Натт-о-Дага «1794».
Причина первая — это крутой детектив
Шведский мальчик и шведская девочка полюбили друг друга, но им мешали папа и сословное общество: мальчик был знатного аристократического рода, а девочка совсем из простых. Мальчика любящий отец отправил от греха подальше прямиком в ад, на Карибские острова, где хорошо живется только циничным работорговцам, а образованного юного шведа будут мучить климат и совесть. Там мальчик немножечко повзрослел, обзавелся новым другом, дождался наконец смерти отца-тирана и вернулся домой. Свадьбу отпраздновали быстро, а вот утро после первой брачной ночи не задалось: жених проснулся весь в чем-то липком, он ничего не помнит, а невеста не просто мертвая, а вообще без головы. Герой уверен, что это сделал он сам в порыве гнева, благо они у него, как и вспышки бешенства, случались, но друг с Карибских островов успокаивает его: все замнем, а тебя вылечим. Юношу отправляют в психушку, а миру объявляют, что произошло несчастье и девушку волки загрызли. Мать покойной в версию о серых хищниках не верит, но на дворе 1794 год, времена и нравы в Швеции суровые. Важные люди сказали: «Волки» — значит, волки, и нечего тут орать.
Смерть простолюдинки никто всерьез расследовать не хочет, но есть последняя надежда — Кардель, ветеран морских сражений на Балтике, сотрудник полиции нравов, алкоголик и скептик. Где-нибудь в местах более приятных и просвещенных, чем Швеция эпохи разлагающегося абсолютизма, супергерои хороши собой, но в Стокгольме-1794 защитник всех униженных и оскорбленных однорук и ликом страшен. Кардель не откажет несчастной матери. Так начнется расследование — сложный клубок больших и малых злодеяний станет медленно разматываться, пока все загадки не будут разгаданы. К слову, процесс этот будет и правда очень медленным, так что временами может показаться, что все застопорилось. Отсюда, парадоксальным образом, следует причина вторая.
На самом деле это не детектив
Сам автор все отрицает: нет, гражданин начальник, я не детектив сочинил. Когда писатель пытается оценить свое произведение, то не стоит его слушать, он по определению ничего не понимает, но в данном случае швед Никлас Натт-о-Даг в чем-то прав. Детективная интрига, четко обозначившая себя вначале, ближе к середине книги уйдет на дно, затеряется в стокгольмских каналах, затаится за шлюзами и мостами, уступит свое место рассказу о шведской жизни конца XVIII века.
Тут стоит все-таки сказать о вышедшем несколько лет назад дебютном романе того же автора «1793». В нем было семь главных персонажей: первый — тот самый Жан Мишель Кардель, однорукий полицейский с тьмой внутри; второй — Сесил Винге, умирающий от чахотки юрист; третья — Анна Стина Кнапп — честная девушка, которую обвинили в проституции и отправили в ужасное место для перевоспитания; четвертый — Юхан Кристофер Бликс, медик-недоучка и наивный балбес; пятый — неопознанный труп без ног, рук, глаз и языка, но с шикарными волосами, который в начале книге лежит посреди столицы; шестой — Стокгольм, вонючая и грязная дыра, где на весь многотысячный город не найдется и дюжины честных людей; наконец, седьмой — Швеция, агонизирующая страна на грани банкротства, где ничего нормально не работает, где только что застрелили короля, где зреют заговоры и вот-вот начнется кровавая баня похуже Французской революции.
Швеция — агонизирующая страна на грани банкротства, где ничего нормально не работает, где только что застрелили короля, где зреют заговоры и вот-вот начнется кровавая баня похуже Французской революции.
В той книге тоже было детективное расследование, Кардель и Винге пытались понять, кем был покойный, кто и зачем ему отрезал все что можно, а остальные герои шли своими сложными путями. По сути, «1793» была историей семи харизматичных персонажей, и все из них, включая город, страну и труп без ручек и ножек, прописаны так, что за их судьбой было интересно наблюдать. В новой книге на место умерших встанут новые персонажи, но схема останется той же: семь героев, семь сюжетных линий, которые то переплетаются, то расплетаются, этот ушел, тот воскрес. В конце первого романа могло показаться, что Швеция стала чуть лучше, но в самом начале нового мы видим, что это были пустые надежды. И так мы набредаем на третью причину прочитать новую книгу Натт-о-Дага.
Это крутой исторический роман
«1793» и «1794» напоминают большой макет в каком-нибудь хорошем музее. Человечки на улицах и в домиках заняты своими привычными занятиями: пьяницы в кабаке пьют дешевое пойло; полицейский поймал проститутку и ведет ее на веревке в исправительное учреждение; купцы собираются в далекое плавание; одетые в лохмотья нищие спят на улице; отшельница живет в лесу; акушерка принимает роды; тайная организация планирует оргию; посреди теплых морей в шведской колонии работорговцы продают и покупают живой товар — африканских невольников.
Читатель и автор вместе парят где-то над макетом, и периодически писатель приглашает опуститься чуть ниже и посмотреть на модель повнимательнее. Все новые и новые слои шведского общества попадают на страницы книг, кажется, что вселенная Никласа Натт-о-Дага будет расширяться до бесконечности. И про каждый элемент этого мира автор рассказывает подробно, но без намека на занудство. Однако исторический роман — это тоже лишь ширма.
Это совсем не исторический роман
Потому что во многом Никлас Натт-о-Даг описывает не конкретную Швецию конкретной эпохи, хотя она и колоритна. Нет, он рисует универсальную картину: государство работает очень плохо, общество разделено на сословия, между которыми нет социальных лифтов, полиция вместо поиска преступников занимается ловлей любителей кофе, потому что, если пьешь кофе, значит, якобинец и потенциальный цареубийца. Но нет, дело не в этом. Это общество, где практически не работают нормальные связи между людьми.
Здесь нет дружбы, есть только денежные отношения. Здесь нет милосердия, общество максимально жестоко. Здесь нет взаимопомощи, тут падающего подтолкнут, а лежащего пнут. Тут нет верности или корпоративной солидарности. Люди не доверяют друг другу: друг может предать, коллега мечтает подставить, случайный встречный хочет обобрать. При этом речь идет не о пещерных людях, а о достаточно развитом мире, в нем изобрели порох, дорогие костюмы, парики, горячую воду и литературу, где-то в Англии уже пыхтят паровые машины, а во Франции объявили о свободе, равенстве и братстве. Но здесь и сейчас на улицах Стокгольма творится зло. И отсюда следует пятая причина.
Это мир, который не терпит слабости, маленькая оплошность — и ты труп или раб. Зло на подъеме, Сатана тут правил бал, и ты зачитываешься его торжеством.
Это роман о зле
Мир «1793/1794» ужасает. В первой книге мы наблюдали, как живому человеку медленно отрезают конечности и скармливают инфернальному псу. В «1794» будет как минимум один анатомический сеанс вскрытия еще живого человека. В «1793» грудная клетка девушки превратилась в крысиное гнездо. В «1794» имеются групповые изнасилования с убийством жертвы. Главный герой обеих книг, Кардель, человек, чье сердце и душа погибли в холодных водах Балтики вместе с лучшим другом, патологически жесток, причем не столько к врагам, сколько к самому себе. Это мир, который не терпит слабости, маленькая оплошность — и ты труп или раб. Зло на подъеме, Сатана тут правил бал, и ты зачитываешься его торжеством. Но именно здесь рождается шестая причина.
Это роман о добре
Потому что все-таки некоторые обитатели этого мира оказываются способны на человеческие чувства: дружбу, любовь, милосердие или умение восхищаться красотой. Эти светлые чувства не всегда доводят до добра, но все же именно посреди темного Стокгольма рождается милосердие и сострадание. В известном советском анекдоте рабочий выносил с завода детали, чтобы собрать коляску для ребенка, но всякий раз у него получался пулемет, потому что из советских деталей всегда должен получаться пулемет.
Так и у шведов: они так гордятся своим обществом, социальной демократий, защитой тех, кому в жизни не очень повезло, что, даже описывая свое мрачное прошлое, они все равно отсылают нас к настоящему. Вот так низко нужно было пасть, чтобы потом вот сюда вот взобраться. Ну а если мы изменимся, то снова окажемся на самом днище, в 1794 году.
Источник: Storytel
