Снова пьем. Даже Оля, которая вообще почти не пьет, пристрастилась тут к розовым винам. Пару раз я пробовал и пиво, тоже ничего. Как отказать себе в алкоголе, путешествуя по этим священным местам? Что характерно, на винных бутылках нет указания на то, полусладкое это вино или еще какое. Они все сухие.
Впервые попытался заставить французов пить меньше тогдашний премьер Мендес-Франс в середине 1950-х. Кампания призывала народ выпивать меньше литра за едой. Можно представить, каков был размах злоупотребления! Идем дальше. В 1956 г. запретили продавать алкоголь в школьных столовых — ведь до тех пор детям спокойно дозволялось выпивать пол-литра вина, сидра или пива во время еды. Да уж, тяжело быть самой винодельной страной на планете… Больше французов (они пьют от 60 до 200 литров вина в год) бухают лишь в Эстонии, Литве и Чехии.
Сели на скамейке перекусить, где-то в районе метро Александра Дюма. Неподалеку у мусорного бака проводила досуг шайка черных подростков. Ничего особенного, кажется, — просто развлекается молодежь. Приехали флики — стройные, обаятельные и четкие, как лакированные ботинки. Ребята разбежались в стороны, но одного они заломали. Зачем? Фараоны заглянули в мусорный бак, наверное, думали, что те торгуют наркотиками, прямо из бака... Не знаю, какое дело у них было к бедному юнцу, только они его увезли… Больше идиллия дня ничем не нарушалась.
Парижанки в частности и француженки в целом привлекательны, грациозны, а иногда действительно красивы. Кто бы что ни говорил о том, что их женщины давно выродились и страшны, как смертный грех, — совсем наоборот. Я наблюдал умные тонкие лица, я смотрел вслед потрясающим женщинам за 50 и старше…
А тем временем мы у Лувра. Чтобы обойти всю экспозицию, потребовалось бы несколько недель: в этом музее собрано полмира. А у нас — несколько часов до автобуса. Поэтому внутрь мы не пошли, а остались на поверхности, наслаждаясь прогулкой по саду Тюильри. Там есть, чем наслаждаться: живописными деревьями (некоторые имеют статус «примечательное дерево») и кустами; смелыми скульптурами (вроде женщины с мускулами бодибилдера) и водоемами. Парк хранит что-то неведомое, какую-то звенящую ноту, в которой сама европейская история, или, как минимум, величие Франции. На закате величие особенно ощущается.
Мы перешли через мост Конкорд и спустились в метро. На каком-то переходе Настя решила сэкономить на карточке и перепрыгнула через турникет. Увы, дальше ее не пустила специальная пластиковая закрывашка, — и она застряла там. Это показалось мне таким смешным, что мой смех передался и ей. Так мы и ржали, — пока на помощь не пришел дружелюбный служитель.
Наша цель была — Атлантическое побережье. Поэтому с вокзала Берси мы сели на ночной автобус до городка Ванн, что на самом берегу Атлантики. Вокзал располагается в спортивном парке, а еще там же находится «Французская синематека» — она осела там после нескольких переездов. Автобусы приходят не вовремя и уходят не сразу... Но вообще, это никого, кажется, не волнует. На станции людно, но расслабленно. Кое-где пахнет марихуаной. Под Velvet Underground у меня в наушниках мы драматически двинулись на запад!
Ночь была нервной, а спать во французском автобусе так же сложно, как и в русском. Выходя размяться на остановках, я заметил, что вокруг уже становится по-осеннему прохладно. Сентябрь, он и во Франции сентябрь!
(Продолжение в следующем посте)
