– Но откуда в центре Москвы взялась эта бешеная муха? Это же не бабушкина деревня с навозной кучей у каждого дома, а столица! И почему она такая жирная?..
За года полтора до окончания школы перед мной встал глобальный вопрос: куда податься? О том, чтобы поступить в пединститут и остаться в родном городе, я даже не думал. Все мысли были направлены в одном направлении – скорей бы свалить отсюда. Точнее, в двух направлениях, поскольку я все никак не мог решить, какой из городов - Москву или Питер - выбрать.
Москва в годы моего позднего детства казалась городом небожителей, куда уезжали только лучшие из лучших. Например, мой приятель Сашка — его бы сейчас назвали мажором. Спортсмен и дружинник, закончил школу с золотой медалью, папа у него — главный инженер мехзавода. Где ж ему учиться, как не в Москве?
А Валерка, хотя и не дурак, но его родители из работяг, а потому посчитал он за счастье отправиться после школы в Омск поступать в автодорожный институт. Там мерз в снимаемом совместно с дюжиной таких же горемык-студентов частном доме, отапливаемом русской печкой.
Сейчас это для Омска, возможно, выглядит экзотикой, а в те времена по центральным улицам возили тележки с углем — частники запасались на зиму. Туалет у них был на улице, вода бралась из колонки на соседней улице. Но ничего, выучился, уехал еще дальше на восток. Прямо к китайской границе, которая тогда была вовсе не дружественной.
Питер в эту парадигму не вписывался никак. Он стоял особливо, совмещая в себе прямо противоположное. Вроде не столица, но и не Омск с домами, отапливаемыми углем. Город пролетарской славы, но и вместе с этим культурная столица. Город-герой Ленинград, называемый даже в советские времена повсеместно Петербургом. А еще — Петроградом, Северной Венецией и, конечно же, Питером.
Но вернемся к школьнику, раздумывающему о том, куда податься. С родственниками не было проблем ни в одной столице, ни в другой, поэтому за год до выпуска я отправился в первое самостоятельное путешествие: сначала на пару дней в Москву, а потом в Питер. Нужно было разведать обстановку. Так сказать, принюхаться. Мог ли я предположить, что именно запах и определит в конечном итоге важнейший в жизни выбор?
Стояли весенние майские дни, хотя солнце жарило по летнему. Мои одноклассники еще сидели за партами, а я по договоренности с классным руководителем получил возможность уйти на каникулы на 3 недели раньше.
Двухсуточная поездка в плацкарте душного поезда меня совершенно не вымотала. В принципе, ничего интересного там и не происходило, если только не считать несколько интересных словесных конструкций, которыми пополнился мой словарный запас благодаря нашему проводнику, ругавшему потревоживших его пассажиров.
Разумеется, каждое из входивших в эти конструкции слов я слышал и раньше, включая нецензурные. Но употребить их вместе, сделать это так естественно и красиво я бы никогда сам не догадался. Я тут же записал их на всякий случай в свой блокнот.
На перрон Казанского вокзала я вышел бодрым и свежим. Родственники меня не встретили, но в блокноте между сохраненными нецензурными фразами проводника был записан адрес с пояснениями, поэтому я особо не расстроился. Прогуляюсь, решил я, осмотрюсь, а потом поеду к родственникам.
Конечно, Москва поразила сразу — еще на перроне вокзала. Какие-то немыслимые толпы красиво одетых мужчин и женщин, которые куда-то бежали и не заканчивались.
А как от них пахло! Неизвестный мне, но очень приятный цитрусовый запах. Позже я узнал, что это был аромат одеколона "О-жен". Я его и сейчас отличу от любого парфюмерного аромата.
Мне кажется, что я даже разинул рот от удивления. Когда один из людских потоков вынес меня на площадь трех вокзалов, я все еще оставался с открытым ртом, куда вдруг немедленно залетела жирная муха. Тьфу...Вот тут и пригодилась одна из узнанных мной в поезде словесных конструкций.
– Но откуда в центре Москвы взялась эта бешеная муха? Это же не бабушкина деревня с навозной кучей у каждого дома, а столица! И почему она такая жирная?
Помнится, тогда я решил, что раз на московских харчах и мухи так умудряются отъесться, то я уж точно голодать не буду. В общем, 1:0 в пользу Москвы. Благодаря едва не съеденной мухе.
Но вскоре мой энтузиазм несколько убавился, поскольку к будоражившему запаху одеколона добавились другие ароматы. Простите за мой французский, но из каждой московской подворотни несло вовсе не розами. А в подземных переходах просто откровенно пахло туалетом.
На следующий день рядом с метро «Бауманская» я встретил женщину в каком-то сказочном сарафане и деревенском платке на голове, которая тащила на веревке живую козу. Животное упиралось и жалобно «мекало» на все окрестности, оставляя за собой на асфальте аккуратные кучки. Которые тут же облепляли мухи. Очень жирные мухи...
Счет в моем личном поединке между Москвой и Питером обнулился. Правда, до города на Неве нужно было еще добраться. Но это – совсем другая история.
