Привет. Я Кирилл. Давайте пять минут поворчим на исследователей видеоигр и независимых геймдизайнеров.
Эта серия эссе началась во многом благодаря им: Марку Брауну, Story Beats, Extra Credits. А ещё каналам Backtracking и Artful Artform. Они помогли мне взглянуть на игры через призму других профессий: архитектора, художественного критика, куратора выставок, философа, эссеиста.
На последней онлайн-конференции DevGAMM прошёл целый трек по исследованию игр (Game Studies). Одна из первых попыток такого масштаба познакомить разработчиков игр с учёными. Организаторами выступили разработчик игр Александр Мезин и продюсер фестиваля науки Александра Кнышева.
Непривычно было услышать на игровой конференции доклады кандидата наук из МГУ, члена академии РАН, наконец, профессора Датской Королевской Академии.
Я вдруг осознал: игровая культура в СНГ так развилась, что образовались параллельные миры, обсуждающие свои, незнакомые нам имена: в каждом третьем докладе ссылаются на Яна Богоста и Хёйзингу.
Московский институт исследования игр и Петербургская ЛИКИ проводят конференции со спикерами из 80 стран, где делятся исследованиями наших любимых игр детства. Они не сделают Тетрис, но точно напишут о нём диссертацию: «Борьба Космоса с Хаосом в зарождающейся советской игровой индустрии».
Мы можем обвинить их в пустомельстве, буквоедстве, схоластике. Практики гейм-дизайна ругают теоретиков за нехватку опыта. Теоретики практиков — за отсутствие научной базы. Но давайте признаем: «геймдизайнер» — всё ещё собирательный образ мифического персонажа.
Не потому что его не существует, как говорил Сиротин. Но потому, что он может быть кем угодно: от офисного укладчика кристалликов мобильной «Три в ряд» до независимого художника, увлечённого философией Алана Уоттса. К последним мы относимся с настороженностью и опаской: кто эти выскочки?
Дэвид О'Рейли создал две экспериментальные игры — кликер Mountain и симулятор ходьбы Everything. Обе по меркам коммерческих дизайнеров бессмысленные. Однако первую показали в музее современного искусства в Лос-Анджелесе, а трейлер второй впервые в истории игр номинировали на «Оскар». Согласитесь, неплохое начало для новичка, недавно познакомившегося с игровым движком Unity.
Доктор философии Беннет Фодди, помимо преподавания в Нью-Йоркском университете, создал более десятка игр, среди которых признанные инди-шедевры QWOP и Getting Over It. В голове не укладывается, как в перерывах между парами этот профессор делал уровни VVVVV и графику Ape Out.
Хочется и нам таких. Да, пусть симулятор куратора в чате — не шедевр игр как искусства, но Даша Насонова и Дима Веснин — одни из первых русских с игрой на венецианской биеннале. Другие кандидаты, тоже представившие свою работу годом ранее в Венеции, — медиахудожница Наталья Алфутова и независимый разработчик Ярослав Кравцов.
Мы постепенно скрещиваем струи. Мария Кочакова, основатель «Нарраторики», поступает в аспирантуру на философию. Сергей Гимельрейх создаёт странные неигры, осмысляя покой и время в своём сообществе независимых разработчиков «Индикатор». Но все мы немножко меркнем на фоне аудитории новых видеоигровых эссеистов.
Когда Алексей Луцай уверенно вещает об устройстве игр, не имея опыта геймдизайнера, становится немножко завидно и немножко страшно, что мы не властители дум и можем остаться за бортом корабля современности. Так кочегары паровозов теряли работу с переходом на тепловую тягу.
Не нам одним дискомфортно. Поговорив с Дашей, я заметил, как сильно она настаивала на позиции: я тоже делаю игры, я тоже разработчик. Ту же реакцию я наблюдал у петербургского поэта Арчета: скучно быть просто поэтом, когда рядом дизайнеры игр.
Несмотря на скандалы и непонимание, мы уже плывём в одной лодке. Нам ещё предстоит долгий путь до постоянной экспозиции видеоигр в петербургской Эрарте, как в нью-йоркском Metropolitan Museum of Modern Art. Однако мы уже живём в эпоху, когда кураторы московского музея «Гараж» могут лично задать вопросы Хидео Кодзиме.
Ведь игры — это новый язык. Нестрашно, что кто-то говорит на нём громче нас.
