Как их делают? Почему называют «лодками для лентяев»? И не потому ли считают созданными «как будто для наших людей»?
При всём уважении к отечественному, но давайте объективно. Вот, скажем, ударит волна в борт выпускаемого в Санкт-Петербурге алюминиевого катера. «Би-и-им», — тоненько завибрируют стенки корпуса. Встретившись же с лодкой Buster, та же боковая волна издаёт почему-то совершенно другой звук — короткий и глухой: «Бу».
Отчего так? В этом я пыталась разобраться, оказавшись в сентябре 2013 года по приглашению компании Brandt в финском городе Эхтяри, на заводе, производящем те самые, знаменитые Buster`ы.
Сразу скажу: в этой статье нет ни буквы рекламы. Пишу только о том, что увидела, узнала, поняла и почувствовала.
В составе нашей небольшой группы были в основном дилеры, и их интересовали, естественно, узко профессиональные вопросы: новые модели, их технические характеристики, особенности комплектации, условия поставок. Я же задалась другой целью — определить слагаемые успеха этого прославленного бренда и возможности применения финского опыта на отечественной почве.
Мы не опоздали на встречу, но, когда подъехали, Стефан Остром, начальник отдела по экспорту завода Fiskars Boats, уже ждал нас у ворот своего предприятия.
Ни за что не угадала бы, что стою на территории судостроительного завода — тишина, простор, чистейший лесной воздух, аккуратно подстриженный газон спускается прямо к небольшому озеру, у входа в здание — пара велосипедов и со вкусом оформленные цветочные композиции. Курорт, да и только. Профиль предприятия выдавали лишь стеллажи с готовыми к поставке лодками, упакованными в прочную белую плёнку.
Завод был основан в 1870 году. Здесь выпускали разнообразные сельскохозяйственные инструменты и садовый инвентарь, дверные петли и замки. Особенно же знаменит он был своими железнодорожными костылями и прочими креплениями, изготавливаемыми из прутов специальной, сверхпрочной стали.
Финны ценят свою историю и, видимо, поэтому сохранили тот исторический цех практически в неизменном виде. И в нём до сих пор выпускаются железнодорожные детали. Причём по прежней технологии и на оборудовании тех времён.
Стефан Остром рассказывал об этом с таким воодушевлением, что можно было подумать, будто он гордится этой частью предприятия даже больше, чем основной.
Основной же доход заводу приносят, естественно, лодки. В начале XX века Inha Works (так он назывался раньше) был приобретён компанией Fiskars. А в 1976-м из села Келлокоски сюда было перемещено и производство алюминиевых моторных лодок. Завод стал именоваться Fiskars Inha Works (Fiskars Boats), а катера, выходившие из его цехов, получили название Buster.
Производство этих лодок начинается с раскроя деталей корпуса. Большие алюминиевые листы режутся на куски нужной формы в точности, как в швейной мастерской.
С той только разницей, что здесь стараются оставлять ещё меньше отходов, ведь используется дорогой высококачественный, так называемый морской (с добавлением магния для улучшения антикоррозийных свойств) алюминий, поставляемый из Германии. Завод Fiskars Boats — крупнейший в Финляндии потребитель такого алюминия.
Днище делают из пластин толщиной чуть ли не в полпальца. Стенки — из листов полегче, но тоже весьма прочных. В этом и состоит первый из секретов популярности алюминиевых лодок вообще и бренда Buster в частности.
Скандинавские воды — по преимуществу мелкие. А главное — они в изобилии усеяны камнями разной величины. Суда за свою жизнь сталкиваются с ними сотни раз. Пластик и дерево при этом нередко рвутся, алюминию же, тем более такой толщины, мели не страшны.
То же с парковкой, в том числе на время зимовки. Алюминиевую лодку можно вытащить на берег где и как угодно, не особенно беспокоясь о сохранности покрытия. И весной её не потребуется полировать — спустил на воду, завёл и поехал.
Никаких лишних хлопот. Не зря Buster называют «лодкой для лентяев».
Между тем к нашей экскурсии по заводу присоединился начальник производства Матте Хаапаранда. Он работает на этом предприятии чуть ли не с детства и знает весь процесс до тонкостей.
Вряд ли я смогу передать его рассказ о производстве хотя бы приблизительно, настолько он сложен — и технически, и терминологически. Но несколько наиболее поразивших меня участков, пожалуй, попробую описать.
Сварка деталей корпуса. Здесь она производится вручную. Дополнительный аргумент в пользу надёжности марки Buster.
Интересно, что особо мелкие и важные фрагменты доверено варить… женщинам (одна из них — на фото ниже). Стефан пояснил: это оттого, что женщины, как правило, отличаются ответственностью и скрупулёзностью, и было бы глупо не использовать эти их похвальные качества с пользой для производства.
Бросилось в глаза то, с какой неспешностью рабочие выполняют возложенные на них обязанности. Ни тебе показной суеты при виде начальства, ни обречённости в лицах, ни усталости в глазах.
Рядом с рабочим местом — небольшие столики с личными вещами. На них — кружки для чая, радиоприёмник, пара открыток или журнал.
Здесь не стремятся выполнить «пятилетку в три года». Каждый из 180 сотрудников знает свою норму и свой темп. Знает, что в год их завод должен выпустить около четырёх тысяч лодок. Ровно столько, сколько заказов поступило от дилеров. Плюс ещё пара десятков про запас.
Так куда торопиться? Всё равно на большее количество продукции не заказано ни материала, ни комплектующих.
А нет спешки — нет и брака. Вместо него — педантичность и тщательность.
Кстати, средняя зарплата рабочих здесь — 17–20 евро в час (или три – три с половиной тысячи в месяц). Начало трудового дня в 6 (!) утра — даже для жаворонков рановато. Но зато после обеда все уже свободны.
Судя по количеству молодых лиц в цехах (а средний возраст работающих здесь — 37 лет), и зарплата, и режим сотрудников вполне устраивают.
В том же сварочном цехе моё внимание привлекли огромные закрытые ёмкости с тянущимися к ним толстыми трубами непонятного назначения. На первый взгляд эти устройства напоминали автоклавы или саркофаги.
Но странное возвышение на одном из торцов говорило о том, что внутри лежат не фараоны. На самом деле сюда после сварки на некоторое время помещают крупные фрагменты лодок, обработанные по периметру специальным составом.
Опасный участок производства: отделённый прочной сеткой огромный станок, работающий с оглушительным стуком и шипением. Внутри огороженной площади людей нет — процесс управляется компьютером и одним оператором, находящимся снаружи.
Следующий этап — сборка корпуса и тщательное заполнение пространства между внешним и внутренним листами особой пеной. После высыхания последняя превращается в удивительную субстанцию — твёрдую, как камень, но при этом лёгкую и слегка пружинящую.
Пару раз на протяжении экскурсии хозяева просили гостей не фотографировать процесс производства, честно пояснив, что на данных участках используются некие ноу-хау, которые делают катера Buster уникальными и потому, разумеется, хранятся в секрете.
Всё это вместе, помноженное на годы безупречной репутации, привело к тому, что лодки и катера Buster стали одними из самых популярных в Скандинавии. Лучшим доказательством тому является тот факт, что стоимость их после покупки с годами не только не снижается, как бывает с большинством других лодок, а даже растёт наравне с инфляцией. И приобретённый сегодня за 10 тысяч евро Buster лет через 5–7 легко уйдёт за 10500.
Основные потребители лодок Buster — Швеция, Норвегия, Германия. В эти страны поставляется около 90 процентов продукции. В Россию — лишь 3–4.
«Почему так мало?!» — пристала я к Стефану чуть ли не c укором.
«В Европе средний класс составляет большую долю населения, — терпеливо принялся объяснять мне очевидные для него вещи невозмутимый великан. — Практически каждый имеет дачу на побережье. Нередко перемещаться на лодке бывает намного быстрее и экономичнее, чем на машине. И летом города в Скандинавии просто пустеют — все проводят время на воде. Это стало частью культуры. В России подобные традиции только развиваются».
В общем, точно по курсу политэкономии: спрос определяет предложение.
Но почему же спрос на Buster в России настолько невелик? Ведь эти лодки будто созданы для наших людей. Я сейчас не про лень. Я — про любовь к простым, практичным, прочным и долговечным вещам. Про схожесть природных и погодных условий. Да, у нас нет фьордов, но рек и озёр — не счесть.
Вы скажете, в России нет нужной инфраструктуры, не хватает причалов, ангаров, специально оборудованных гаваней? Верно. Но как раз в том числе и поэтому Buster — лодки именно для России. Выволок на берег — и забыл до весны.
Двухчасовой прогулки по заводу Fiskars Boats с лихвой хватило, чтобы в очередной раз убедиться: составляющие успеха просты — высококачественные материалы и продуманная технология, удобные инструменты и современное оборудование, хорошие условия работы и разумная организация труда, здоровые традиции и уважение к работнику.
«Отчего же в России-то всё не так? — бесконечно крутилось в голове, пока я завистливо рассматривала навигационное оборудование и эргономичные кресла, придирчиво ощупывала поверхности, швы и стыки многочисленных Buster`ов. — И будет ли когда-нибудь так».
«Бу», — ворчливо отзывались лодки на мои толчки и постукивания. Может, потому они и Bu-ster?
Вероника Маанди
Фото автора
P. S. Для составления более полной картины о возможностях финского катеростроения почитайте ещё о лодках Bella, Flipper и Aquador. Ну, а потом — для поднятия самооценки — о том, как сын гастарбайтера из Санкт-Петербурга стал основателем первой в мире — русской! — нобелевской премии.