Всякие тут жили, но такой ещё не было
Роман «Мать звезды» глава 39
Возвращаясь из больницы домой, Пётр Васильевич слышал в голове Алёнкин лепет: «Пы-пы-п-па-у-а!» и видел её осмысленный не по возрасту взгляд.
«А глаза-то у неё мои! Ярко голубые с тёмно-синей окантовкой, такие же, как у матушки моей Ефросиньи. И как такое возможно: у дочек матери разные, а они похожи друг на дружку? А вот сын копия моей Зинули, разве что рост и телосложение моё да инструмент меж ног. Эх-хэ-хэх…Жизнь продолжается! Хоть и зол я на Татьяну за её наглое враньё, и слова вряд ли забуду: «А я ведь вас за язык-то и притянуть могу!», но дочь-то у нас общая. Хочешь, не хочешь, а только из-за дочки помогать будешь. Кто ей ещё-то поможет кроме меня? На профкоме сегодня вон как воевать пришлось, родственничек-то её по мужу — Ширяев Михаил Михайлович разбушевался и упёрся как баран в новые ворота:
— Не за что ей пока что комнату давать, люди годами ждут, а тут на тебе — не успела прийти. Подумаешь, работник, какой ценный — три класса образования…
— Да не три, а девять! Передовик производства, кандидат в члены КПСС. Поддерживать такую перспективную молодёжь надо — это же наша смена растёт! В вечернюю школу осенью пойдёт, десятый закончит и в техникум поступит. Образование-то дело наживное, ей лет-то ещё всего девятнадцать! Муж в армии служит, ребёнок есть. Мыкается с ним по съёмным комнатам — не по-человечески это.
— А Бабкин Геннадий на заводе восемь лет проработал, производственную травму получил и побоку его значит?
— Почему побоку? Осенью дом семидесяти квартирный сдадим и ему не комнату, а квартиру однокомнатную выделим. Ему разве от этого хуже будет? Не думаю, что он на нас за это обидится, поймёт, что мы о нём заботимся. Нам же потом спасибо скажет.
— Ну не знаю, не знаю…
В общем, проголосовали за Татьяну на один голос больше, чем за Бабкина. Я правда подсуетился немного, чтобы уж наверняка. Нужные слова на ухо шепнул, и вот тебе, пожалуйста, добился своего» — Пётр Васильевич был доволен собой как никогда.
Татьяна на радостях глядя, ночью глаз не сомкнула. Мысли одолевали её одна за другой: «Вот ведь Нюрка-то как всё верно рассчитала! Вовремя она мне нужный совет дала. Если бы я Алёнку-то от начальника не родила, то уж что-что, а комнату-то точно бы так быстро не получила. Ну, теперь я заживу! Нюрка мне обзави́дуется. Всем в деревне носы утру́! Пусть знают, кому попало — комнату не дают да в мои-то годы. Только бы поскорее ордер получить завтра, а то волнительно очень. Дурой буду, если комнату упущу»
На следующий день на обходе Татьяна отпросилась у лечащего врача сбегать ненадолго за ордером. В горисполкоме ей дали ордер на комнату и ключи. Татьяна ликовала в душе, прочитав адрес в ордере: «Улица Школьная дом 126 квартира 25. Это же рядом с яслями! Вот помог Пётр Васильевич, так помог. Теперь проблем никаких — всё близко. Надо срочно идти на съёмную квартиру за табуреткой, а уж потом побегу комнату смотреть».
Она впопыхах пришла в дом бабы Марфы. Старушка, увидев её испугалась:
— Танька, случилось чё? Ты пошто с больницы-то убёгла? Алёнка-то у тебя где-кась?
— Да в больнице она… — отмахнулась она рукой. — Мне комнату дали в коммуналке. — Татьяна достала из сумочки ордер и помахала им перед лицом старушки. — За табуреткой я пришла, надо срочно комнату застолбить.
— Ух ты чё делается-то! — удивилась баба Марфа, — И как это тебе комнату-то дали? За чё это? За какие такие заслуги?
— Как за чё? Я же передовик производства да вдобавок кандидат в члены КПСС, а ещё и жена военнослужащего срочной службы! — гордо отрапортовала Татьяна, задрав нос к верху.
— А-а, это щас так называется, а я-то думала… — неожиданно съязвила бабка.
— Это вы о чем, баба Марфа? — не поняла намёка Татьяна.
— Да ни о чём. Дали комнату, так значит, есть за чё. Моё-то дело маленькое. Табуретку пока в комнату отнесёшь, а Алёнка-то без тебя в больнице как?
— Как-как, там же она не одна, а с медиками. Посмотрят за ней, ничего с ними не случится — им за это деньги платят. А мне надо срочно комнату застолбить.
— Да кто ж её займёт-то, коли у тебя ордер на руках?
— Мало ли кто? Лучше не рисковать. Я с собой ещё ведро с тряпкой прихвачу. Может, пол смою.
— Долго ты так прошарахаешься, поди?
— Да чё долго-то? У меня же в руках всё горит! Одна нога здесь, другая там, — деловито произнесла Татьяна, а потом, взяв табуретку подмышку левой руки, схватила в правую ведро с лежащей в нём половой тряпкой и сумочку. — Побежала я, баба Марфа! Вы уж тут без меня не скучайте.
— Ладно, иди и то ли с Богом, Татьяна, — сказала она и перекрестила уходящую квартирантку, подумав: «Вот ведь, комнату только дали, а она уже и про больную дочь забыла. Ну, куда это годно? А девчонку-то мне жаль до чё! Ведь истыкали её, поди, всю в больнице-то, искололи. Тьфу».
Ждать городской автобус Татьяна не стала. Решила, что пешком быстрее получится: «Пока стоишь его ждёшь, так я уж там буду и пять копеек зазря не истрачу».
Дом она нашла быстро. Комнату ей дали в третьем подъезде на первом этаже в трёхкомнатной квартире. Она зашла в подъезд. Поднялась на четыре ступеньки, огляделась. Квартира № 26 находилась слева. Постучалась для приличия в дверь, не рискнув открыть её сразу своим ключом. За дверью послышались шаги, и голос спросил: «Кто там? Открывайте, дверь-то открыта!»
Татьяна зашла и увидела женщину лет шестидесяти на вид, в цветастом ситцевом платье и кухонном переднике.
— Здрасте! Я ваша новая соседка. Татьяной меня кличут.
— А-а, здравствуй, — поздоровалась соседка в ответ. — Ну так проходи тогда. Комната твоя вон в углу. А я вот в этой живу! — показала она на дверь слева, а потом кивнула на дверь напротив. — А в этой Зайцевы живут, но они сейчас на работе. Баба Ася я, так и зови.
— Ладно, как скажите! — ответила Татьяна, подходя к двери своей комнаты. Поставив табуретку и ведро на пол, достала ключи из кармана пальто. Открыв дверь, она вошла. Четырнадцатиметровая комната показалась ей огромной. «Потолки-то, какие высокущие! Это же я как их белить-то буду, батюшки мои… Метра три в высоту, не меньше. Ничё Нюрку позову, поможет!» — решила она. Потом взяла табуретку, поставила её у окна. Сняла с себя пальто и платок, положила всё на табуретку. «Не зря я её несла-то, пригодилась! А то бы даже пальто скинуть некуда было», — подумала Татьяна. Соседка наблюдала за происходящим стоя у открытой двери. Татьяна вернулась за ведром, спросив её:
— А воды у вас где-кась можно налить?
— Да вон, в ванную ступай! — показала она ей рукой, — А зачем тебе вода-то? Мыть, что ли, пол собралась?
— Ну, так, конечно, пол-то весь, грязный какой! Смотреть, прям лихо…
— Так чё его зазря-то мыть? Ты ж всё равно натопчешь, когда переезжать будешь? — возразила ей соседка.
— А уж это дело моё! Хочу мою, а хочу, нет. Так можно грязью обрасти, если вас слушать.
— Гонористая я смотрю ты шибко, — заметила баба Ася. — Уж уживёмся ли мы с тобой — не знаю…
— Ну, это время покажет, некогда мне с вами лясы точить, без вас дел полно.
— Ну как знаешь, — сказала, уходя недовольно соседка, — Всякие тут жили, но такой ещё не было…
© 29.05.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 40 Вот ведь дал Бог соседку
Прочесть начало романа "Мать звезды" можно ниже нажав на ссылку
1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!
Прочесть "Мать звезды" и "Звёздочка"