Я люблю читать краснодарские интернеты.
Это, конечно, неистребимая ностальгия, от которой меня не спас ни Тигран, ни московские гостиные, ни вот это все вообще.
Но не только поэтому. Еще потому, что я изумляюсь, до какой степени не понимаю, о чем это мои земляки говорят вообще.
Мой город был мне знаком, как глазам ладонь, я истоптала там каждый квартал, каждый сквер, каждую песчаную отмель Кубани, каждый утонувший в цветущей жерделе проулок.
Не было такой забегаловки и такого ларька, у которого мы не пили бы Балтику и пластиковый джин-тоник, закусывая Донским табаком, а хозяева заведения вешали из-за нас на дверь об'явление: 'Уважаемые студенты, если вам нравится бросать окурки в стаканы, мы нальем вам пиво в пепельницу'.
Не было такого городского маршрута, по которому мы с друзьями не 'шоблали' бы по ночам, распевая 'А мы пойдем с тобою, погуляем по трамвайным рельсам'.
А теперь мне незнакомы не то что названия улиц, которые обсуждают мои земляки, а даже названия целых районов.
Я не была в тех парках, о которых они спорят, не гуляла по набережным, не обедала в ресторанах, не покупала колготки в торговых центрах — потому что ни этих районов, ни парков, ни набережных, ни центров, ни улиц 20 лет назад просто не было.
В то время в троллейбусах и на лавочках мы спорили о том, рванет ли в следующий раз в Краснодаре, как в Волгодонске, и возмущались, что, как бы ты ни пахал и сколько бы ни мотался в Чечню, твой журналистский зарплатный максимум — 100 долларов в месяц.
Сегодня в пабликах и телегах обсуждают, достаточно ли эстетичны проекты новой иллюминации Красной, которые мэрия предложила на обсуждение горожанам, и возмущаются по поводу ненадлежащей обрезки кустов и деревьев.
Люди могут не помнить, что было 20 лет назад, и имеют право, конечно.
Но и я имею право помнить и удивляться беспамятству.
