В 2019 году в Ташкенте открылась новая галеря "139 Documentary Centre", а совсем недавно здесь прошла нашумевшая выставка "Во что она была одета". Мы поговорили с основателем - Тимуром Карповом о документалистике, политике и искусстве в Узбекистане.
Опишите себя 3 словами.
Мне кажется я достаточно безбашенный. Но вы сказали 3 слова: высокий, кудрявый, в очках.
Расскажите о своей галерее “139 Documentary center”. Как вы решили ее открыть и почему?
Из названия все понятно - центр документалистики. Это моя давняя мечта и мечта моих родителей, так как они документалисты, как и я. Лет с 13 или 14 я всегда мечтал, чтобы у нас в городе было какое-то место, куда человек, увлекающийся фотографией, мог спокойно прийти, посмотреть книги, кино, хорошие фотографии. Чтобы он был в мировом фотографическом процессе, скажем так. Плюс ко всему, была преемственность, потому что у нас много талантливых старых авторов, художников, фотографов, документалистов, о которых никто вообще не знает. Появляется огромное количество молодых современных фотографов, а ты им называешь какие-то имена и кроме Макса Пенсона никто никого не знает больше. Я всегда тянулся к этим знаниям, к какому-то пространству, но я никогда не ожидал, что я буду тем человеком, который будет это делать. Я хотел бы просто приходить сюда, как посетитель. Но как-то все сложилось так естественным способом, что в 2018 году мы подумали - “В смысле там же не так много денег для этого надо. Почему бы не попробовать?”. И в 2018 мы задумались, а к концу 2019 все получилось.
Отвечая на вопрос “что это?”. Мы позиционируем себя как мультидисциплинарное пространство, организованное местными художниками, активистами, журналистами, фотографами, документалистами, которое занимается исследованиями тех или иных тем, которые нас беспокоят в этой стране. Нас, как общество, как художников. И таких тем, на самом деле очень много. Вы могли видеть по последним нашим выставкам, что это и тема потери культурного наследия, и тема борьбы за права женщин. Это все нас очень сильно беспокоит, нам все это интересно, и через документалистику мы хотим говорить на все эти темы.
Вы всегда говорите “МЫ”. Кто поддержал вас в этом стремлении?
Друзья же! Такие же единомышленники, как и я. Большинство из них не находится в стране, все разбросаны по миру, но все бывшие ташкентские ребята. Такие же фотографы, кинематографисты. Ну, и, конечно, моя бабушка. Она внесла первые деньги для того, чтобы все это получилось.
Как-то повезло, что было множество людей, кто радел за эту идею, которым это действительно нравится, близко. И все как могут помогают. Никто зарплату не получает, занимаемся волонтерской деятельностью.
Почему именно документальная фотография? И что является главной темой ваших работ, что между ними общего?
Мне всегда нравилась документалистика, так как это работа с правдой. Для меня это некий поиск истины и переосмысление происходящих процессов. Это форма искусства, жанр, который непосредственно работает с сутью проблемы. Если бы меня сейчас услышали искусствовед или куратор какие-нибудь, они бы посмеялись над моей наивностью. Тем не менее, работать с фактом всегда было интересно для меня ( у меня журналистский бэкграунд). Всегда было интересно исследовать то, что происходит прямо тут перед тобой, под носом, исследовать жизнь, которая у тебя есть. И документалистика - это лучший инструмент. Сейчас мне нравится, что происходит в современном искусстве. Художники постоянно обращаются к документалистике. Последние лет 10 особенно видно, как документалистика вошла в современное искусство ярко и четко. Всегда, где бы я не путешествовал, мне очень интересно смотреть на то, как художники используют документалистику и историю. Переосмысление через документалистику - это то, что очень мне нравится.
Все мои работы документального характера и они все сняты в Центральной Азии. Я не могу фотографировать не в Узбекистане, хотя много где жил и был. Мне никогда вообще ничего не хотелось снимать в других местах. Потому что я понимаю этот регион, люблю его, наш народ и нашу культуру. Меня часто спрашивают - “Что ты не уедешь куда-нибудь?”. А я вот не хочу, мне здесь классно, мне здесь нравится, я все это понимаю и знаю. Мне хочется и дальше все это исследовать. Возвращаясь к вопросу, общее во всех моих работах - наша культура, история, земля, наш народ. Это все, что объединяет мои работы, будь то портрет или пейзаж, чтобы это ни было, в моих работах это связано с нашей культурой, идентификацией.
Расскажите про хештег #uzbekinterior в вашем инстаграмме. Что вас вдохновило на создание этой серии?
Думаю, вы видите, что происходит у нас в стране с этим кичем безвкусицы. Но и прям так точно называть это "кичем безвкусицы" и ужасом нельзя, ведь это народ так делает, им так нравится. Очень интересно исследовать откуда это берется, откуда это влияние. Саудовская Аравия, Греция, рококо, барокко - откуда это все? Что у вас в головах?
Изначально я отталкивался от этого. В связи с тем, что я часто езжу по областям и оказываюсь в гостях у разных людей и это прям внутри дома, оно туда просачивается. Пластиковые цветы, странные ковры, детские игрушки - все какое-то странное и непонятное, и это действительно интересно. Ведь это наш современный культурный код, мне хочется его задокументировать. Как прямо сейчас это выглядит, этот уровень восприятия искусства и прекрасного у людей. С одной стороны это очень иронично и смешно, и может показаться, что я издеваюсь. Но мне правда искренне интересно это и я люблю эту серию. У меня есть один любимый кадр, где чайник кипятится на странной длинной штуке. Когда я это увидел, то в голове был только вопрос - "Чтоооо? Так можно было?". И в Хорезме, где был сделан кадр, это оказывается часто встречается. Этому есть даже какие-то объяснения. Это та сторона наша, которая обычно закрыта, а оно ведь все там.
Этой осенью у вас должен был выйти документальный фильм. Перенесете ли вы его в связи с пандемией?
Да, нам пришлось его перенести не по нашей воле. Изначально мы хотели сделать премьеру не в Узбекистане, чтобы получить огласку и выйти на международный уровень. На протяжении года шла работа над этим: мы подавали заявки, искали фестивали, проходили через множество процессов, разборов с режиссерами и много-много индустрийной штуки. Несмотря на то, что нам пришлось многое поменять под стандарты, в какой-то момент нам начало везти, но тут случился коронавирус. Пока что мы отказались от онлайн премьеры и просто ждем. Был страх, что фильм "протухнет", но ситуация в стране такая, что тема до сих пор остается актуальной.
Можете вкратце рассказать о чем фильм?
Про хлопок. Но это слишком абстрактно. С моим другом, Михаилом Бородиным , мы хотели исследовать эту тему. С 2015 года я уже "тусовался" на хлопковых полях и занимался независимым мониторингом. И мне вроде все было понятно, кроме одного момента - Почему никто до сих пор не снял никакого документального фильма на эту тему? Исследование психологического портрета, причинно-следственной связи, почему так происходит, как люди живут, что они делают. Хотелось бы задокументировать все это, понять и распутать всю эту паутину. В итоге получается фильм про современное рабство. Одна из героин - фермерша. Мы жили у нее около полугода, видели все процессы: как она общается с хокимиятом, проблемы с водой, хлопком, что да как. И ты начинаешь понимать, что у людей нет выбора. Что они - рабы. Их так же принуждают делать ту работу, которую они не хотят делать. Обычный фермер понимает, что ему нужно, а тут есть определенный гос.план, который нужно выполнить. Как бы наше правительство не заявляло, что его нет, это все чушь, все остается, как есть. Этому придумывают новые формы и концепции, но по факту все тоже самое. Наши фермеры - самый бесправный класс, это самый зарегулированный экономический сектор. И какие бы реформы не проводили, ситуацию глобально это не меняет. Да никому и неинтересно эту проблему решать. Я состою в коалиции из огромного количества НКО, которая называется Cotton Campaign. Каждый год мы занимаемся мониторингом, смотрим, изучаем все отчеты и видим, что ситуация не меняется. Да, есть какие-то сдвиги, например, на полях больше нет детей. Если на поле есть ребенок, то это скорее исключение, чем правило. Это, в первую очередь, заслуга коалиции. Cotton Campaign добилась того, что около 300 компаний, которые, так или иначе, связаны с хлопком, бойкотируют узбекский хлопок и они будут продолжать, ситуация не изменится. Маленькая, но очень важная проблема.
Я считаю, что хлопок - это проклятие всей Центральной Азии, его не должно быть вообще здесь. Его нам навязали, и все проблемы региона из-за хлопка.
Вы фотографировали политических заключенных. Почему вы считаете важным показывать этих людей, рассказывать о них?
Виктимблейминг* - это большая проблема, он распространяется на всех и вся. Эти люди (полит.заключенные) - герои, которые во времена Каримова были врагами этого диктатора. Один из заключенных отбывал длительный срок только за то (около 20 лет), что он не согласился с Каримовым. Оппозиция никому не нужна была, строился тоталитарный режим. Все эти игры в демократию - чушь собачья. Никому не нужна была ни демократия, ни оппозиция. А все эти люди - члены оппозиции (журналисты, правозащитники, активисты, члены оппозиционных партий), которые не нужны были властям. Ведь они давали людям понимание того, что может быть иначе. Зачем это, когда ты строишь идеологию, основанную на тотальном контроле? Эти люди, многие из которых умерли или были убиты, некоторые просто исчезли, несмотря на весь страх и ужас, оставались преданные себе, своим идеалам и продолжали выполнять свою "миссию". Все они вышли из тюрьмы, никто не сломался, они продолжают работу с того места, на котором остановились. И именно им нужно ставить памятники в этой стране, ведь они строят нашу национальную самоидентификацию и национальное самосознание. Именно они являются истинными патриотами. Это не "ура" патриоты, которые "лижут задницу" правительству, а люди, которые радеют и переживают за будущее народа, земли, государства.
На данный момент, как вы считаете, как обстоят дела с оппозицией? Что скажете на счет "узбекской весны"?
У нас нет никакой оппозиции. А "узбекская весна/оттепель" - это полная чушь. Работа Ильи Жигулева, для которой я делал фотографии (статья для русскоязычного интернет-издания Meduza) мне очень не понравилась. Они, на мой взгляд, поторопились с ней. Но я могу их понять, всех могу понять. Людям хотелось перемен и они в них верили. Таких статей было миллионы на всех языках. Но это лишь имидж, который создало государство, чистой воды популизм. И ведь эта акция сработала по большому счету. Люди начали узнавать об Узбекистане, бизнес потянулся. Образ создали классный, в него искренне верили люди, но что мы получаем? 3 года прошло, а что мы видим? Я разговариваю с таксистами (это очень важный момент) и не скажу, что они счастливы и довольны.
Изначально мне не верилось в это. Люди, которые вчера были "у руля", люди той же самой системы, ведь никто не поменялся, они же сами себя не уберут, не посадят. Для меня эта оголтелая радость происходящего была непонятна. До сих пор считаю, что классно ведь Каримова нет, ведь процесс какой-то идет. Вижу в этом позитив, ведь нет стагнации. Куда бы этот процесс не привел, к светлому будущему или к темному, просто хорошо, что у нас начался какой-то процесс и идет.
Говоря об оппозиции, откуда ей тут взяться? Главный оппозиционер - это Мухаммад Салих. Человек, из которого сделали оппозиционера, а он просто поэт и писатель. Его образ демонизировали, на него было совершенно около сотни покушений, его охраняет армия людей в Стамбуле. Я с ним знаком и брал интервью, это простой обычный узбекский дедушка. Он во всех интервью искренне говорит - "Мне не нужна никакая власть, ничего. Я писатель, отстаньте вы от меня". В связи с повышенным вниманием к его персоне, конечно, ему приходилось как-то соответствовать этому образу.
Но, опять-таки, у нас нет никакой оппозиции. Президент недавно говорил, что вот здесь сейчас должна зародиться оппозиция. Намекая на то, что вот сейчас должна появиться какая-нибудь оппозиционная партия левых либералов или неолибералов, состоящая из людей-инфлюенсеров, которые что-то делают. Пытаюсь представить, кто будет в этой партии, это люди вроде Никиты Макаренко. Но опять-таки они продолжат игру, которую ведут сейчас. У нас миллион партий, но они все формальные и существуют лишь для того, чтобы Узбекистан можно было назвать демократической страной. А то, что у этих партий нет ничего, никаких прав и народ их не выбирал, это ничего. И сейчас им нужна еще одна партия, которую якобы выберет народ, и которая будет "оппозиционной". Это будет похоже на появление экопартии.
С чем связано название "139 Documentary Centre"?
Я оставляю это на вас и вашу фантазию. Можете придумать, что угодно.
Что происходило в галерее, пока был карантин? Что пришлось отменить?
Нам пришлось отменить все. Не успели открыться, а пришлось сразу закрыться. Никаких кинопоказов, выставок. Но когда мы открывались, многое было сделано второпях или не доделано. Сначала радовались карантину, как отпуску, и не хотели ничего делать. А потом взяли себя в руки и начали закрывать долги перед самими собой и потихоньку до ума довели пространство. Сейчас мы работаем над сайтом, думаем над лекциями. Не могу сказать, что были "вау" какие продуктивные, но и без дела не сидели.
Какие планы на лето?
Когда можно будет открываться, мы сразу откроемся с выставкой Александра Барковского, посвященной теме цыган. Вы знаете, насколько у нас стигматизирована эта тема. Вы зададите себе вопрос - "с чем у вас ассоциируются люди?" и не думаю, что там будет много положительных слов. Мы хотим показать, что это обычные люди со своими целями, стремлениями, традициями, языком и т.д. И Александр Барковский уже более 10 лет занимается этой темой. У него была выставка лет 5 назад в галерее Bonum Factum. Он тогда выставлял работы со сложной техникой - фотолитографией. Выставка наша будет - мультимедийная, в основном с видеоартом, также напечатаем истории его, как он к этому пришел.
После мы планируем провести выставку Хасана Курбанбаева. На мой взгляд это самый прогрессивный и топовый наш художник, которые публикуется в передовых изданиях. Он переосмысляет нашу действительность через фэшн фотографию и документальную фотографию.
Сейчас если ты не обращаешься к правде или факту, то это уже не так интересно.
Материал подготовила: Анастасия Курылева
