Считались бы Шопен, Лист или Паганини феноменальными исполнителями, если бы они выступали сегодня, при существующих требованиях к исполнительству?
Вопрос, разумеется, можно поставить и в более общем виде: насколько блестяще выглядели бы сегодня гениальные исполнители прошлого? Может, современный уровень исполнительства был бы для них недосягаем? Посмотрим, какие есть варианты ответа на подобный вопрос.
Kevin Choy
Если судить о технике и виртуозности, можно предположить, что исполнители ушедших времён могли сыграть так же, если не лучше, чем нынешние пианисты (музыканты). Доказательства предоставить трудно, и единственный способ судить — это прослушать записи одних и тех же концертов, исполненных сейчас и тогда, и сравнить.
Например, Концерт №3 для фортепиано с оркестром Рахманинова считается одним из самых сложных технически фортепианных произведений. Даже лучшие музыканты с большим трудом исполняют этот концерт, но Рахманинов смог сыграть его без особых усилий, когда написал его. (У него были гигантские руки, которые облегчали дело.)
Stefano Degano
Короткий ответ — нет.
Дело в том, что фортепианная техника вышла далеко за пределы того, о чём мог мечтать любой из этих композиторов. Даже их самые трудные произведения несопоставимы с подвигами талантливых композиторов-пианистов современности.
Практика исполнения изменилась, инструменты эволюционировали, Азия полюбила фортепианную музыку, и теперь буквально тысячи подростков могут исполнить «Кампанеллу» Листа, вторую фортепианную сонату Рахманинова или даже весь набор этюдов Шопена по памяти.
Наивно полагать, что эти композиторы даже отдалённо близки к техническим возможностям самых талантливых людей сегодняшнего дня.
Говоря о технике и виртуозности, ни Рахманинов, ни Лист, не говоря уже о Шопене (которого лучше всего описал Вагнер, как «композитора для одной правой руки»), действительно не могли бы «держать свечу», например, перед Hamelin [b. 1961, канадский пианист и композитор].
Я имею в виду, что эти композиторы не были даже самыми талантливыми исполнителями в своё время. Как мы могли бы поверить, что они были более технически блестящими, чем сегодняшние исполнители?
- Charles Valentin Alkan [1813 - 1888, французский пианист-виртуоз и композитор] писал музыку, которая затмевает даже самые технически сложные произведения Листа. Посмотрите хотя бы на его «Двенадцать Этюдов» в миноре, соч. 39. На самом деле, просто прочитайте об этом полностью забытом, но чрезвычайно талантливом пианисте, и это действительно ужасно, что он так мало известен.
- Alexander Dreyschock [1818 - 1869, чешский пианист и композитор] играл партию левой руки «Революционного этюда» Шопена октавами, в темпе, которого никогда не достигал Лист.
- Собственные ученики Листа иногда затмевали его технику. У Moriz Rosenthal [1862 - 1946, австрийский пианист], возможно, была одна из величайших техник терций и секст, которую когда-либо видел мир, и она полностью раскрыта в партитуре его адаптации «Минутного вальса» Шопена. Он записал всю правую руку в терциях и мог сыграть её в темпе. Это пугающе сложно! Также следует отметить, что он был известен как один из самых талантливых и музыкальных учеников Листа, а не просто как музыкальный робот.
- Ferrucio Busoni [1866 - 1924, итальянский композитор и пианист]. Я думаю, что он превзошёл технику Листа, и его следует рассматривать как естественного преемника расширенных техник, созданных для фортепиано, сочинившего произведения, которые требуют уровня техники, превышающего необходимый уровень самых сложных произведений Листа.
- Я хотел бы предположить, что вершина традиционной техники фортепиано была достигнута Leopold Godowsky [1870 - 1938, американский пианист-виртуоз и композитор], современником Рахманинова. Я даже не знаю, с чего начать о его невероятных способностях, но просто посмотрите, что он сделал с этюдами Шопена (его транскрипции).
- Послушайте «Sonata in a state of jazz» Alexis Weissenberg [1929 - 2012, французский пианист]. Я видел, как Hamelin исполнял её вживую, и говорил с ним после выступления. Когда я спросил его о пьесе, он ответил: «эта пьеса — крепкий орешек». Он сказал мне, что рад, что записал её, и теперь ему не придётся делать это снова! Это произведение чудовищно, как и техника Alexis Weissenberg вообще.
Я перечислил здесь только тех пианистов и композиторов, которые сразу приходят на ум, для сопоставления техники, но я уверен, что, покопавшись ещё немного, я смог бы найти гораздо больше. Кроме того, я даже не упоминал о «нетрадиционных» композиторах для фортепиано, таких как Sorabji, Xanakis и так далее.
Теперь вернемся к нашему вопросу: «Смогло бы выступление самого Листа считаться вершиной техники и виртуозности сегодня?» Точно нет. Но, как писал William Mason, студент Листа, в своих «Воспоминаниях о музыкальной жизни», описывая случай, когда Лист исполнял своё «Bénédiction de Dieu dans la Solitude», за которым последовал другой студент (Schuloff), исполнявший одну из своих салонных работ:
[Schuloff] имел качество звука, намного более красивое, чем у Листа. Но в исполнении последнего были интеллектуальность и неописуемая внушительность гения, из-за чего игра Schuloff, несмотря на всю её красоту, казалась противоположностью.
И, наконец, самое главное. Мы сегодня имеем очень богатый и разнообразный набор музыкантов, и это абсолютное чудо! Кто знает, кого превзошёл бы Лист, но я уверен, что Лист, Рахманинов и Шопен гордились бы тем, что́ именно благодаря их вкладу стало звучать на фортепиано.
По материалам публикации (англ.).
