Сложно женщине, пишущей лирические стихи, пробиваться среди мужчин - собратьев по перу. Сложно быть понятой, услышанной, напечатанной.
Поэтесса Ри́мма Фёдоровна Казако́ва (1932 - 2008) в далеком 1960 году была еще в самом начале творческого пути. Она опубликовала свой первый сборник и получила на него вот такую рецензию от маститого литературного критика:
«Нельзя, – писал он, – пройти мимо ещё одной слабости стихов Риммы Казаковой. Она охотно обращается к так называемой любовной лирике. Есть и такие строки, взятые напрокат из душещипательного романа:
Там тебя тревожно ждут,
электричество зажгут,
на груди рассыпят смех
и с ресниц сцелуют снег…"
Не оценил "специалист" от литературы романтических чувств молодой женщины, написавшей это четверостишие, осудил за желание писать о любви к мужчине.
Публикуемое ниже стихотворение сложилось позднее, когда Римма Федоровна уже приобрела известность и даже иногда заседала на важных литературных собраниях в Союзе писателей. Если бы это произведение появилось в начале шестидесятых, то возможно, мы никогда бы не узнали о поэтессе Казаковой, так как откровенность ее чувств, с большой долей вероятности была бы осуждена теми, от кого зависела ее творческая судьба.
Итак, читаем.
Все говорят, что ты упрям и груб —
Мужик, мол, от подметок до прически!
А мне не оторвать горящих губ
От губ твоих, насмешливых и жестких.
Пускай кому-то мил субтильный шик
и жиденькая сладость лимонада.
Да, грубый.
Да, упрямый.
Да, мужик!
Мужик, мужик...
А что мне, бабу надо?!
