А Федор действительно любовался женой. Он помнил, что на их свадьбе он не смог танцевать с невестой – нога не позволяла. И Александра тоже не выходила танцевать, хотя и подружки, и остальные гости ее звали, приглашали в круг. Глядя на встревоженное лицо Веры, он внутренне улыбался: она ревнует совершенно напрасно, ведь Григорий женится не на Шуре, а на ней, на Вере. И Шура счастлива с ним, с Федором. Во всяком случае, она ни разу не дала повода думать по-другому. Пусть она потанцует, потому что скоро надо уходить – сына нужно кормить.
Но за танцующими наблюдали не только Федор и Вера. Глядя на Гришку и Саньку, шептались Нюрка и Лушка. Вернее, шептала Нюрка, а Лушка только качала головой.
- Смотри, смотри, не Верку позвал, а Саньку. На своей-то свадьбе! А Санька-то, и вида не подает, что было у них что-то.
- А что было-то? Ты откуда знаешь?
- Так кто ж не знает, что они вдвоем пахали за посадками!
- Ну так пахали же! – отмахивалась Лушка.
- Ой, не могу! Прямо только пахали! – она наклонилась к самому уху Лушки.- А пацана-то она родила аккурат через девять месяцев после той пахоты.
Лушка отодвинулась от Нюрки.
- Ты что, свечку держала? А Санька раньше родила, все ж видели, что бидоны таскала, вот и получился преждевременный.
- Эх ты, ничего не видишь! – продолжала Нюрка, дыша ей в ухо.
- Слушай, отстань! – громко сказала Лукерья. – Все бы ты грязь на людей лила. И чего тебе неймется? Пойдем лучше танцевать!
Григорий крепко обхватывал талию Александры, а она чувствовала его сильные, горячие руки, чувствовала его дыхание то совсем близко, у самого уха, то в отдалении, когда танцующие расходились в два круга, а потом снова сходились. Только один раз она взглянула ему в лицо и тут же опустила глаза, испугавшись того взгляда, который был устремлен на нее. Григорий смотрел так, что захватывало дух.
Полька кончилась, Александра подошла к мужу, обмахиваясь косынкой. Он взял ее за руку.
- Натанцевалась? – он ласково смотрел на нее.
Александра потянулась к столу за кружкой, чтобы напиться – во рту пересохло. Оглядывая стол, она столкнулась взглядом с Нюркой. Та смотрела на нее прищуренным, слегка пьяным глазом. В ее взгляде Александре почудилось что-то, что напомнило ей разговор в коровнике, когда она призналась в том, что беременна. Напившись, она еще раз взглянула в сторону Нюрки, но взгляд Александры был не просто уверенным, он был насмешливым и даже дерзким.
Держа Федора за руку, она сказала:
- Федя, пора Жорика кормить, я пойду. Только с молодыми попрощаюсь.
Она пошла в сторону жениха и невесты, которые сидели так, будто между ними кошка пробежала.
Александра подошла к ним со спины, обняла их за плечи и сказала:
- Поздравляю! Мне уже идти надо – сын ждет. Еще бы погуляла, но не могу. Счастья вам!
Верка, не поворачиваясь, ответила:
- Как знаешь! Конечно, дите надо кормить.
А Григорий, повернувшись к ней всем телом, проговорил:
- А ты покорми сына и опять приходи.
- Как Федя скажет, - ответила Александра и отошла от них.
Идя по двору, она спиной чувствовала взгляд Григория и поэтому, взяв мужа под руку, прижалась к его плечу.
Свадьба продолжала шуметь. После танцев снова выпивали, потом пели, потом снова танцевали. Гармонист устал, принесли патефон, молодые стали танцевать краковяк, вальс. Пожилые и старики критиковали танцы:
- Это танец? Топчутся на месте, только и того, что друг в дружку вцепились. Ну-ка, «Барыню» врежьте!
- Эх, если б мне да скинуть годков сорок, я б показал, как надо плясать на свадьбе! – кричал дед Илья, притопывая посреди двора.
Когда стемнело, сваха сказала:
- Молодым пора на покой! Давайте проводим их!
Дед Илья снова отозвался:
- Конечно, пора! Только какой же покой? У них сейчас только работа и начнется! Это мы пойдем спать, а у них работы – на всю ночь хватит! Вот, помню, когда я женился...
- Дед, - прервала его Нюрка, - а ты помнишь еще, как женился? А то, может, ты еще помнишь, что делал в ту самую первую ночь?
-Дак она ж у нас с моей Марусей была не первой.
-Что ты болтаешь, старый? - ткнула его в спину жена.
-А что ж, не помнишь, что ли, как мы с тобой на сеновале?
-Вот когда все открывается! - погрозила рукой Нюрка.
Она захохотала, ее поддержали, в адрес деда посыпались шутки, одна другой смелее.
Вера встала из-за стола, подождала, пока встанет Григорий, они поклонились гостям и с друзьями пошли в дом. Она выглядела счастливой и немного смущенной.
Гости еще немного посидели почти в полной темноте – керосиновые лампы не давали нужного света, а только привлекали комаров – и стали расходиться. Молодежь пошла гулять по селу с гармошкой, остальные разошлись по домам.