Очень необычный роман. Когда уловил сюжет (он раскрывается постепенно), восхитился его простотой и одновременно гениальностью.
В каком изящном формате, оказывается, можно реализовать замысел художника о русском человеке последнего столетия! Как рассмотреть царскую Россию, советское прошлое и сегодняшний день? Чтобы это было единым временем, единым размышлением, переживанием? А вот как.
Главный герой Иннокентий родился в 1900 году, "ровесник века". Жил в Российской империи, потом в СССР. В 1937 году попал в ГУЛАГ. Там репрессированные учёные по заданию Сталина создают лабораторию по замораживанию и регенерации (ЛАЗАРЬ). Сначала замораживают и размораживают крыс, потом - людей. В лагере "материала" - хоть отбавляй, говорит Сталин академику Муромцеву. Иннокентий оказывается в числе подопытного "материала". Его замораживают в 1938 году, а размораживают в.. 1990-х.
Собственно, роман - это подробнейшие воспоминания Иннокентия, перемежающиеся с его впечатлениями о настоящем дне. Скорее даже - уникальные размышления русского человека с беспрецедентным опытом о жизни, смерти, прошлом, будущем, старении, вере, культуре и так далее. Если более ёмко сказать - о ВРЕМЕНИ.
На обложке книги написано, что Евгения Водолазкина называют "русским Умберто Эко", "русским Маркесом". После прочтения "Авиатора" я бы назвал его "русским Прустом". Герой вспоминает эпоху через запахи, улыбки, звуки, голоса, слова, вкус.. Он фиксирует время - то, что человек переживает ежедневно и не в состоянии осмыслить с сиюминутного расстояния.
Вот я маленький, мама, папа, ёлка, воздушный змей в синем небе, дача. Алушта. Вот я в коммунальной квартире. Вот я на Соловках... Вот я в РФ. Ищу осколки своего бытия. Девушка, в которую был влюблен, жива, ей 90 лет, она умирает в ужасных условиях больницы постсоветской России. Анастасия.
Вот подонок и палач из сталинского лагеря. Ему чуть ли не 100 лет, он в добром здравии прожил долгую счастливую жизнь..
Потрясающий ракурс. Просуществовать лет на 30-50 дольше своих ровесников.
Когда читал "Авиатора", я явственно ощутил, что Водолазкин безусловно транслирует некоторый "русский код", точнее "культурный код русского интеллигента". Пожалуй, как никто другой в нашем современном художественном пространстве.
Скажем, романы "Лавр", "Авиатор" отчётливо проясняют различие между двумя "мэтрами" русской прозы нашего времени Е. Водолазкиным и А. Ивановым. Иванов при всем своем таланте все же не интеллигент в лихачевском понимании, его Виктор Сергеевич Служкин - "классный чувак", "в доску свой", но это не доктор Живаго.
В общем, "Авиатор" - отличная книга. Прочитал, как о себе. О родителях. О своей памяти. Редкий, простой по своей конструкции и глубокий по смысловому содержанию роман. Достойное продолжение текста уровня "Лавра".
С этим текстом не хочется расставаться. Родное.
"За профессором Ворониным пришли вечером. Хмурые, сосредоточенные, как и положено тем, кто представляет большую силу. Кто не от себя пришел. Обыскивая комнату, не торопились. Непривычными к листанию пальцами просматривали книгу за книгой. Устав листать, брали книги за переплет и энергично трясли. Выпадали закладки, открытки, один раз вылетела, кружась, дореволюционная десятка. Так же тщательно просматривали белье. Стоя в коридоре, я видел, как их пальцы ощупывали простыни, на которых спала Анастасия.
Анастасия. Когда сотрудники ГПУ предъявили свои бумажки, она опустилась в кресло. Профессор еще что-то у них уточнял, а она уже сидела – неподвижно, безмолвно. Такой бледной никогда ее не видел. Воронин тоже на нее посмотрел и испугался. Сел перед креслом на корточки, взял ее за подбородок, сказал, что всё образуется. Его отвели в другой конец комнаты. Один из гэпэушников принес Анастасии воды, и мелькнуло в этом что-то человеческое.
Того, что всё происходит по его доносу, Зарецкий не скрывал. Опасаясь пропусков в обыске, он даже повел пришедших к шкафу Ворониных на кухне. Нашли дуршлаг, терку и несколько пустых банок. Что искали, не было известно никому – скорее всего, и самим ищущим.
– Теперь за нее отвечаете вы, – шепнул мне Воронин в коридоре.
Мы обнялись. Потом он обнялся с дочерью."
PS. "Авиатор" напомнил мне роман Р. Хайнлайна "Чужак в чужой стране", "Доктора Живаго" Б. Пастернака и даже фильм "Чужие-3" (Сигурни Уивер тоже размораживают через 60 лет после событий второй части).
PPS. "– У меня герои собирательные, они не отражают кого-то одного, но когда я описывал Иннокентия Платонова в “Авиаторе“, то использовал и “Воспоминания” Дмитрия Сергеевича [Лихачёва]. Это великая книга, он там говорит и о лагере, и о своей долагерной жизни. Нет только времени его славы, потому что ему это казалось наименее интересным." (Е. Водолазкин)
Читайте ещё:
Водолазкин Е. "Брисбен" (2018) ЭТО ФИАСКО..
К. М. Симонов "Глазами человека моего поколения. Размышления о И. В. СТАЛИНЕ" (1979, опубликовано в 1988)
В наш век дезинтеграции лайки и репосты становятся экзистенциальными жестами неравнодушия. Не стесняйтесь, СТАВЬТЕ ЛАЙКИ, ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА МОЙ КАНАЛ