По завершении знаменательного съезда, ситуация в стране сложилась довольно странная. С одной стороны, доклад нового лидера партии прозвучал громко и отчетливо, с другой, он тот час же получил статус секретного и не вышел за стены Георгиевского зала.
Делегаты, вернувшиеся по домам, хранили напряженное молчание, ограничиваясь туманными намеками.
Новостные ленты газет тоже не отличались новизной. Решениями двадцатого созыва народных избранников, по материалам прессы, партия привычно призывала народ к трудовому подвигу.
Словом, жизнь советских людей протекала обычным чередом.
Только черные машины давно уже перестали забирать людей по ночам, а на улицах все чаще встречались граждане с суровыми изможденными лицами и с тощими вещмешками за плечами.
В Кремле, тем временем, продолжается упорная борьба двух кланов.
Н.С. Хрущев настаивает на широкой публикации доклада, который он считает своим.
Оппоненты твердо придерживаются противоположного мнения, и первый секретарь вынужден принять позицию большинства.
Тем не менее, речь Хрущева издана в формате брошюры и разослана главам союзных государств восточной Европы, Китая и лидерам коммунистов во всех странах, которые ее тоже не публикуют.
Такая непоследовательная линия поведения порождает волну самых несуразных слухов, так как люди от центра до окраин понимали, по массе косвенных признаков, что произошло нечто важное, но это «нечто» тщательно скрывается от народа.
Между тем, близится годовщина смерти великого кормчего, которую в Грузии, на родине персонажа, принято отмечать с особой помпой.
Хотя Иосиф Джугашвили и уничтожил несметное количество своих соотечественников, жителями этой республики он воспринимался, прежде всего, как грузин, взявший власть над всеми народами Советского Союза, что само по себе обостряло чувство национальной гордости.
Кроме того, семьи расстрелянных людей, да и сами осужденные, вернувшиеся из лагерей, зачастую, уверяли самих себя, родственников и соседей, что этот добрый человек ничего не знал.
Его ввели в заблуждение гнусные, коварные негодяи, не имеющие, к тому же, ничего общего с потомками Шота Руставели и царицы Тамары.
Следовательно, ничего кроме уважения, этот полубог, прописанный в Кремле, со стороны соплеменников не заслуживает.
Жителям солнечной республики, действительно было за что благодарить вождя народов.
На протяжении многих лет, Грузия была освобождена от уплаты налогов в бюджет страны, так как в Кремле решили, что этот замечательный край больше других пострадал от действий немецко-фашистских оккупантов.
Одновременно с этим, из года в год, увеличивались ассигнования на развитие различных отраслей в экономике республики. В кратчайшие сроки осушили болота и на их месте, дополнительно к уже имеющимся, разбили чайные, цветочные, овощные и фруктовые плантации.
Частный сектор получил такой мощный импульс, что из всего трудоспособного населения, лишь 60% граждан трудились на государственных предприятиях.
Сочные фрукты и душистые цветы с юга, продавались по всей стране, принося оборотистым горцам немалый доход, торговцы овощами тоже не оставались внакладе.
Правда, большая часть послаблений была инициирована товарищем Берия, почти везде имевшим личный интерес, но ведь Лаврентий Павлович тоже не северных кровей. Ему можно.
Главное, чтобы у представителей великого народа хватало денег на достойную жизнь.
Сейчас, когда неясные слухи о произошедшем в Москве, просочились наружу, благодарные земляки решили отметить день смерти Иосифа Виссарионовича с особой торжественностью.
Это в корне расходилось с официальной позицией властей. Немедленно ввели запрет на продажу венков и траурных лент, без предъявления свидетельства о смерти.
Подобные меры оказались, мягко говоря, недейственными в республике, где коммерческие отношения давно воспринимались как норма жизни.
В канун 5 марта каждый десятый грузин имел в кармане бумагу с печатью, удостоверяющую кончину близкого человека.
Казалось, что таких потерь, судя по количеству предоставленных документов, в Грузии не было даже в суровые дни обороны Кавказа.
Никому неизвестные люди вымирали целыми кварталами, тоже не обозначенными ни на одной карте.
Только убитые горем родственники усопших, почему-то, вместе с похоронными принадлежностями покупали масляную краску, кисточки и школьные трафареты.
Одновременно с этим появились листовки, призывающие защитить честь истинного коммуниста и патриота своей родины Иосифа Сталина.
О какой родине шла речь – большой или малой – в воззвании не уточнялось.
В Тбилиси многотысячная толпа собралась у подножия утопающего в венках памятника вождю, распевая песни и цитируя его высказывания, попутно сокрушаясь, что тот, в свое время не извел род Никиты Хрущева до седьмого колена (то же самое происходило в других городах). Ночью у монумента было еще оживленнее, чем днем, из-за угрозы сноса скульптуры отца народов.
В общем, как докладывали в Москву, ничто не предвещало беды.
Мощным катализатором волнений послужило решение Н.С. Хрущева оповестить всех членов партии Советского Союза о материалах XX съезда в полном объеме.
Прежде всего, это коснулось кавказских товарищей. Присланный документ зачитывается на закрытых собраниях в горкоме грузинской столицы.
Несмотря на то, что огласке широкой общественности он не подлежал, через полчаса его содержание пересказывал каждый школьник в Авлабаре (район Старого Тифлиса).
Занятия во всех учебных заведениях сразу же прекращаются и на центральных площадях, 6 марта собирается в несколько раз больше людей, чем накануне.
В рядах демонстрантов хорошо видны портреты Молотова, Ворошилова, даже товарища Мао, как близкого друга и соратника недавнего вождя. Изображения Хрущева прибивают к стенам зданий, переворачивая вверх ногами и пририсовывая свиные уши.
Такие поступки совершали люди, среди которых были граждане, осужденные в свое время на 10 лет за небрежное отношение к газетам с фотографиями членов ЦК, и амнистированные нынешним руководителем.
Целый день по городу разъезжают открытые грузовые машины, в кузове которых целуются и жмут друг другу руки артисты, загримированные под Иосифа Виссарионовича и Владимира Ильича.
Хор грузинских мальчиков надрывается, исполняя любимую песню вождя «Сулико», прерываясь только за тем, чтобы исполнить зажигательную лезгинку.
Такую обстановку видит, прилетевший в Тбилиси маршал Китайской Народной Республики Джу Дэ. Будучи почетным гостем на XX съезде, он проинформировал Мао Цзэдуна о смене политического курса в СССР и получил задание выяснить как можно больше о настроениях в народе.
Сойдя с трапа самолета, товарищ Джу решил, что люди, сообщившие ему о беспорядках в Грузии, все напутали, и он попал на веселый карнавал.
Ситуация прояснилась, когда толпа, обступившая китайское представительство, объяснила маршалу, что в Тбилиси прибыли посланники из разных городов республики, объявив всеобщую политическую стачку.
Собравшиеся возбужденно изложили собрату из Поднебесной, какие требования они выдвинули правительству Советского Союза:
1. Устроить перелет транспортных самолетов из Тбилиси в Гори (прим. место рождения Джугашвили), с развевающимся полотнищем «СЛАВА СТАЛИНУ»
2. Запустить в воздух дирижабль с портретами обоих вождей пролетариата
3. Выстроить почетный караул у памятника И.В. Сталину
4. Оповестить все население о годовщине смерти вождя гудками всех заводов и фабрик
5. Устроить митинг в честь И.В. Сталина, с участием местных властей и представителей дружественного Китая
Ультиматум, предъявленный Кремлю, состоял из девяти пунктов, обязательных для исполнения 9 марта 1956 года.
Документ был составлен на грузинском языке, поэтому пока перевели на русский, а затем на китайский, у товарища Джу Дэ хватило времени тщательно зафиксировать все происходящее.
Когда переводчик из консульства донес до него смысл написанного, маршал, почти не говоривший по-русски, произнес краткую речь, в которой, путая времена глаголов и падежи существительных, пожелал генералиссимусу Сталину здоровья, вечной славы и покоя, отождествил вождя с великим Мао и спешно покинул республику.
В назначенный демонстрантами день – 9. 03.1956. – представители местной власти, попытались перехватить инициативу.
Перед многотысячной толпой выступил первый секретарь В.П. Мжаванадзе.
Василий Павлович чуть ли не умолял собравшихся горожан, мирно разойтись по домам, но обратился к народу по-русски.
Когда выяснилось, что первый коммунист республики не владеет родным языком и, вдобавок, ссылается в своей речи на Н.С. Хрущева, на него перестали обращать внимание.
Неожиданно кто-то вспомнил, что в этот день товарищу Молотову, исполняется 66 лет.
Решили отправить поздравления верному сподвижнику И.В. Сталина, но на подходе к центральному телеграфу, выяснилось, что все значимые объекты в городе давно уже находятся под контролем армии.
Товарищи в Москве тоже читали труды Ленина и научились действовать на опережение.
По радио объявили о введении комендантского часа после 22.00.
Решение о вводе войск приняли в Кремле еще 8 марта, не надеясь на местных коммунистов и разрешив военным применить силу.
Первые очереди поверх голов, раздались после грубой попытки отобрать автоматы у часовых.«Приставив остро заточенный предмет к горлу военнослужащего, подозреваемый имел намерение завладеть личным оружием рядового Н.», - позднее запишут в протоколе (виновный будет задержан и осужден).
На этом песни с танцами закончились. В ответ на предупредительные залпы, из толпы послышались пистолетные выстрелы, полетели камни и бутылки.
После этого, остановить шквал огня не мог уже никто.
Очевидцы рассказывали, что солдаты поливали свинцом все близлежащие дома, из установленных на грузовиках пулеметов.
В результате бойни, пострадали, в том числе, невинные граждане, в частности, не вовремя вышедшие из кинотеатра зрители.
В черту города ввели заранее подтянутые к окраинам танки и бронетранспортеры.
Интенсивная стрельба продолжалась до утра.
Днем 10 марта, восстание было полностью подавлено. По официальным данным, убито 15 человек, ранено около 60 (многие из которых скончались в больницах), но по слухам, в воды Куры были сброшены сотни трупов.
Точной информации не предоставлено до сих пор. Следствием выявлено и осуждено более двухсот зачинщиков беспорядков.
В то же время, работы навсегда лишились журналисты, пытавшиеся рассказать о событиях на страницах местной прессы.
В свое время пламенный большевик и опытный политик Ульянов (Ленин), создавая Советский Союз, рассказывал красивые сказки о многонациональном равноправном государстве, где представителей разных народов навеки соединят крепкие братские узы.
Это случится сразу же после того, как миллионы людей перебьют друг друга в ходе гражданской войны – с азартным блеском в глазах, уверял Владимир Ильич.
Узы действительно оказались стальными, но рассыпались за один мартовский день.
События в Тбилиси лишний раз показали иллюзорность социалистического проекта (хотя вряд ли сам Ленин, как взрослый человек, в него верил).
Население республики восприняло предание гласности преступлений вождя, прежде всего, как тот факт, что русский Хрущев замахнулся на память грузина Сталина.
То, что именно этот человек казнил тысячи уроженцев своей земли, считалось внутренним, почти семейным делом, без права вмешательства извне.
Освободив многих грузин из лагерей, Хрущев лишь выполнил свой долг, что не дает ему повода обливать грязью достойного человека.
Достаточно того, что русские свергли с Олимпа второго по величине грузина Советского Союза – Л.П. Берию - не спросив разрешения у гордого народа Кавказа, полагали они.
То есть протест носил чисто националистический характер с политическими требованиями «оскорбленного», но далеко не бедного народа.
Для сравнения, шесть лет спустя, в Новочеркасске, власть подавила недовольство рабочих гораздо жестче, хотя там, причиной неповиновения послужил элементарный голод.
О том, какой глубины достигнет раскол на национальной почве в последующие десятилетия, никому напоминать не надо.
Ставьте "лайки" и подписывайтесь на канал, если понравилась статья.
Москва, 1978 год. Неожиданный шаг навстречу западной эстраде
28 панфиловцев - миф, ставший реальностью
Забыть нельзя реабилитировать
