В современной России женщина может выбрать любой роддом, можно выбрать платную или бесплатную палату, да что там, рожать можно не только в России, но и в любой другой стране мира. В Советском Союзе выбора не было. Врач, наблюдавший будущую роженицу в женской консультации, давал направление в конкретный роддом по месту жительства. Еще одним условием для выбора врачом роддома, кроме условия места жительства, было состояние здоровья роженицы. Если у женщины были проблемы с сердечно-сосудистой системой или астма, то ее направляли в специализированный роддом. В случае, если врач заподозрил симптомы, угрожающие жизни или здоровью женщины и плода, то он без всяких сомнений направлял женщину «на сохранение». Никаких отказов не принималось. Женщина обязана была лечь «на сохранение» в специализированный роддом, порой намного раньше положенного срока, находиться там либо до стабилизации и окончания угрозы выкидыша, либо до самих родов.
Женщина, поступившая в роддом, оставляла собственную одежду у сестры хозяйки в отдельном помещении. Взамен ей выдавался комплект больничного и постельного белья. В комплект входили две простыни ( одна предполагалась, как подложка под теплое одеяло), ночная сорочка, ситцевый халат с завязками внахлест ( никаких пуговиц!) и теплый халат ( для холодных месяцев), а также шлепанцы из кожзама. Конечно, весь комплект был много раз ношенный-переношенный. Но всегда чист и заштопан сестрой-хозяйкой. Никаких дыр, пятен и не простиранной серости. Прачечные всегда находились здесь же, при роддоме. Там же находились и котлы-стерилизаторы. Огромными горячими валами белье и одежда прокатывались и высушивались. После прокатки валами белье приходилось разлепливать, примерно так, как мы сейчас разлепливаем новые пластиковые пакеты, потирая их края и встряхивая.
Особенностью советских роддомов было и то, что там ежедневно выдавались и послеродовые прокладки. Но вот это было нечто ужасное на вид. Прокладки выдавались на день. Это были большие пеленки, свернутые кирпичиком. В туалетной комнате стоял бак, куда сбрасывались использованные прокладки. Думаю, что женщины представляют, на что это было похоже. Бак ежедневно относился в прачечную, прокладки стирали отдельно и стерилизовали тоже отдельно. Понятное дело, что кровь никогда не отстирывалась. Пеленки были буро-зелено-коричневого цвета. Смотреть на них было неприятно, но все знали точно, что они безопасны и стерильны. Ужас какой, скажете вы. Но не забудьте, что в Советском Союзе в 1950-х годах промышленность вообще не производила никаких прокладок для женщин. Ни-ка-ких! И что бы творилось в роддоме, если бы женщины пользовались тем же, чем пользовались дома- марлей, ватой, старыми простынями, любой подходящей хлопковой ветошью. Ведь это стопроцентная зараза и заболевания после стресса организма и буквально открытых ран в женских органах. Потому и принято было решение: всем стерильно и всем одинаково.
Огромные эти пеленки женщины зажимали между ног и ходили куриными мелкими шажками, чтобы их удержать. Ведь трусы роженицам не полагались! Трусы вообще не рекомендовались на поздних сроках. Это чтобы не жала резинка и чтобы паховые сосуды не пережимались- сосуды на ногах и так от веса были перегружены. На поздних сроках рекомендовались свободные панталоны или бандаж для поддержки живота со специальными резинками, как на чулочном поясе, для поддержки тканевой прокладки вместо трусов. Бандажи были в дефиците, переделывались вручную. А уж в роддоме носить трусы , лифчики и домашнюю одежду было категорически запрещено. Если кого-то замечали в ношении «запрещенных предметов», то начиналось громкое отчитывание преступившей запрет «преступницы». Бедная женщина объявлялась врагом чистоты, стерильности и в конце концов врагом своего ребенка. Мало кто решался ослушаться после такого громогласного позора.
Советский роддом был совершенно закрытой организацией. Посещения не предполагались ни для кого, ни для мужа, ни для родственников. Ни о каких партнерских родах и слыхом не слыхивали, это не обсуждалось потому, что и в голову никому не приходило. Считалось, что женщины не должны лезть в мужские дела: добычу, организацию внешнего пространства, защиту , а мужчинам нечего лезть в интимно женское сущностное- рождение детей и обустройство внутреннего очага. За альтернативные роды в воде, например, могли привлечь к ответственности- общественному порицанию. Но это были редчайшие случаи, в основном в среде интеллигенции, которая любила подхватывать любую просочившуюся сквозь «железный занавес» западную информацию.
Кесарево сечение в те годы было экстраординарным способом родовспоможения. Применялось очень редко, только в самых серьезных случаях. К операции готовились заранее, при самых серьезных показаниях на угрозу жизни роженицы. Советские женщины переносили боль стойко, без обезболивания. Это были самые натуральные роды: без кесарево и без обезболивания.
Я родилась не легко. Конечно, не так, как мой старший брат ( я писала об этом в 4 выпуске о работе мамы на строительстве Сталинградской ГЭС). Но все же на этот свет я появляться почему-то не хотела. Поэтому врач Шишлянников ( моя мама до сих пор помнит эту фамилию с большой благодарностью) просто выдавил меня примерно вот таким образом.
Дай Бог здоровья и долголетия всем потомкам этого доктора из роддома №5 г.Сталинграда-Волгограда! Со слов моей мамы я родилась чистенькой и ладненькой, с гладкой чистой кожей и весом в 4 кг. После родов меня унесли на обработку: обмывание, осмотр, взвешивание ,измерение роста и занесение всех параметров и фамилии роженицы на клеенчатый четырехугольник, закрепленный марлевой повязкой на ручке и ножке младенца.
После обработки младенца пеленали и оставляли лежать на пеленальном столике, в это время зашивали порывы и проводили обработку роженице. Затем роженицу увозили на каталке в послеродовую палату, а ребенка- в детскую палату. С советском роддоме новорожденные размещались отдельно от мамочек в детском отделении. Их приносили роженицам только на кормление.
Срок пребывания в роддоме обычно был 5-6 дней в общей палате. В первый же день под окна приходили папаши и первое что кричали - «Кто?». Ведь до самых родов было неизвестно, кто именно родится: мальчик или девочка. Узнав результат, папаши уходили праздновать рождение, а мамочки еще 5 дней приходили в себя после родов. Если роды были сложными, то срок нахождения в роддоме продлевали. Если осложнения были у новорожденного, то мать вместе с ребенком переводили в детскую больницу для последующего лечения.
После родов женщина получала оплату за вторую, послеродовую часть декретных, причем даже если ребенок родился мертвым. Ведь оплата была не за детей, а за роды. И для восстановления здоровья женщины требовалось некоторое время. Вторая часть оплаченного декретного отпуска состояла из 56 дней. Но если роды были тяжелыми, то срок продлевался до 70 дней.
Маму вместе со мной выписали на шестой день. В моей медицинской карте стояли рядком записи «здорова» напротив всех осмотров врачами -специалистами. Но через три года у меня был обнаружен порок сердца. Сейчас трудно представить, чтобы порок сердца не был обнаружен у будущего ребенка. Пороки сердца у плода определяются на ранних сроках- на 12 неделе. И даже делаются операции внутриутробно, еще не родившемуся ребенку. Но тогда моя мама вышла из роддома счастливая, ведь ее мечта о красивой и здоровой девочке- сбылась.
В следующий раз я расскажу о доме, который стал моим первым жилищем и о своей бабушке, которая взяла на себя заботу о внуках при обоих работающих родителях.
Подписывайтесь на мой канал, жмите на «палец вверх» и тогда вся моя жизнь и частично жизнь нашей страны пройдет прямо перед вашими глазами.
Вы можете прочитать другие статьи на эту же тему:
