... Александра посмотрела на икону в углу над телевизором. Ее отдала ей Пелагея, когда умерла мать и она, как старшая сестра, распорядилась тем имуществом, что нажила мать за свою жизнь. Варьке, которая уже была замужем и жила в соседнем селе, отдала толстую шаль с бахромой, которая могла заменить любое одеяло, да пару подушек. Александре досталась икона и ватное одеяло. Корову, кур, свинью она забрала себе, как и деньги за хатку, которую продала очень быстро приехавшим откуда-то переселенцам. Так что наследства от матери Александра не получила никакого. Икона долгое время пролежала в шкафу – не могла же бывшая комсомолка повесить ее на стену. Только потом, когда она осталась одна, Александра вспомнила о ней...
... Дом начали строить во вторник. В понедельник не стали начинать, чтоб не стало строительство тяжелым. А во вторник вечером пришли Игнат с Григорием, Васька Ткаченко, Женька Крамаренко, Юрка Казак, Андрюха Иващенко. Развели раствор для кладки, поднесли к фундаменту саманные кирпичи.
- Ну что, с богом? – Гришка поплевал на ладони, взял первый кирпич, уложил его на слой раствора.
-Ну-ка, молодежь, - обратился он к мальчишкам, - подносите сюда побыстрее, чтоб не было простоя! Игнат встал рядом.
Витек прибежал домой, когда Александра только что уложила малыша и собиралась начать готовить ужин.
- А там дом начали строить!- прокричал он с порога, - пацаны там помогают, и я пойду! Только Степку позову. Он схватил кусок хлеба, посолил его и убежал.
У Александры застучало сердце. Вот и начало! Даст бог, к осени дом будет стоять. Надо приготовить ужин на всех. Она быстро пошла в огород, накопала картошки, хотела сварить борщ, да вспомнила, что капусты уже нет. Подумав минуту, решила сварить лапшу. Мужикам обязательно нужно что-то жидкое, без супа или борща это не еда! Она разожгла на улице под навесом керосинку, взяла большую кастрюлю, поставила на огонь. Ей очень хотелось быть там, в самом начале, но нужно было делать другие дела, ведь мужиков кормить надо! Сейчас бы мяса, да где ж его возьмешь? Цыплята и утята только подрастать стали, свинью только к Рождеству можно заколоть. Ну ничего, она картошки наварит, сметаны положит. Что может быть вкуснее молодой картошки со сметаной? А еще с молодым лучком, с укропчиком...
Когда все было готово, она пошла на стройку, оставив сына свекрови. Уже было уложено два ряда кирпичей. Было видно, что строители волнуются. И тут все увидели, что к ним подходит дед Николай. Подойдя, он, не здороваясь, прошел вдоль уложенных рядов самана, постучал по уложенным, потом повернулся к напряженно смотревшим на него строителям
-Ниче! Молодцы! - сказал он наконец. – Пойдет! Только раствор клади не кучкой, а распределяй одинаково, чтоб саман лег ровно. И не надо его таким крутым делать.
Строители облегченно вздохнули. Мастер одобрил их работу!
Александра пригласила их на ужин. Молодые застеснялись, а Григорий и Игнат пошли к Александре. Матрена встретила их с Жориком на руках.
- Мама, что вы его все на руках носите? – с плохо сыгранным недовольством сказала Александра. – Приучите к рукам, что я буду делать?
- Да, приучите! С вами приучишься, правда, внучок? – Матрена с любовью смотрела на малыша. - Все у вас какие-то дела, хоть бабка на ручках понянчит.
Григорий подошел к ним:
- Ничего, мужичок! Скажи: не нужны мне ваши нежности, я все-таки не девка какая-нибудь!
Александра улыбнулась:
- А чем девка хуже? Без девок тоже нельзя.
- Ну, вот Гриша скоро женится, родят они девку, и будет вам невеста, - сказал Игнат.
- Посмотрим, - сдержанно ответила Александра, - что еще за девка будет!
- Ишь ты, они уже перебирают! - Игнат не заметил, как совершенно неожиданно друг для друга переглянулись Александра и Григорий.
Матрена поставила на стол бутылку, мужики налили по стопке и отодвинули. Хорошо поели, Александра и Матрена с удовольствием наблюдали за ними. Они поблагодарили, встали из-за стола и пошли. Александра вышла их провожать.
- Слушай, Шура, ты это, не готовь так нам каждый день, - сказал Григорий, - а то тебе и так хлопот, а тут мы еще...
- Ну как же, Гриша, вы ведь работаете...
-Да, - поддержал Игнат, - а то моя Дуня опять ругаться будет - она готовит ужин, а я приду сытый.
- Ладно, я вам принесу завтра, чтоб вы сразу после работы поели, а потом начали класть стены.
- Ну это другое дело, - ответил Григорий.
Александра ночью долго не могла уснуть. Ее волновало осознание того, что скоро будет дом. Ее дом. Ее и Федора. Она уже видела, как будет обустраивать его: полы, конечно, будут деревянные, не земляные. Притом крашеные. Она видела такие в больнице. В конторе тоже деревянные, но некрашеные. Когда моют их, надо скоблить, как стол. Но пол не стол, его песком надо скоблить. А крашеный пол мокрой тряпочкой протрешь – он блестит, и не надо никаких половиков. И так красота! А на стенах картины будут, вышивки всякие, это она и сама сделает, вышивать умеет. А комнат будет три: передняя с печкой, спальня и зал, где будет стоять шифоньер с зеркалом, стол с вышитой скатертью и с кружевом по краю. А ведь нужна спальня и для детей, вдруг подумалось Александре. Значит, нужна еще комната. Для детей? Интересно, сколько у них будет детей? Дочку, конечно, надо.
Когда она уснула, Александра не заметила. Она так крепко спала, что не слышала, как проснулся Жорик, покряхтел и, не дождавшись матери, громко дал знать о том, что хочет есть. Александра вскочила с кровати, когда в комнату уже входила свекровь.
- А я думаю, жива ты тут? Мальчонка орет, а ты не берешь его.
- Да, - виновато ответила Александра, - что-то я заспала.
Она взяла мальчика, перепеленала его, покормила, уложила в кроватку.
К пятнице стены дома были подняты. Мужики еще раз приглашали деда Николая, когда нужно было делать окна и двери. Он показал, как вымерять проемы, и строители тщательно следовали его советам. Конечно, на это время строительство слегка замедлилось, но к концу недели дом был выведен под крышу. Оставалось теперь поставить стропила, брус на которые Федор выпросил у председателя еще зимой. Это требовало знаний и умения поставить так, чтобы крыша была крепкой и теплой.
Александра ходила по дому, в котором еще не было пола, окон, крыши, но уже был потолок, а значит, было уже ощущение дома. Конечно, она понимала, что еще много работы, но главное было почти сделано, оставалась только крыша.