Старшеклассники обязаны «проходить» пьесу М. Горького «На дне». Им этого совсем не хочется … пока не начинают читать её в лицах.
Иегудиил Хламида или Максим Горький
Некоторое время Алеша Пешков работал помощником иконописца. Отсюда его знания о редких преданиях, не имеющих подтверждения в Библии.
Например, об архангеле Иегудииле, который изображался на иконах, держащим корону – в одной руке и хлыст – в другой. Следовательно, он был и вознаграждающим, и карающим посланником самого Иегуды (Господа Бога). Этот архангел – покровитель усердных и добросовестных тружеников.
Этот образ настолько пришелся будущему писателю по душе, что был изобретен псевдоним «Иегудиил Хламида». Слово «хламида» здесь было употреблено, скорее всего, в значении «ветхая одежда праведника».
В Советском государстве, официально объявившем себя атеистическим, такой псевдоним вряд ли имел бы успех.
Но имя, звучное и благородное, для писателя было необходимо. Не Пешкой же ему продолжать именоваться!
Другой вариант оказался более успешным для своего времени и своей среды. Писатель пошел «от печки»: от своего собственного полного имени. Алексей Максимович Пешков. Что из него взять?
Зато в будущем его крестник и воспитанник Зиновий Свердлов возьмет себе фамилию Пешков.
Алексей – опять двадцать пять – «человек Божий»… Пешков – никуда не годится! Остается Максимович. А что? Максимализм как раз в тренде в революционную эпоху. А хламиду заменил на голодную, нищенскую – горькую – жизнь. Вот и получился Максим Горький. И все были довольны. Все – это совесть успокоилась. И со своим родом не порвал, и свою аудиторию обозначил: горемыки.
Нетрезвые речи о гордом человеке
В 23 года Алексей Пешков занялся пешим туризмом
Горемыки встречались ему повсюду.
Будущий писатель прошел немалый путь от Нижнего Новгорода до предгорьев Кавказа.
Его всегда отличала неутолимая жажда знаний. Не имея возможности поступить в официальные учебные заведения, он устроил себе «университеты» в формате самообразования.
И, знаете, достиг много. Как частность, везде и всюду приводится пример его скорочтения: четыре тысячи слов в минуту.
Накопленные знания и жизненный опыт диктовали маститому писателю такой стиль повествования, при котором жизненная правда не превращается в документализм, а идейные искания автора не выступают на первый план.
Такова и пьеса «На дне».
Показывая бомжей и нищебродов, М. Горький убеждает зрителей в том, что они тоже – полноценные люди: страдающие, думающие, стремящиеся к свободе.
Намечаются два пути окончательного выхода из жалкой ночлежки: путь Луки и путь Сатина.
Старичок, лукавый утешитель, завет в несуществующие дали: цветущую Сибирь, гуманную лечебницу, рай Божий. Его речи псевдо-религиозны. Он без зазрения совести врет. И, на первый взгляд, облегчает душевную боль ночлежников. но позади себя оставляет разочарование, застенки, суицид.
Сатина он называет «Костянтин». Так становится известно имя, данное персонажу автором. То есть, константа, постоянство, надежность. И речи произносит возвышенные – достоинстве и могуществе человеческой личности.
Можно подумать, что именно ему автор отдает предпочтение.
Но вспомните: Константин Сатин изрядно пьян. Можно ли принимать всерьез рассуждения человека, находящегося в измененном психическом состоянии?
Пьеса «На дне» чрезвычайно популярна до сих пор во всем мире. Трудно обнаружить театр, в котором бы она не была хоть разочек поставлена.
Почему? Возможно, как раз потому, что в ней заложена возможность бесконечных интерпретаций.
