У герцога Бургундского Филиппа II Смелого (или Отважного) кроме смелости была большая склонность к роскоши. Шляпы он носил с плюмажем из полутора десятков птичьих перьев. обожал художников (в хорошем смысле) и административным ресурсом выдавил из разведения сорт винограда гаме, заменив его в ультимативной форме пино-нуаром.
Так вот, мысля не только настоящим, но и будущим, он озаботился посмертным существованием своего бренного тела и выписал себе для украшения усыпальницы яркую звезду "северного реализма" голландца Клауса Слютера. Надо сказать, надгробие вышло потрясающим, но герцог умер раньше его завершения. Впрочем, как и сам Слютер, который прожил в Дижоне (столице герцогства) 21 год, до своей смерти (через пару лет после Филиппа). Надгробие заканчивал уже племянник скульптора, которому досталась и вся мастерская.
В целом, при дворе герцогов Бургундских, начиная с Филиппа II (собственно, основателя Младшего Бургундского дома, ветви династии Валуа, которая и правила Бургундским герцогством), меценатство и собирательство предметов искусства было очень модным занятием. Аристократия герцогства коллекционировала все подряд: картины, скульптуры, книги (составляя довольно обширные и ценные библиотеки), не только покупая имевшиеся на рынке вещи, но и заказывая их создание.
Впрочем, перейдем к нашему главному герою. У Филиппа II Смелого был сын – Иоанн (или Жан) Бесстрашный. На самом деле, конечно, у Филиппа было три сына и четыре дочери, но нас интересует Старшая ветвь Бургундского дома, а это Иоанн, его сын Филипп III Добрый и его внук (сын Доброго) Карл Смелый.
Увы, Карла грохнули в знаменитой битве при Нанси в 1477 году, Старшая ветвь загнулась, а владения ее правителей довольно быстро распотрошили французские Валуа и Габсбурги… Но мы вернемся в благословенные времена Филиппа Доброго. Он тоже любил искусство, коллекционировал его, привечал людей искусства, обожал рыцарские турниры, постоянно путешествовал со всем двором по Франции, Бельгии и Голландии (современным), а кроме того, основал судоверфь в Брюгге и планировал крестовый поход против Османской империи. )) Но мы опять отвлеклись – больно уж люди были объемные.
У Филиппа Доброго, как положено, был великий камергер, это очень близкая к правителю должность, на нее не назначали кого попало. У Филиппа в этих самых камергерах ходил Антуан де Круа (или Великий Крой), крестный отец Карла Смелого. А после бегства де Круа к Людовику XI - Филипп По, который, будучи крестным сыном Филиппа Доброго, начал свою карьеру при дворе с места «Ганимеда» - герцогского виночерпия. В середине 1450-х Филипп По даже ездил вести переговоры о втором браке сына Филиппа, Карла Смелого, на Изабелле.
По, как и было положено в этой среде, тоже интересовался искусством, но вот удивительно – при всех его возможностях и средствах о его великой коллекции ничего неизвестно. Несомненно, какая-то библиотека у По все же была. Он был довольно начитанным, а в речи на Генеральных штатах даже ссылался на трактат Цицерона. До нас дошли только два манускрипта (предположительно из библиотеки По), деревянное панно (до 2004 года вообще неизвестное науке) и потрясающее надгробие. Вот о нем и поговорим.
Да, забыли сказать, что Филипп По после смерти сына его godfather’а, Карла Смелого, как и Антуан де Круа перешел на сторону Людовика XI, от которого получил должность великого сенешаля Бургундии.
В возрасте 52 лет Филипп По вдруг почувствовал настоятельную необходимость позаботиться о своем погребении и обратился к настоятелю цистерианского аббатства в Дижоне за разрешением на захоронение там.
Получив это разрешение, Филипп заказал надгробие. Кому – вопрос неясный, автор доподлинно неизвестен. Предположительно им был Антуан Ле Муатюрье, который также сделал надгробия и для предков По в его родном Ла Рошпо.
Интересный момент: Филипп не захотел быть похороненным в Ла Рошпо, потому что политически «перерос» его, будучи великим сенешалем всего герцогства, но не мог претендовать на место в аббатстве Шанмоль, где хоронили герцогов Бургундских (именно там стояло и надгробие Филиппа Отважного работы Слютера и его племянника до переноса в Дижонский дворец, и надгробие Иоанна Бесстрашного).
Теперь давайте рассматривать само надгробие Филиппа По, который, кстати, умер только в 66 лет.
Восемь скорбящих мужчин – плакальщиков несут известняковую плиту с телом умершего. Это довольно традиционно для похорон того времени.
Например, когда хоронили Филиппа Доброго, то его тело несли 12 скорбящих. А в надгробии Филиппа Смелого «участвует» вообще 41 плакальщик.
В руках у плакальщиков По – гербы земель, которыми он владел.
Лица этих фигур проработаны довольно грубо, вряд ли они изображали кого-то конкретного.
Высота надгробия – 181 см, длина – 260 см, плакальщики ростом от 134 до 144 см.
Впрочем, и сама фигура Филиппа По, лежащая в рыцарских доспехах на плите, абсолютно не соответствует внешнему виду реального сенешаля – ни чертами лица, ни ростом.
Глаза этого фантазийного сенешаля открыты, а руки сложены в молитвенном жесте.
Зверюга, которая сидит в ногах сенешаля, одновременно похожа на собаку, на медведя, на льва – и в целом ни на кого из них. Предположительно это все же лев – символ силы, храбрости и милосердия.
Филипп По позаботился и об эпитафии, сам ее и сочинил. Ее текст, который идет по периметру плиты, сообщает подробности жизни сенешаля – от службы герцогам Бургундским со всеми назначениями до подробностей перехода на службу к Людовику XI и назначении великим сенешалем Бургундии.
Памятник перенесли из Дижона в Лувр в конце 19 века. Он был в неплохом состоянии, хотя местами реставрирован (например, руки). Но с точки зрения современных музейных требований даже в 2000-х годах надгробие было в довольно плохом состоянии, из-за предыдущих поновлений и реставраций, в том числе. Поэтому летом 2018 года его отправили на комплексную реставрацию.
(Фотографии из википедии и с сайта Лувра).
См. также: Memento mori по-боливийски.
Подписывайтесь на канал "Древности нашей ойкумены"! У нас много интересных материалов по истории и археологии.
