Георгий Анатольевич Зельма (настоящая фамилия Зельманович) — фотокорреспондент «Известий», «Огонька», «Красной Звезды» и других изданий в 1920-30-х годах, военный фотокорреспондент газеты «Известия». Работал на передовых в Молдавии, Одессе и на Украине. Его самые известные фотографии сделаны во время битвы за Сталинград, где фотограф создал хронику боев за город. После войны Георгий Зельма работал в журнале «Огонек», а с 1962 года — в агентстве «Новости»...
КРЕПОСТЬ НА ВОЛГЕ
Георгий ЗЕЛЬМА (1965)
В войну я был фронтовым корреспондентом «Известий». Листая пожелтевшие комплекты газеты, я нахожу мои старые снимки — картины боев, дорогие мне лица знакомых солдат. Как они дрались за победу! И как горько, что не все увидели ее. Осажденная Одесса, Севастополь, полуостров Рыбачий на Севере — каких только не вспомнишь военных дорог! Но самое памятное — это горящие камни Сталинграда...
О битве на Волге вы много знаете. Знакомые мальчишки — да и взрослые тоже — часто спрашивают меня:
— Страшно там было?
А я не знаю, что ответить. Говорю, что привык к окопам и грохоту орудий.
— А по ночам?
— допытываются мальчишки.
Право, чудаки! Бой в Сталинграде, жестокий стошестидесятидневный бой не утихал ведь ни на одну-единую минуту! И какая разница: ночь или день? Наши солдаты насмерть отстаивали узкую полоску земли, прижатую к Волге. Гитлер бросал на нас дивизию за дивизией, в небе кружили тысячи фашистских самолетов. А страх, холодный, нестерпимый страх, пришел ко мне только декабрьской ночью 1942 года, когда на буксирном катере с ранеными я впервые переправился на левый берег проявлять свои пленки.
Над рекой беспрерывно, с противным воем лопались немецкие световые ракеты. То тут, то там плюхались в черную воду снаряды. А на том берегу, откуда я приплыл, стояло зловеще-яркое зарево.
Истерзанный клочок земли гудел и ухал, вспыхивал и дымился, будто там, как в чудовищном цеху, работали гигантские молоты, печи, наковальни и прессы. И это было страшно...
Я был приписан к 62-й армии генерала Чуйкова, которую потом стали называть легендарной. Знал очень многих бойцов, вместе мы воевали, вместе урывками отдыхали в блиндажах на берегу.
Снимки я делал в пыли и дыму, репортерскую вспышку заменяли «макароны» прессованного пороха, а на проявленную мокрую пленку сыпались комья сотрясаемой взрывом земли. Не раз моя пленка погибала вместе со связистом или самолетом, летевшим с фронта в Москву. Но много кадров сохранилось.
Фотоаппарат, пистолет, граната — с ними я не расставался все сто шестьдесят дней и ночей. Но о чем же рассказать вам, ребята, каких на снимках героев показать? Чудо-снайпера Василия Зайцева? «Генерала упорства» Василия Ивановича Чуйкова? Или дом, где сержант Павлов с несколькими бойцами уничтожил столько фашистов, сколько они потеряли при взятии Парижа? Или «улицу Непобедимых» — линию укреплений под обрывом? Трудно выбрать самый важный снимок. Ведь победа на Волге была победой всего нашего народа. Лучше всего, если вы посмотрите на камни города. Видите: они развалились, рассыпались в прах, ни одного целого дома, даже стены. А человек — видите? — стоит. Советский солдат выдержал то, чего не выдержали камни. И победил...