До появления бесчисленных курсов и учебников на нашей земле я не отличалась знанием разных иностранных языков. В школе учила немецкий, который вела бесподобная Ольга Ивановна, окончившая войну переводчицей в Берлине.
На факультатив, начинавшийся без пятнадцати восемь утра, в ее класс готово было набиться полшколы.
Ольга Ивановна никогда не приходила без сюрпризов. Однажды мы раскрыли тетради. Приготовили перьевые ручки. Учительница с выражением лица «сейчас поставлю двойки всем» вынула из портфеля свою – размером с добрую дубину питекантропа, сняла, как положено колпачок, чуть больше своего локтя, приставила его куда надо. И – не застала наши головы за партами.
Все лежали под столом.
Лицо Ольги Ивановны осталось непроницаемым. Когда мы ездили навещать ее к черту на кулички (относительно школы) – к Триумфальной арке на Кутузовском проспекте, ни один из нас так и не решился спросить, не работала ли она по совместительству Штирлицем.
Мы же после ее уроков, даже с учетом того, что школа была не спец, а самой обычной, думаю, смогли бы. По крайней мере, поступая в МГУ через два года после ее окончания, я легко сдала немецкий на «отлично», даже не открыв накануне учебник.
Вскоре страна открылась всем ветрам. А дули они в основном в англоязычных странах. В случаях, когда язык был одинаково чужд обоим собеседникам, было проще всего. Особенно высоким уровень его применения становился вслед за сытным обедом - в баре после использования на всю катушку опции «счастливые часы».
Не забуду итальянку на испанском берегу, которая чудом удерживаясь на высоченном барном табурете, поведала нам об абсолютной пошлости и грубости английского «please» по сравнению с русским певучим «пожааалуйста».
Тем не менее дома я пыталась постичь основы этого неблагозвучия. И, едва успев заучить несколько пословиц, волею судеб оказалась в Лос-Анджелесе. Был прекрасный повод заехать в Сан-Диего к Барбаре, американке, с которой познакомились в Москве. Закадычными друзьями не стали, но человек, вроде, искренне звал. И мы рванули.
У моего спутника с английским дела обстояли лучше, однако его всегда тянуло в сферы, где перевод поставил бы в тупик даже лучшего выпускника МГИМО. И за обедом у Барбары он увлеченно стал рассказывать о своих хобби. В частности, про рыбалку во всех ее деталях. Я в ужасе удалилась туда, где умывают руки (это стало привычкой во время наших путешествий), и услышала, что его заклинило на слове «червячок», на которого он поймал своего последнего гиганта.
А меня наоборот осенило. Одна из трех выученных поговорок давала шанс отличиться:
– Worm! – отчаянно закричала я из умывальни. (Знайте, друзья: «The early bird catches the worm» про раннюю птичку, что ловит червяка, равносильно нашему: «Кто рано встает, тому Бог подает».)
Однако при возвращении за обеденный стол я не увидела радостной улыбки.
– Кей Джи Би, – побледневшими губами прошептала Барбара.
Год спустя по дороге из аэропорта в Бостон переводчик-американец лет восьмидесяти, наклонившись к моему уху, робко спросил:
– А, правда, у вас есть поговорка: «Попа как орэх. Так и просится на грэх»?
Не таковы отважные русские леди, чтоб немедленно затопать ногами и закричать, что лет через двадцать он получит иск за харрасмент!
Иным образом сложились дела в Лондоне, где мы оказались в деловой поездке с коллегой Люсей. Чтобы решиться сесть в самолет со своей чудовищной фобией, она была вынуждена зарядиться известным адреналином. Но легко прошла все контроли, опасаясь лишь реакции дочери, находившейся в детском лагере под Лондоном. Мы успели сразу всё: зайти в музей мадам Тюссо, послушать легкую музыку в элегантном месте...
Пришло время угостить ребенка в кафе-мороженое. И Люся крайне вежливо спросила официанта, уже сообразившего, из какой страны приехали леди:
– What kind of ice cream do you have?
– Vodka?! – в ужасе вскричал официант, расслышавший почему-то лишь два первых слова. Не помню, чем закончилась наши посиделки. Ребенка отправили куда положено. А мы прошлись по городу. И никто никогда не смог ответить, как моя дорогая подруга оказалась на постаменте памятника на Трафальгарской площади, и почему помочь ей спуститься не помогла, к нашему общему счастью, местная полиция.
Оптимальным считаю свое общение с милым парижским официантом во время другой поездки. Когда не знаешь, какой десерт заказать на незнакомом языке в непонятном меню, смело говори:
– The best.
Но не факт, что получишь ответ, который заставит улыбающихся посетителей ресторана повернуть головы в сторону вашего столика. Такой, какой довелось услышать мне:
–Take me – french man (Возьми меня - французского мужчину).
Как молоды мы были! Как интересно жили.
#истории #путешествия #иностранные языки #юмор #туризм
