Многие исследования о нечистоплотности приняли воплощенную перспективу познания. Например, Чжун и Лильженцист (2006) продемонстрировали связь между физическим очищением и моральной чистоплотностью. Они протестировали метафорическое выражение, "смывая грехи", и обнаружили, что угроза нравственной чистоты увеличивает желание заниматься физическим очищением. Более того, результаты также показали, что акт омовения рук восстанавливает чувство нравственной чистоты у участников. Аналогичным образом, исследователи продемонстрировали, что физическое очищение смягчает чувство вины и уменьшает компенсирующее помогающее поведение, усиливает оптимизм и смягчает ослабляющее воздействие угрожающей морали на систему исполнительного контроля. Кроме того, подпитка чувства вины за счет манипулирования позой тела участников усиливает отрицательную реакцию и увеличивает просоциальное поведение. Подводя итог, можно сказать, что предыдущие исследования о воплощенном познании, касающемся совести и вины, в первую очередь, были сосредоточены на взаимосвязи между чувством вины и морально компенсирующим поведением, которое ослабляет чувство вины (например, физическое очищение, просоциальное поведение). Однако, меньше литературы посвящено физическому опыту, сопровождаемому чувством вины.
В некоторых крупных исследованиях телесное переживание вины сравнивается с субъективным ощущением веса. Например, Дэй и Бобосель (2013) утверждают, что эмоциональное переживание вины может быть воплощено как ощущение веса, что отражено в метафорическом выражении "вес на совести". Кушаки и др. (2014) также обнаружили значительную связь между субъективной массой тела и чувством вины. Результаты этого исследования показали, что люди, которые носили тяжелый рюкзак, сообщили об увеличении чувства вины по сравнению с теми, кто носил легкий рюкзак. Рассматривая связь между чувством вины и субъективным весом тела, основанную на метафоре "вес вины", мы предсказываем аналогичную связь между переживаниями вины и телесным опытом физического укола, вдохновленного метафорическим выражением "укол совести".
На аналогичной ноте стоит отметить исследование вины и боли, проведенное Бастианом и соавторами (2011). В своем исследовании участников попросили вспомнить либо личные неэтичные поступки, либо случайное общение с людьми за день до эксперимента. Затем их попросили положить руки в ведро со льдом. Результаты показали, что участники, которые вспоминали об опыте вины в прошлом, оценили этот опыт как более болезненный, чем контрольная группа. Соответственно, учитывая, что угроза морального самосознания имеет тенденцию к повышению чувствительности к физической боли, можно с уверенностью предположить, что в зависимости от чувства вины, люди могут сообщать о различной степени чувствительности к уколам пальцев.
Как упоминалось выше, Чжун и Лильженцист (2006) обнаружили, что угроза нравственной чистоты усиливает желание заниматься физическим очищением, а акт омовения рук смывает грехи (т.е. снижает такие моральные эмоции, как отвращение, сожаление и чувство вины). Основываясь на результатах, Шналл и др. (2008), в частности, предсказали, что чистота омывает грехи других людей. Как и предсказывалось, они обнаружили, что когнитивно активированная концепция чистоты и физического очищения поведения снижает воспринимаемую тяжесть моральных проступков других людей. Подобно тому, как участие в физическом очищении, связанном с моральной чистоплотностью, может привести к менее суровым моральным осуждениям, телесный опыт укола пальцев, который может быть связан с моральной виной, как ожидается, увеличит суровость моральных осуждений за проступки других людей.
Как отмечалось выше, мы предсказывали, что чувство вины может повысить чувствительность к физическому удару пальцами, и что физический удар будет влиять на моральные суждения других людей. В данной статье мы рассмотрели три исследования, которые выявили значительную связь между эмоциональным и физическим ударом. Участники были носителями корейского языка, которые были знакомы с выражением "Это укол моей совести" в контексте чувства вины. В Исследовании 1 мы исследовали вопрос о том, не приведет ли манипулируемое чувство вины к тому, что участники будут менее склонны использовать традиционное корейское средство, включающее укол пальца (т.е. акупунктурный укол), когда предполагается, что они страдают от расстройства желудка. В Исследовании 2 мы разработали ситуацию, в которой участники должны были сделать выбор - говорить правду или нет, и наблюдали за процессом принятия решений. Затем мы пронзили их руки акупунктурным прибором, чтобы проверить, была ли боль от укола пальца сильнее и чувствовал ли укол сильнее, когда участники лгали. В исследовании 3 мы исследовали, усиливало ли ощущение укола, вызванное иглой, суровость моральных суждений, как последующее следствие ощущения воплощенной вины.
