Роман «Мать звезды» глава 24
Как не скрывай правду, а она вылезет наружу в самый не подходящий момент, когда вы уверены, что о правде никто никогда не узнает.
Пятидесяти шестидневный послеродовой отпуск Татьяны подходил к концу. Нужно было возвращаться в город на съёмную квартиру, устраивать Алёнку в ясли и выходить на работу. Мать положила дочери продуктов на первое время: мясо, яйца, картошку. Со слезами на глазах она провожала Татьяну приговаривая: «Эх, Танька, Танька-а… И как ты одна-то с робёнком в городе будешь?! Мыслимо ли…»
Танька в город возвращаться побаивалась, но матери виду не показала, ответив уверенно: «Все живут, и я проживу. В случае чего — баба Глаша поможет, она ведь нечужая Алёнке»
Отец Татьяны сменил гнев на милость, нанял машину и привёз дочь с внучкой в город.
Татьяна решила: «Дочку пора прабабушке Глаше показать. Пока документы в ясли оформляю, пусть старая посидит с правнучкой. Не всё ж мне одной с ней маяться»
Перед походом к бабе Глаше, Татьяна кормила дочь грудью и волнуясь от предстоящей встречи, ворчала: «Смотри-кась чё, как оголодала! Куда торопишься? Опять ведь всё срыгнёшь, прям лихо с тобой. Титьки все высосала, отвиснут теперь как у старухи. И кому я буду такая нужна, а? Папа́не твоему и дела до нас нет. Из больницы выписали говорят и глаз к нам с тобой не кажет. Да я так и знала, что ничего с ним не сделается, подумаешь инфаркт — зараза к заразе не пристаёт! Комнату в коммуналке обещал помочь получить, а где комната-то? А тебе и дела нет до матери, ишь как сосёшь жадно. Эгоистка ты, Алёнка, ну, чистая эгоистка, ничего путного из тебя не получится — сразу видать. Смотреть вроде не на кого — малявка малявкой, а матери всё разорвала. Вот ведь какая ты головастая! Вся в папа́ню пошла, нет, чтобы в меня. Я вон до сих пор — ходить путём ещё не могу, швы промеж ног тянут. На кой чёрт тебя родила? Уж сто раз покаялась, что аборт не сделала. Мне вон тебя теперь до совершеннолетия ро́стить придётся. И не вздумай у́росить*, ишь моду взяла. Наелась и лежи спокойно! Поняла? Ничего ты не поняла, бестолко́вка маленькая» — сказала мать, увидев, как Алёнка ворочается, пытаясь высунуть ручки из пелёнки.
Баба Глаша гостей не ждала. Услышав, как сбря́кали ворота, она откинула занавеску и посмотрела в окно, ругаясь: «Батюшки мои, Таньку нелёгкая принесла! Вот шары-то бесстыжие, ещё и не одна, а с робёнком заявилась»
Татьяна достала из коляски дочь, поднялась на крыльцо. Предчувствуя недоброе, подумала: «Что-то баба Глаша не торопится меня встречать. В окно глянула, а сама не выходит. Чудит старая»
Татьяна с дочкой на руках с трудом открыла дверь в сени, вошла. Подойдя к входной двери, постучала для приличия и зашла в избу. Баба Глаша увидев незваную гостью с ребёнком на руках, посмотрела, не скрывая своего недовольства.
— Здрасте, баба Глаша! — приветливо поздоровалась Татьяна, улыбаясь сквозь силу.
— Здравствуй. Ну, проходи, коль пришла. Давай ребёнка-то подержу, пока ты раздеваешься, — предложила баба Глаша Татьяне.
Гостья протянула ей дочь. Та взяла её осторожно на руки, потом подошла к койке и положила дитё. Подняла с лица ребёнка простынку, внимательно поглядела, укоризненно покачав головой.
Татьяна напряглась, еле сдерживая недовольство нагло спросила:
— Что-то я смотрю, баба Глаша, вы не шибко-то нам с Алёнкой рады?! А Ванька мне из армии письма пишет и в каждом письме одно и то же: «Бабе Глаше доченьку-то сходи, покажи, пусть порадуется».
— Ну, так Ванька-то мой дурак дураком, а меня не проведёшь! — пригрозила баба Глаша указательным пальцем. — Давай, дитё-то из одея́лка разверни, а-то вспотеет, не ровен час.
— Сейчас-сейчас разверну, покажу нашу красавицу, копия это папкина. — нарочито лебезила Татьяна перед бабой Глашей, стараясь расположить её к себе.
— Какого вот только, папки копия? Осталось узнать... — глядя Татьяне в глаза, спросила баба Глаша.
Татьяна, не ожидая такого услышать, вскипела негодуя:
— Вы чего такое говорите? Ванькина — это копия! Чья же ещё-то?!
— Это ты Ваньке моему сказки-то сказывай, а не мне. Ты что думаешь самая умная, что ли? Я в больницу-то звонила, когда ты родила. Мне там прямо сказали, что ребёнок-то у тебя семимесячный родился! Я хоть и старая, а из девяти-то семь вычесть в состоянии.
Танька стояла на своём:
— Да как вы смеете! Ванькина — это дочь, Ванькина! Только что не рыжая, так он рыжую-то и сам не хотел. Думала вы мне хоть, нянчить поможете, а вы мелете языком чёрте чё… — заревела Татьяна от обиды.
— Я знаешь, что тебе на это скажу, хоть сердись на меня, хоть нет. Сама нагуляла — сама и выкручивайся как хóшь. Помогать я тебе не стану, и Ваньку расстраивать не буду, пока в армии служит. А-то упаси Бог, как бы чё с собой не сотворил из-за такой паскуды как ты.
Пояснение:
у́росить* — реветь, хныкать
© 15.05.2020 Елена Халдина
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение 25 Советы бабки Марфы
Предыдущая 23 А он и не ведает о цене моего прощения
Начало 1 Торжественно объявляю: сезон на Ваньку рыжего открыт!