Шум и гам в этом логове жутком,
Но всю ночь напролет, до зари,
Я читаю стихи проституткам
И с бандитами жарю спирт.
Сергей Есенин
25 октября 1913 года 39 депутатов Государственной Думы выступили с требованием закрыть все публичные дома в Петербурге. Они говорили: «Раз бордели открыты, значит, правительство против семьи»— однако император Николай II оставил все как есть.
Фактически, история проституции в России, начинается с реформаторства Петра Великого. Ранее, в допетровской Руси, при безграничном влиянии церкви на взаимоотношения полов, это происходило изредка, в основном — в кабаках, корчмах и банях. Еще со времен Ивана Грозного, публичных девок и сводней сурово преследовали — пороли кнутами на площадях. В борьбе с проституцией способствовали особенности менталитета русских мужчин, не допускавшего широкого распространения блуда с женщинами. На Руси царил патриархат и отношение к прекрасной половине было чуть лучше чем к вещи.
Организованное непотребство началось с реформ Петра I благодаря широкому притоку иностранцев в Россию, так как в Европе уже давно существовал устоявшийся институт продажной любви. Поэтому в подавляющем большинстве в Петербурге «этим» занимались иностранки. Уже в конце ХVIII века на окраине города существовали целые кварталы, где работали тайные дома свиданий. В основном их содержали голландки и немки. Одна из них, по прозвищу Дрезденша, сняла на Вознесенской улице дом, набрала туда женщин-иностранок и поставила дело на широкую ногу, пока одна из жриц любви не пожаловалась самой Екатерине II о том, что ее завлекли туда обманом. Дрезденша была строго наказана, а ее «заведение» закрыто.
Конечно, это не остановило рост количества тайных притонов. Теперь проститутки-иностранки маскировались под белошвеек, шляпных мастериц или модных актрис. Они обслуживали высшие и средние слои общества, а вот «девки кабацкие» для простонародья по-прежнему были русскими.
С проституцией в Петербурге боролись и при Петре I, и при последующих царях, однако лишь Павел I ввел правило, по которому «ночные бабочки» должны были одеваться в желтые платья, чтобы их сразу можно было отличить от порядочных женщин. Ослушниц ссылали в Сибирь на рудники.
Тем не менее репрессивные меры против проституции результата не давали — число тайных домов свиданий и притонов неуклонно росло. Вместе с этим росло и количество венерических заболеваний в Петербурге. Поэтому император Николай I решил взять проституцию под контроль, узаконив ее.
В 1843 году в столице начали действовать первые дома терпимости, или бордели, как их называли на французский манер. Специально созданный для этого Врачебно-полицейский комитет выявил в городе 400 проституток и легализовал их деятельность. Каждой девице взамен паспорта был выдан бланк желтого цвета. В 1844 году была издана «Табель о проституции», которая регламентировала деятельность борделей.
Открывать дома терпимости могли лишь женщины в возрасте от 30 до 60 лет, не имевшие проживавших с ними несовершеннолетних детей. Хозяйка была обязана поддерживать порядок в своем заведении, осуществлять контроль за гигиеной женщин и вести соответствующую документацию. По закону три четверти заработка каждой проститутки принадлежали ей, и лишь одна четверть — самой жрице любви. Однако «мадам» часто забирали все деньги себе, чем вводили женщин в долги, навсегда загоняя в кабалу. Поэтому в 1856 году в борделях были введены расчетные книжки. Это позволило многим из «сотрудниц» откладывать значительные средства себе на будущее. Пожелавшая расстаться со своей профессией девица могла свободно поменять свой желтый билет во Врачебно-полицейском комитете на паспорт и заняться любым ремеслом. Очень гуманно и лояльно.
К 1852 году в Петербурге насчитывалось 152 публичных дома, в которых «работало» 884 женщины. В основном они располагались в районе нынешнего Суворовского проспекта. Небольшая часть наиболее фешенебельных домов терпимости находилась на Итальянской и Мещанской улицах. Число борделей в столице непрерывно росло, чему способствовало общее падение нравов и отмена крепостного права. Бывшие крестьянки стали активно пополнять публичные дома, в основном низшего пошиба.
В 1879 году в Петербурге уже функционировало 206 борделей с численностью 1528 человек. К концу века большинство из них было сосредоточено в районе Сенной площади. Самой скандальной славой пользовался так называемый «Малинник», в котором работали самые опустившиеся проститутки.
Питерские бордели распределялись по разрядам — от двухрублевых до 30-копеечных. Расходы таких заведений составляли от 30 до 120 рублей в месяц, но самые фешенебельные позволяли себе тратить до 1500 рублей. За один сеанс в дорогих публичных домах клиенты платили по 3—5 рублей, а за ночь — до 15 рублей. Вызов на дом до 25 рублей.
К концу ХIХ века в Петербурге наметилась тенденция к сокращению численности борделей. Так, в 1897 году их осталось всего 69, в основном из-за ликвидации публичных домов более низкого пошиба. В дорогих борделях Петербурга опять же работали иностранки. Все они отличались чистоплотностью, владели языками и умели подать себя.
К началу ХХ века в столице борделей стало еще меньше. В 1909 году работало лишь 32 заведения, а к 1917 году их практически не осталось. Этот процесс шел в основном из-за перехода проституток на вольные хлеба, в разряд так называемых «бланковых».
«Бланковые» проститутки появились в Петербурге как противовес «билетных», работавших в публичных домах. Такие тоже сдавали во Врачебно-полицейский комитет свои паспорта и получали бланк все того же желтого цвета, позволяющий работать на дому. Услуги «бланковых» проституток стоили дорого — до 50 рублей за час, что было неудивительным, так среди них насчитывалось до 5% дворянок. Клиентов они снимали себе в отдельных кабинетах самых дорогих ресторанов Петербурга — «Доминик», «Кюба», «Вена» и других, а потом увозили их в свои шикарные квартиры. В 1915 году было зарегистрировано около 500 таких уютных гнездышек.
Революция 1917 года и последовавшие за ней изменения, провозгласившие лозунг «свободной пролетарской любви», обернулись невиданным ростом венерических заболеваний. С проституцией стали бороться репрессивными методами и всплеск болезни погасили, заодно запретив легальную деятельность. Что будет в наше с вами время, поживём увидим. Попытки легализовать проституцию несколько раз предпринимались, но пока безрезультатно.
