Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12
…Генерал Морозов приоткрыл глаза. Встряхнул головой: ох, как качает… Что ж качает-то так…
- И как тем морякам… Тяжело, видно, приходится им в жизни… – с грустной жалостью посочувствовал Морозов.
Пошарил вокруг: помнится, у них с Алёхой вчера что-то оставалось. А так нужен был… хоть один глоток. И надо бы на балкон… Обхватил голову руками: как… осознать, понять… принять всё, что случилось вчера… Как жить с этим… Василёк… сын… И черноглазая девчонка-курсант – дочь?.. его дочь… Нет, решительно надо… на балкон. А сначала – хоть глоток… Поискал глазами бутылку с коньяком… или – с чем там… хоть с чем… Бутылки не было. Ни одной. А вроде ж оставалось, – грустно вспоминал Морозов. Хм… когда это они с Москвиным успели так тщательно всё убрать… Возгордился: офицеры! Врождённая привычка к порядку! В любой ситуации… в любом… состоянии – порядок прежде всего!!! Ишь, как чисто, – удовлетворённо оглядывался вокруг. Нет, всё же – на балкон… Раз ничего не осталось, то хоть глоток холодного воздуха…
Открыл дверь в спальню… Оторопел. Протёр глаза. Попятился. Растолкал полковника Москвина, встряхнул его, потащил к спальне. Валюшина головка с разметавшимися чёрными кольцами волос лежала на Васином плече. На смуглом личике – усталость, а сквозь неё – умиротворение, просто потрясающее умиротворение… Кому, как не им, полковнику Москвину и генерал-майору Морозову, было знать, отчего и когда на лице… женщины появляется такая умиротворённая усталость…
Полковник наконец обрёл дар речи:
- Валентина?!!
Валюша вздохнула, открыла глаза… И снова закрыла их, встретившись с гневным отцовским взглядом… Потом села на кровати, испуганно, умоляюще залепетала:
- Папа… папочка… нельзя сюда… это нельзя…
Москвин гремел:
- А это… вот это – можно?! Василий! Ты же обещал мне!!!
Василёк не слышал разгнеанного крика Москвина. Его тревожили только испуганные Валюшкины глаза, её жалко дрожащие губы. Отец… Да хоть десять отцов. Василий прикрыл простынкой Валину грудь, вежливо попросил:
- Выйдите, пожалуйста.
Генерал Морозов тащил Москвина назад, в чём-то убеждал его.
Василий быстро оделся, помог одеться Валюшке – у неё руки дрожали, никак не могла справиться с застёжкой лифчика. Потом прижал Валюшку к себе, поцеловал её волосы.
- Что будет, Вась?.. Я боюсь.
- Справимся, – улыбнулся Василёк.
- Так их же… двое. Отцов – двое…
- И с двумя справимся. Я люблю тебя.
Они вышли, держась за руки – девчонка и мальчишка, оба – в повседневной курсантской форме.
Отцы сидели, одинаково обхватив голову руками. Сержант Василий Морозов негромко сказал:
- Валентина – моя жена. Свидетельство о заключении брака у меня в училище. Надо будет – предоставлю. Вопросы есть?..
Генерал и полковник молчали – в совершенном изумлении… Вопрос был… Один.
На этот безмолвный вопрос Василий ответил просто:
- Нам с Валентиной известно, что мы – не брат и сестра. Я встречался с Ириной Петровной Кондратьевой.
Отцы переглянулись. По лицу Морозова побежала тень…
Валюша быстро накрыла на стол, налила чай. Василёк не сводил с неё ласковых глаз. Так откровенно любовался ею! Даже генерал с полковником немного стеснялись его откровенного взгляда… И Валюшка читала в его глазах обо всём, что было прошедшей ночью. Отец… отцы… Морозов, Москвин… Ну, и хорошо, что… Морозов и Москвин… Но – потом! Ну, потом как-нибудь! А сейчас… Валя. Валюшка. Она теперь жена. Родная Валюшка. Каждый пальчик, каждый ноготок, чёрный завиток волос… реснички… усталые глаза – бесконечно родные. Единственные. Любимые. Целовать, целовать бесконечно…
А генерал Морозов тоже не сводил с Валюшки глаз. Валюшка смущалась от его взгляда. А он сказал:
- Как же ты… похожа на мать…
Валюша робко взглянула на генерала и тут же снова опустила глаза. Подошла к Москвину, обняла его. И вдруг расплакалась…
Когда возвращались с Васильком в училище, Валюшка остановилась, на секунду прижалась к Василию, потом подняла лицо. Брови её изломились, как от боли:
- Я… буду любить его. Очень. – Решительно объяснила: – Потому что он… – твой отец. Я буду любить его.
А генерал Морозов вместо сердца чувствовал даже не пустоту. А – сплошную, упорную, страшно тупую боль. Спросил у Москвина, когда у… дочки день рождения. Вспомнил, как Валя Ерёмина в последний раз горячо пыталась убедить его, что ребёнок – его, Морозова. День называла, когда… забеременела. Совсем отчаявшись от его непробиваемого равнодушия, сказала: посмотришь, когда я рожу… посчитаешь… Девчонка родилась преждевременно, Москвин вот говорит – на двадцать восьмой неделе… Генерал быстро, непроизвольно высчитал – всё сходится… И вдруг – закружилась голова: да, Валюшкины глаза … глаза – Валюшины. И смуглость – Валина… А губы… а брови… Да это же – копия его сестры и матери!.. И ушки – трогательно маленькие, такие только у Любы, у сестры… И мир продолжал кружиться: а узкие ладони… пальцы… А голос!!! Дочка?.. Дочка – курсант военно-авиационного… что же это… жизнь так повторяет?..
Глухо спросил у Москвина:
- Как ты… дочку отпустил… в курсанты… Да ещё – в лётное… Мало тебе… Валентины…
- Как же, спросила она меня… С детства такая же упрямая… своенравная… как ты. Глаза Валины, а характер – твой, до мелочей… – Улыбнулся: – Она у меня ещё генералом будет!
Морозов молча сжал руку Москвина.
Перед отъездом генерал Морозов встретился с Валей на КПП. Улыбнулся, хотел обнять. Девчонка вежливо уклонилась. Морозов пытался найти нужные слова, о чём-то спрашивал Валю. Она очень добросовестно, как девочка-отличница, старалась отвечать на его вопросы. И видно было, как ей хочется побыстрее уйти…
И ни на грамм не стала меньше боль в сердце генерала…
Пришёл Василий. Отец заметил, как сияли его глаза навстречу точно так же засиявшим Валюшкиным глазам. Сын обнял девчонку… жену свою, поцеловал её. Потом предложил:
- Я провожу тебя, отец. Меня ненадолго отпустили.
В аэропорту разговаривали на какие-то совсем отвлечённые темы. Оба страдали от этого. Василий видел безысходную боль в глазах отца. Не выдержал, обнял его. Сказал, как говорил совсем маленьким мальчишкой, когда поздними вечерами отец возвращался со службы:
- Я так люблю тебя!..
Генерал прятал повлажневшие глаза.
Но было ещё… о чём надо непременно сказать отцу. Он должен непременно об этом знать! И Василий заговорил:
- Отец… Мой лучший друг – сын Ирины Петровны. Мы вместе учимся.
- Попробуй не согласиться, что мир тесен, – промелькнула мысль у генерала. А Вася внимательно и серьёзно смотрел в его глаза. Вдруг улыбнулся:
- Пап… а Саня похож на тебя. Я всё думал: кого он мне напоминает? С самого первого курса думал. Знаешь, он смотрит – ну, точно, как ты… И мать у него хорошая.
Ох, да когда ж ты остановишься… безжалостный мир… что ж ты так несёшься, кружишься так яростно… остановись, дай передохнуть… Дай принять, что узнал… Разобраться…
Объявили посадку. Отец с сыном крепко обнялись.
Вечером Василий внимательно присматривался к Саньку. Наконец ответил на его вопросительный взгляд:
- Сань… До чего ты на… отца похож. Взгляд у тебя – точно, как у него.
- Я на мать похож. Ты же видел – у нас с ней глаза одинаковые. Волосы вот…
- Сань, дети и на отца похожи, и на мать…
Санёк упрямо повторил:
- Я похож на мать.
Немного обескураженный Василёк не стал продолжать разговор.
А у девчонок был не менее важный разговор. Несколько дней они не разговаривали. Возвращались после занятий, молча ложились спать. Тайком вздыхали. Плакать хотелось: уходила дружба…
И Настя не выдержала. Приподнялась на локте, быстро заговорила:
- Валь!.. Ну, что ты молчишь… – Горько усмехнулась: – Думаешь, я верила, что… Василёк вдруг меня заметил и полюбил… Да когда он целовал меня… – ну, прости, Валь!!! – я и тогда чувствовала, что он просто не может без тебя жить…
Валюша спрыгнула с постели, забралась к Насте, обняла её…
Настя уже несколько дней незаметно присматривалась к подруге. Валюшка как-то изменилась. Даже на занятиях, чувствовалось, вдруг совершенно отрешалась от всего, прикрывала глаза, едва заметно улыбалась… и смотрела совсем по-другому… какая-то милая усталость была в её тёмно-карих глазах.
Валюшка с Васильком никому не сказали, что расписались. Об этом знали только их взводные, на свой страх и риск отпустившие их – всего на час – в ЗАГС. Настя не знала, что Валюшка уже… жена… И только по её глазам догадывалась, что у них с Васильком… случилось… Расспрашивать подругу постеснялась. Сердце больно сжалось: ну, вот и всё… Надежда – такая робкая!.. – только появилась, и тут же исчезла безвозвратно. А она ещё тогда, на первом курсе, так безоглядно влюбилась в синеглазого серьёзного третьекурсника… Украдкой вытерла слёзы: что ж… Без любви любовь – непосильная ноша… А Валюшка тихо говорила:
- Настюш… Где-то… может, далеко, а, может – рядом… кто-то ищет тебя, ждёт… Ты постарайся рассмотреть… не пропустить любовь свою…
Притихшие девчонки долго лежали, не смыкая глаз… Потом вспомнили, что завтра – практическое занятие, вздохнули от счастья, что помирились… удержали на самом краю свою дружбу…
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 12