В издательстве Чтиво неделя дружественного журнала Litera Nova, и мы публикуем несколько лучших рассказов его авторов.
Мы ехали к Васиному двоюродному брату на шашлыки – это была своеобразная инициация. Я уже познакомилась с его родителями, с тетей, с сестрой, теперь вот брат – меня постепенно принимали в семью.
Воскресный вагон метро был полупустым, но мы все равно сели в углу, чтобы побыть вдвоем. Вася все пытался укусить меня за ухо, но я, смеясь, уворачивалась и пряталась у него на груди.
– Вообще-то вампиры кусают за шею, а когда покушаешься на другие части тела, то это уже каннибализм!
– А я чуть-чуть! Это же не считается? Нельзя же быть чуть-чуть каннибалом? – он поцеловал меня в мочку уха, и я громко засмеялась.
– This is Sokol… Осторожно, двери закрываются, следующая станция…
В вагон вбежал косматый мужчина с репейником в волосах – оборки его плаща застряли в закрывшихся дверях. Он недовольно бормотал, пытаясь вырвать застрявший кусок плаща. Двери снова раскрылись – он поправил на себе плащ и прошел к центру вагона, чтобы осмотреться. Поезд тронулся. Меня терзали смутные подозрения, что он сядет прямо напротив. Так и вышло.
Мужчина раскладывал по всему сиденью ашановские пакеты с тряпками, смотря в нашу сторону из-под заплывших век. Я положила голову Васе на плечо и закрыла глаза. Не провоцировать, не реагировать, не подавать виду.
– Слышь, это «Беломорская»?
Я открыла глаза. Бомж выжидающе смотрел на Васю, который крепко держал меня за плечо.
– Нет, еще станций пять или четыре, – спокойно ответил он.
– Спасибо… Ну, разбуди, как на «Беломорскую» приедем, – бомж смахнул на пол пакеты и лег на сиденье.
– Мы вообще-то до «Речного» едем и только следующая – «Беломорская».
– А… Да? Ладно. Прости… – бомж приподнялся на сидении и виновато посмотрел на свои тряпки. – Это… А ты где служил?
– Да нигде, военка в универе только.
– А. Извини… – бомж снова разложил вокруг себя пакеты, валявшиеся на полу – сквозь прозрачный полиэтилен виднелись разноцветные лоскуты. – Девушка у тебя красивая. Долгих лет жизни и шестерых детей! – он лег прямо на пакеты и закрыл лицо плащом.
– Шестерых? А не много ли? – я опустила Васину руку со своего плеча и начала водить пальцами по его ладони. – У тебя такая длинная линия жизни… А шестеро детей тебе ее порядком сократят.
– Вообще-то говорят, что дети – цветы жизни. Потом, правда, добавляют, что на могиле родителей, – мы засмеялись. – Двое, не больше – мы же все-таки современные люди. Мальчика и девочку. Но первого мальчика, конечно, – наследника.
– Как получится! Это в игре «Sims», чтобы родился мальчик нужно есть побольше яблок, а в жизни с этим сложнее…
Бомж напротив давно спал среди ашановских пакетов, и мы вышли на нужной станции.
***
У Васиного брата был алабай по кличке Бомбер. Бомбер сидел у самого забора на цепи, в вольере, огороженном сеткой. И стоило кому-то пройти мимо, как Бомбер бросался на сетку, вцепляясь зубами в проволоку.
– Слушай, а это нормально вообще – всегда держать собаку на цепи? Ему же свободы хочется, по участку там погулять или в дом зайти.
– А ты посмотри на него, вон, какие клыки, – Вася вплотную подошел к забору, и я инстинктивно сжала его руку, – я бы тоже побоялся держать такого на воле.
Вася нажал на дверной звонок – раздалась противная трель расстроенного колокольчика. Со двора шел запах дыма и жареного мяса.
– Сейчас открою, уже на подходе! – у забора появился Васин брат Никита. Бомбер завизжал, совсем не по-собачьи, и бросился к нему через сетку. – Ну, что ты, мальчик, ну, что ты… А ну, сидеть, сидеть! – Никита вынул руку из кармана треников с двумя полосками и строго указал на пса пальцем – Бомбер послушно сел, растаскивая песок виляющим хвостом.
Никита открыл ворота, и мы прошли по мощеной дорожке на участок с аккуратным искусственным газоном, прудиком с невысокой фонтанной струей и небольшой теплицей. Я обернулась – Бомбер продолжал сидеть, размахивая обрубком хвоста. За пластмассовым столиком у мангала с кованой крышей сидел дедушка Васи и Никиты – дед Егор, ветеран ВОВ, контуженный на одно ухо. Мы с ним как-то оказались рядом на дне рождения у Васиной тети – он все время просил меня о чем-то: то подложить ему ложку оливье, то подать бутербродик с икрой. Под поливалкой у цветочной клумбы в одних плавках стоял маленький мальчик – видимо, сын Никиты. Увидев нас, он убежал на крыльцо и скрылся в доме.
– Стесняется… Он у нас воспитанный – переоденется и придет, – Никита пододвинул стулья, приглашая нас за стол.
– Добрый день! – сказала я, садясь, деду Егору, но он молча жевал сушки зубными протезами и не обращал на нас внимания.
На столе, не покрытым скатертью, были только стаканы, пустые тарелки под шашлык, пачка маковых сушек, а также кола и бутылка виски.
– Jack Daniels? А ты, брат, живешь красиво! – Вася крутил в руках бутылку, рассматривая со всех сторон этикетку.
– А то! Так, вы пока посидите, а у меня тут шашлык уже на подходе – сейчас принесу, – Никита снял с мангала решетку с кусками свинины, раскрыл зажим и сгреб шашлык в миску. – Айн момент!
шНикита поставил на стол миску, полную мяса, – от крупных кусков свинины еще пахло дымком. Дед Егор выгреб из кармана пиджака сушки и засунул их обратно в пачку. Из дома вышел сын Никиты в джинсовых шортах и майке с машинками из фильма «Тачки», тихо поздоровался и сел рядом с отцом.
– Все, налетайте! В большой семье ртом не щелкай! – Никита положил себе на тарелку верхний – самый большой и сочный кусок.
– А кетчуп будет? – спросил сын Никиты, скребя вилкой по пустой тарелке.
– Жень, маму позовешь – будет, – Никита кивнул в сторону дома – и Женя молча ушел из-за стола.
– А я думала, она на работе, – шепнула я Васе.
– Нет, у них ребенок маленький. Я не рассказывал? Анечка, дочка, шесть месяцев. Все время, понимаешь, отнимает, – Вася аккуратно разрезал свинину на маленькие кусочки и клал их один за одним в рот.
– Эй, – меня дернул за рукав дед Егор так, что я вздрогнула, – подай мне кусок мяса! – он мог бы сам положить себе шашлыка, если бы протянул руку.
– Вам какой: этот сверху поменьше или тот, снизу, побольше, но с ожарками?
– Чего? Я говорю: кусок мяса мне подай. Не хочу я твоей селедки.
Я положила ему на тарелку тот, что был покрупнее. Он разрезал кусок на две части и тут же впился в одну из них протезом.
– Ну, скоро там кетчуп? – Никита взял очередной кусок мяса из пустевшей миски.
Из дома вышел Женя, а за ним женщина чуть за тридцать, с волосами, собранными в небрежный пучок, в лосинах и в красной футболке «Turkey».
– Где ты там все бегаешь? – прожевывая шашлык, спросил Никита – я видела, как у него между зубов застряли кусочки белого мяса. – Ты за стол садиться вообще будешь?
– Да я попозже – я Анечку еще не покормила, – его жена поставила на стол бутылку кетчупа, усадила сына и порезала ему в тарелку шашлыка.
– Здравствуйте! – я отложила приборы и с улыбкой посмотрела на жену Никиты.
Она затянула потуже пучок на голове и, улыбнувшись чуть кривыми зубами, ответила мне «Добрый вечер».
– Привет! – сказал Вася, отхлебывая колу из бокала – она слегка кивнула ему в ответ.
– Надо бы еще одну партию поставить, – Никита положил последний кусок свинины на пустую тарелку и отдал грязную миску жене. – Ты отнеси, пожалуйста, и возвращайся – я тебе мяса оставил – ешь, пока никто не позарился! Анечка твоя подождет. А то перед гостями как-то неудобно даже, да? – он посмотрел на Васю, а тот лишь пожал плечами. – Ни салата не нарезала, ни закусочки не положила – все Анечка да Анечка…
Жена Никиты подняла грязный таз и бесшумно ушла. С тазом наперевес, она была похожа на крестьянку с коромыслом на одно плечо. Дед Егор что-то серьезно и вкрадчиво объяснял Никите, Вася смеялся, а Женя не обозначал своего присутствия, молча поедая шашлык.
– А теперь самое время выпить, – Никита поднялся, налил всем виски и торжественно выдохнул. – Сегодня я хочу поднять этот бокал за… – и в этот момент Женя опрокинул на себя стакан, полный пенящейся колы. Никита осекся, а потом посмотрел на сына и дал ему выразительный подзатыльник – его рука быстрым и отточенным движением коснулась шеи Жени. Женя посмотрел на свою залитую колой футболку и поднял на меня глаза, в которых застоялись две большие слезинки.
– Вася, он ударил ребенка… Вася… – я теребила Васю за край футболки под столом, но он отвел мою руку.
– Тихо, тихо. Дело семейное…
– Пойдем! – сказала я Жене, – пойдем замочим твою майку, чтобы не было пятен, хорошо? – я вышла из-за стола и, взяв Женю за руку, увела его к прудику.
Никита продолжал молча стоять, держа стакан виски, Вася смотрел в дыру в заборе, а дед Егор доедал сушки.
– А папа часто так делает? – спрашивала я у Жени, снимая с него майку.
– У-у, – он неопределенно мотал головой.
Вася встал, опершись о край стола, начал о чем-то шептался со своим братом. Я засунула майку под струю фонтана, а Женя растерянно стоял, водя шлепком по сырой земле.
– Такое впервые происходит, правда… Он, конечно, резкий, но чтобы так – никогда, – Вася вдруг возник сзади и провел рукой по моей спине. – Мы сейчас сядем опять за стол, и он извинится и перед Женей, и перед всеми остальными, идет? – он развернул меня к себе и улыбнулся.
– Идет, – я поцеловала его в лоб, и мы вместе с Женей вернулись к столу. Вася чуть отстал от нас, чтобы повесить сырую майку на бельевую веревку.
– Дорогие гости, – Никита подтянул треники и улыбнулся мне, – простите за такую оплошность с моей стороны. И ты, Женька, прости – я еще выпить не успел, а уже дурной… Вот… – он щелкал пальцами по стакану с виски, раздумывая, что сказать дальше.
Вася запутался в мокрой простыне, висевшей на веревке, – он хотел пройти сквозь нее, но порыв ветра задул большую белую простыню в его сторону. Мы все посмеялись. Из дома тем временем вышла жена Никиты, но уже не с пучком, а с хвостиком и с тарелкой пирогов в руках. Такие продаются в кондитерском отделе в «Перекрестке».
– Как ты вовремя! А я как раз хотел сказать тост за прекрасных дам! – Никита радостно ущипнул жену за бок.
– Ай, не надо! Пироги еще уроню! – она, смеясь, поставила на стол тарелку с пирогами и села слева от мужа.
– За то, чтобы вы, женщины, все были не просто замужем, а зá мужем! Чтобы цвели и радовали нас! Ну, что? Пьем? – Никита разлил всем, кроме Жени, виски в стаканы.
– Пьем! – крикнул Вася и чокнулся с братом.
– Да что это за моча? – выпив, дед Егор начал размахивать пустым стаканом. – Ты пойди водочки мне принеси, – он поставил стакан перед женой Никиты.
– У нас нет водки. Никита же только виски пьет… – она пододвинула стакан обратно к деду.
– Пиво? Да не пью я эту слабоалкогольную бодягу! Ты дай мне…
– Дед, харе! У тебя уже там перепел что ли? – Никита забрал дедов стакан и налил туда еще виски, – пей и не бузи! – дед Егор сразу затих, а Вася протянул ему несколько сушек из пачки.
– Вась, Вася… – я наклонилась к нему. – А где здесь туалет?
– Надо еще шашлыка пожарить. – Никита печально смотрел на полупустой стол. – Я тогда пойду костер разведу, чего тянуть, да? – он достал спички из кармана и пошел к мангалу.
– Да я не знаю, если честно, – прошептал мне Вася, – у них раньше был туалет на улице, а сейчас появился санузел где-то в доме.
– Слушай, а как зовут жену Никиты? Может, она…
– Вася! Иди сюда! Надо за углем в сарай метнуться! – Никита выгреб последние угольки и стоял с опустевшим мешком в руках.
– Да, сейчас! – Вася резко встал, опрокинув пластиковый стул, – я скоро вернусь, солнце, – он прикоснулся к моей щеке коротким поцелуем и, поставив стул на место, отправился за углем.
Жена Никиты собирала в ладонь крошки со стола, пока дед Егор угощал Женю сушками. Женя морщился, но жевал.
– Девчонки, может, вы салата порежете? Мяса принесете? – спросил Никита и поджег угли, а Вася взял картонку, чтобы подгонять дым.
– Пойдемте? – жена Никиты подозвала к себе сына и пригласила меня в дом.
В прихожей, оформленной в светло-зеленых тонах, стоял белый деревянный шкаф с зеркалами, а возле него, на тумбе, была ваза с искусственными орхидеями. Жена Никиты провела меня через коридор, где был выстелен ковер с узорами в виде маленьких светло-розовых бутонов, на голубую кухню. За белым круглым столом были стулья с темно-синей мягкой обивкой, а в навесных шкафчиках стояла фарфоровая посуда.
– У вас здесь так красиво! Такие милые шкафы, пастельные цвета… Снаружи вроде бы самый обычный кирпичный дом, а внутри такое чудо!
– Спасибо. Мне очень приятно, – жена Никиты нарезала огурцы в глубокую тарелку, а я подавала ей помидоры. – Вообще я по образованию дизайнер интерьеров, поэтому это стремление к красоте у меня профессиональное, – она улыбнулась и положила помидор на разделочную доску. – Я на самом деле с детства мечтала иметь свой дом, самой его обставить, чтобы на участке был маленький прудик, бассейн, – она выдавила немного майонеза в салат и перемешала огурцы с помидорами. – Почти все так и вышло – только бассейна не хватает, но муж против. Говорит, что бассейн соорудить – ерунда. А вот ухаживать за ним – это долго и муторно. Да и куда нам? Вон, двое детей – я в декрете, один Никита работает. Кому там уже до моей блажи? Поставите салат на стол? Я сейчас мясо с вами отнесу, а потом опять к Анечке пойду – надо проверить.
– Да… Но не подскажите, где здесь туалет?
– Да прямо по коридору и направо – увидите, в общем. А я тогда сама все отнесу, – жена Никиты ловко подхватила огромный салатник и миску с замаринованным кусочками свинины и вышла из кухни.
***
Когда я вернулась на улицу, Вася с Никитой были на перекуре. На подставке, приваренной к мангалу, стояла миска с шашлыком. Никита затушил окурок подошвой тапка и, взяв миску, аккуратно сложил куски мяса на решетку. Вася обнял меня свободной рукой, и мы вместе встали у огня, наблюдая, как Никита придерживает решетку. До меня долетали клочки горящей бумаги – и Вася отвел меня в сторону. Он затушил сигарету о мангал, и мы пошли гулять по участку.
Уже вечерело. Мы надели толстовки и начали ходить от одного конца забора до другого, чтобы нагулять аппетит. После пирогов есть не хотелось, а тем более шашлыка, но воля хозяина – закон.
– Представь, что через много лет и у нас будет такой дом, и шашлык будет, и деда к нам на лето будут отправлять… – Вася развернул меня и кивнул на заснувшего за столом деда Егора.
– А еще у нас будет шестеро детей, которые вытопчут весь газон! Все по заветам того бомжа.
Вася рассмеялся и крепко обнял меня.
Никита велел нам отвести деда Егора обратно в дом. Мы взяли его под руки и, не зная, куда деть, оставили на диване прямо в прихожей. Дед сначала пытался ругаться с нами, но потом сам сел на диван, прикрыл глаза и велел катиться отсюда.
Вскоре мы все собрались за столом. И жена Никиты даже вынесла Анечку – спящую девочку с крошечными ножками, в розовом боди. Мы с Васей ели салат, пока Никита наворачивал куски и рассказывал армейские истории. Клонило в сон. Кажется, я их уже где-то слышала или смотрела в сериале «Солдаты». Мама отправила Женю спать, и он, еле слышно пожелав нам спокойной ночи, незаметно исчез.
Когда Никита понес спящую дочь в детскую вслед за женой, унесшей на кухню грязную посуду, я попросила Васю вызвать такси через приложение. Но стоило Никите с женой вернуться, как Васе на телефон пришло оповещение о том, что машина подъехала.
– Ты к нам почаще заглядывай, все-таки братья, – Никита обнял Васю, уже стоя у калитки, – и девушку свою приводи. Надеюсь, породнимся, – он посмотрел на меня чуть пьяными и потому блестящими глазами и поцеловал мою руку.
Вася с Никитой побежали к машине, чтобы сложить пакеты с гостинцами (домашними огурчиками и помидорчиками) в багажник. Ко мне подошла жена Никиты и слегка меня приобняла.
– Очень рада, что вы у нас посидели, что все понравилось… Вот только я так и не узнала, как вас зовут. У мужа спросила – он тоже не в курсе.
– Наташа… А ему разве Вася не сказал? – я растерянно посмотрела на Васю, который в этот момент закрывал багажник. – Да и я тоже все хотела спросить, как вас…
– Ты там долго еще? У водителя таймер! Давай скорей в машину! – крикнул мне Вася.
Я обняла напоследок жену Никиты и села к Васе на заднее сиденье. Никита и его жена махали нам вслед.
– 10 лет вместе – и какая семья! – Вася взял мою ладонь в руку и поцеловал мой указательный палец. – А сейчас мы ко мне поедем?
– А как же иначе!
Я обняла его шею и прикусила за мочку уха. Старый водитель-грузин смотрел на нас через зеркало заднего вида и слегка посмеивался.
В издательстве Чтиво неделя дружественного журнала Litera Nova, и мы публикуем несколько лучших рассказов его авторов.
