Каждый ребёнок нуждается в друге. Хоть в каком-нибудь. В собачке, котике или хотя бы в мышонке. В таком маленьком друге нуждалась и Светка. Детей, подходящих по возрасту, в округе не было. Зато, были кошки, дворовые, блохастые, но приводить их в дом мама не разрешала и даже гладить не позволяла — «вдруг лишайная». Ещё были куры, но дружить с ними было неинтересно.
Лето обещало пройти в скучном безделье, разбавленном надоевшей игрой в куклы, если бы не счастливый случай. Случай — это такое дело… ждёшь чего-нибудь, ждёшь, но ничего не происходит, а тут тебе, бац, ни с того, ни с сего… вот он — случай. Лежит в высокой траве жёлтеньким комочком, подрагивает, хлопает зёрнышками чёрных глаз. Откуда он взялся — непонятно. Случай он такой… непонятный.
Светка осторожно загребла жёлтый пушистый комочек в ладошки. Цыплёнок от тепла детских ручек оживился, потянулся, взмахнул маленькими крылышками и… шлёпнулся на один бок. Задыхающаяся от счастья Светка прижала цыплёнка к груди и понесла…
Домой нельзя. Никто не разрешит держать курицу в комнате, где живут люди, да и опасно, маленький он совсем, кто-нибудь наступит. Решение созрело само собой. Сарай — вот подходящее место. Сарай старый, кроме Светки туда уже давно никто не заходил.
До вечера девочка наводила порядок. Выкидывала всё ненужное. Натаскала травы для гнезда — всё-таки курица, какая ни на есть птица.
Цыплёнку лежанка понравилась, он замер в углублении гнезда, закатив от удовольствия чёрные бусинки глаз под белёсые веки. Каждый день Светка отсыпала из бабушкиного мешочка жёлтые крупинки куриного корма. Жёлтое, как и сам цыпленок, зерно птичке нравилось. Он с удовольствием ел и пил заботливо подливаемую в блюдечко водичку и очень быстро вырос хоть и в маленького, но настоящего петушка. Была только одна беда — ходил цыплёнок с трудом, прихрамывая на одну лапку. Что только Светка ни делала, чтобы выходить цыплёнка, привязывала к переломанной ножке палочку, натирала бабушкиной мазью, называемой «Змеиный яд», растирала больной сустав пальчиками, но всё без толку. Цыплёнок процедуры не одобрял, клевал заботливую хозяйку в руку, вырывался и пытался кричать сдавленным голосом «кукареку». Вылечить хромоножку так не удалось.
Про Цыпу Светка никому не говорила, а то вдруг тоже запретят, скажут лишайный или блохастый. Петушок, увидев хозяйку, приветственно, словно знамя, выбрасывал розовый хохолок, который тут же плюхался на сторону, и радостно ковылял хромой походкой навстречу. По утрам Светка старательно прибиралась в сарае, сметая черно-белые кляксы засохшего помёта в совочек.
Лето закончилось, за ним пролетел и сентябрь, а в октябре у Светки день рождения. По традиции накануне празднества девочку отвели в «Детский мир», где она выбрала себе подарок. На этот раз это была детская кукольная коляска и большой, величиной с настоящего ребёнка, пупс. О коляске с пупсом девочка мечтала давно, поэтому радости её не было границ. Весь вечер она пеленала пупса в «самделешные» пелёнки, поила его настоящим молоком из настоящей соски, сто раз перестилала постельку в коляске и горделиво катала её по двору, совсем позабыв про Цыпу.
Проснувшись утром, Светка первым делом бросилась к своему резиновому ребёнку. Материнские заботы отняли полдня. После обеда, уложив дитятю в коляску, именинница отправилась в парк вместе с дедушкой, где последующие три часа, заливаясь смехом, каталась на каруселях. В шесть часов в доме стали собираться гости — многочисленные родственники с папиной стороны. Светка стояла в центре комнаты и принимала подарки. Родственников было много, подарков тоже.
Бабушка Оля — знатная стряпуха, два дня жарила, парила и строгала угощения, которыми теперь потчевали гостей. Светку усадили во главе стола. От полученных впечатлений и потраченных на них эмоций девочка не на шутку проголодалась и теперь уплетала за обе щеки, всё, что бабушка подкладывала ей на тарелочку.
— Всё-таки, Оля, ты мастерица. Вот сколько я не пытаюсь по твоим рецептам готовить, всё равно так вкусно у меня не получается, — нахваливала бабушкину стряпню, тётя Фрося, пережёвывая кусок пышной отбивной.
— Мда…, — протянул блестящими губами муж тёти Фроси, дядя Фонасий, смакуя желеобразный сгусток. — Такого холодца я в жизни не ел.
Лицо дяди «Фроси» (Светка всегда путала имена этой супружеской парочки) выражало такое неподдельное удовольствие, что все приглашённые в стадном порыве тут же набросились на разрекламированное блюдо. Порцию студня бабушка заботливо положила и на тарелочку Светке. Прозрачный кубик с нитевидными кусочками белого мяса нервно подрагивал в ожидании своей участи. Внешне холодец был похож на мармелад, правда, оказался совсем не сладким, но тоже вкусным.
— Вот, как ты его делаешь? — допытывалась тётя «Фанасий», смахивая вилкой последний кубик холодца с быстро опустевшего блюда. — А мясо какое нежное, ууу, — закатила серые кругляшки глаз под нависающие балдахином веки, — из чего ты его только варишь? Раскрой уже секрет.
— Да нет никакого секрета, — пожала плечами бабушка. — Просто петушок попался молоденький.
— На рынке брала? — уточняла тётя «Фанасий». — Или своего Педра зарубили? Он вроде у тебя уже старый?
— Да нет. Затесался какой-то колченогий. Сама не знаю, прибился откуда-то. Вчерась утром за топориком пошла, а он там по сараю шкандыбалит туда-сюда. Уж через какую дыру влез?.. А вылезти не может. Как специально к застолью подгадал.
Долго ещё родственники нахваливали бабушкину стряпню, позабыв про именинницу. Вспомнили про Светку только поздно вечером, когда все разошлись, и пора было укладывать девочку спать. Нашли именинницу по завывающим звукам, несшимся из сарая. Девочка сидела на куче засохшей травы и плакала. Рядом с ней на земле в кляксах куриного помёта валялись обломки детской коляски и ещё чего-то резинового.
Читайте на Ридеро, Литрес, Амазон и др.
