— Здравствуй.
— Эм... Ну, привет. Давно не виделись.
— Порядочно. Сегодня отличная ночь, не находишь? Самое то для прогулки по городу...
— Мы ради этого и выбрались из своих берлог! Ну так, куда пройдёмся?
— Давай на другой конец города. Делать всё равно нечего...
— Ну, пошли.
Холодно. Ветер словно ножом режет — по лицу, по телу, но никто из нас не застёгивается. Так и идём, подставив тела морозу.
Грустно. Почему, не знаю. Не помню уже. Может, вспомню — расскажу. Ну а пока...
— Как думаешь, как долго температура будет такой низкой?
— В смысле как долго ещё будет холодно? Будь проще, мы же не философы и не учёные, витиеватые фразочки вставлять. К тому же, это только начало. Не знаю. Может, это вечная зима.
— Хм... А вдруг так и есть! Ты представь: вечный лёд, сковавший всё человечество...
— Ха! Постоянные бочки-костры и группы людей, пытающихся спастись от жгучего змея, заползающего под любую одежду!
— Наверно, было бы страшно.
— Ага. И холодно.
— Это точно. Все бы понимали, как тяжело остальным, но бесконечный лёд не оставлял бы иного выбора, кроме как закутаться в пледик по-плотнее и закрыть глаза.
— Мы сейчас точно про обычный мороз говорим?
— А кто знает! Лучше открывай-ка газировку, что-то в горле просохло.
Жжётся, затем булькает внутри. Ну, топливо есть. Можно и продолжить.
— Итак, что дальше?
— Ну, вот скажем, был бы у одного человека большой-большой огонь...
— Камин?
— Да, точно! Камин! И вот сидел бы он возле камина и думал, что кому-то тоже хочется тепла... Как думаешь, поделился бы он?
— Зависит от того, насколько сильно этот человек дорожит огнём.
— Я вот думаю, что будут рядом с ним те, кому нужен именно его камин. Семья, друзья там...
— Мне кажется, он сразу разделил тепло с ними.
— А если он боится потерять огонь?
— Так сильно, что даже близким его доверить не может?
— Ну, вроде того.
— Тогда этот огонь вырвется из камина и сожжёт его. Дотла.
— Почему?
— Тепло нужно распределять на всех. Представь... Вот, Новый Год, сладкие подарки, так? Если бы тебе подарили сладкое всего мира, ты бы что..?
— Слёг бы с диабетом, полагаю.
— Правильно. А вот от одного пакетика с конфетками риск диабета куда меньше. Хороший пример?
— Ну, не знаю. Может, этого огня и на одного хватало как раз...
— Так, погоди. Огонь нужен для противодействия холоду, потому что выделяет тепло, но и тепло тоже, как и мороз, вызывает в людях раздор!
— Опять ты в пафос. И то, и то есть необходимость. Для подталкивания людей к дружбе, к хорошим, правильным чувствам. Это вот как работает: сначала холод заставляет тянуться к теплу, затем тепла хватает не всем, и те, у кого много каминов, делятся им... Так рождается самое хорошее, что есть в людях.
— И снова вопрос: а мы точно про камины и бесконечную зиму?
— Ага, про них.
— Тогда всё, в принципе, логично. Кроме одного момента...
— М? И какого же?
— А как же те, у кого совсем-совсем нет огня? И тех, кто мог бы его подарить, тоже нет.
— Эм, а так разве бывает? Мебель вроде у всех дома есть...
— А если, ну вот если, случилась поломка в долгой дороге, а зима застала как раз тогда?
— Кажется, тогда человек был не один. И у тех, кто был рядом с ним, тепла тоже не оказалось?
— Всё так.
— Тогда им остаётся только тепло наших тел. Когда нет огня, согревающего кого-то, то должен быть кто-то, кто станет этим теплом.
— Так рождается любовь.
— Полагаю, что да. Ещё газировки?
— Не, и так живот побаливает после детского шампанского.
— Тебе же восемнадцать есть уже...
— И что, это колышет моих родителей? Да пять раз разбежаться и с разбегу в прорубь, ага, как же. Давай на бульвар вырулим, вон, через этот двор можно срезать.
— О-кей. Продолжим?
— Давай. Итак, мы разобрались, что-из-чего-почему-зачем-и-как. Остался ещё один вопрос.
— Вечно ты что-то спрашиваешь! Нет бы сказать: розумию, пан, розумию...
— Ни черта я не "розумию", потому и спрашиваю.
— Давай уже.
— Мне вот интересно, а что станет с тем, кто совсем-совсем ничего не получит? Ни тепла огня, ни тепла человека.
— И снова встречный вопрос: а такое вообще бывает? Если бы люди видели, как другие замерзают заживо, они бы точно помогали всем, кому могли, а уж если помогать было нечем, согрели бы собой. По-моему, это так очевидно.
— Ну вот если бы да кабы, то что?
— Умер бы человек. Замёрз бы, естественно.
— Экий ты простак. Как огня не стало, так люди появились, а как и их не стало, то всё, финита ля комедия?
— А что ты хотел? Чтобы Господь всех подряд таких мёрзнущих спасал?
— Действительно...
— Человек без того и другого стал бы камешком. Льдом. Вот так, и никак иначе.
— Может, есть третий вариант? Помимо Господа, ясен перец.
— Ходячий труп? Как там было... "Живой труп"?
— Человек без тепла... Ну, вполне себе подходит. И что, думаешь, это как зомби или что-то вроде?
— Нет, скорей, как пустая оболочка. Жизни там нет, а желание и стремление к теплу остались.
— Наверно, много будет таких...
— О, я полагаю, большая часть человечества.
— Мы сейчас точно о гипотетической ситуации?
— Ага, про зиму, тепло, холод и людей, конечно же. А про что ещё?
— Справедливо. Про что же ещё...
— Ну, всё, вот мы и дошли до конца города. Теперь обратно?
— Маленький у нас какой-то город, выходит, раз за пятнадцать минут разговора мы его наискось прошли.
— Ну, кое-где срезали, кое-где петлю лишнюю не сделали... Почему бы и да, собственно?
— Слушай, а может, эти, которые как зомби, они тоже по прямой, как мы, шли? Срезали и в обход не шли, а в итоге...
— Что? Договаривай уж. Остались без тепла. Мораль?
— Где-то была. Что ж, давай подойдём к главной части.
— Хорошо, но перед этим... Газировка приказала долго жить, но у меня остался сок.
— Надеюсь, что не томатный. А то зная тебя, извращенца...
— Вообще-то я взял три вкуса.
— И один из них томатный?
— И один из них томатный.
— Засранец.
— Ты имеешь что-то против? Есть ещё яблочный и мультифрукт...
— Давай сюда яблочный и даже не смей прятать от меня лицевую картинку, я всё равно её посмотрю...
Небольшая пауза, затем глоток. Ехидная улыбка и следующий за ней крик души. Затем топот двух пар ног по заснеженному бульвару.
— Ты стёр грёбанную картинку?!
— Это месть за то, что в прошлый раз ты подсунул мне гадость вместо качественного лимонада.
— Но я же сам им поперхнулся!
— Это не меняет самого факта...
— Ах ты... Р-р-р, ладно. Пойдём уже. И застегнись, а то потным по морозу походишь — мигом лёгких лишишься.
Звук "молнии" на двух куртках.
— Итак, к сути. Про что на этот раз будешь рассказывать?
— Да всё про то же...
— Любовь...
Пауза.
— Она не чувствует того же. Не такое же сильное чувство, оно у неё... Ближе к привязанности, что ли. Не больше и не меньше.
— Ты говорил то же самое и в прошлый раз.
— В тот раз было жаркое лето.
— Но ведь смысл один и тот же.
— Нет, о, нет! Тогда мы говорили о запасах льда и погребах, сейчас — про камины и мороз.
— Окей, окей, окей. Ещё раз. С самого начала. Вы знаете друг друга много, много лет. У каждого парня есть такой человек женского пола, ну, или похожая ситуация, что ли... И тебе, вдруг, ни с того ни с сего, приспичило в неё втюхаться. В итоге ты бегаешь за ней, а со мной обсуждаешь, правильно ли поступаешь... Я же говорю тебе одно и то же. Нет у неё к тебе такого же. Ну и где же здесь философия и метафоричность? Где мораль сей истории, скажи мне, а?
— Где-то была...
— Всё, я тебе говорю, всё. Смирись. Не бывает чудес. Таких — не бывает. Что в обычной любви, что в такой... "Дружеской". Хватит с тебя всех этих ночных походов в холодные ночи...
— Ты предлагаешь мне стать льдом?
— Отчего же? Ведь есть ещё камин.
Приглушённый смех.
— Кажется, я нашёл мораль. И мне так смешно, что хочется разорвать себе горло от смеха!
— Эй, ты полегче. Чувства чувствами, а своя жизнь... Важна, как бы.
— Справедливо. Эй, а знаешь, почему мне смешно? Потому что ты мой огонь.
Человек шёл вдоль бульвара, а по правую руку от него тянулось на бесконечные километры параллельно вперёд кристально чистое зеркало.