Вскоре после Октябрьской революции , церковь окончательно была отделена от государства. А это значит, что служители культа перестали быть привилегированным классом, освобожденным от налогов и получавшим половину своих доходов из казны. Одновременно церковь лишилась очень прибыльного бизнеса, так как все религиозные ритуалы были отнюдь не добровольны и не бесплатны. Лишалась она и возможности влиять на воспитание новых адептов, так как школ ее тоже лишили. «Декрет о земле» передавал в в общенародную собственность, вместе со всеми постройками и инвентарём, помещичьи, монастырские и церковные земли.
А так как «нестяжателей» , «иосифляне» уничтожили еще в конце XVI века, то такой удар по мошне, русскую церковь категорически не устраивал! Уже с 18 ноября 1917 года РПЦ начала антисоветскую борьбу, Поместным собор и патриархом Тихоном в 1917-1918 гг. было обнародовано 16 антисоветских посланий. Духовенство с удовлетворением встретило начало гражданской войны, выступая на стороне белогвардейцев интервентов, благословляя их на борьбу. Наивно думать , что при этом они преследовали высокодуховные цели, все приземленно, они хотели возврата утраченного положения, влияния, имущества, земель, доходов.
Причем РПЦ вовсе не ограничилась только призывами, в Гражданской войне участвовали религиозные полевые части, например в Сибири - «Полк Иисуса», «Полк Богородицы», «Полк Ильи Пророка» и другие. На юге воевал против РККА - «Полк Христа-Спасителя», сформированный из лиц духовного звания. Настоятель Ростовского собора Верховский, священник Кузнецов из Усть-Пристани и многие другие возглавляли банды, состоящие из недобитых кулаков. Монастыри служили убежищем для различного рода белогвардейцев и бандитов.
Советские власти при этом, очень либерально относились к свещенослужителям, зачастую отпуская их под честное слово. Например 25 июня 1923 года Верховный суд освободил патриарха Тихона, после того как он обратился к нему со следующим письмом:
«Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю необходимым по долгу своей пастырской совести заявить следующее: Будучи воспитан в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен к Советской власти враждебно, причём враждебность из пассивного состояния временами переходила к активным действиям. Как то: обращение по поводу Брестского мира в 1918, анафематствование в том же году власти и наконец воззвание против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922. Все мои антисоветские действия за немногими неточностями изложены в обвинительном Заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям уголовного кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, то есть освободить меня из под стражи. При этом я заявляю Верховному Суду, что я отныне Советской власти не враг. Я окончательно и решительно отмежёвываюсь как от зарубежной, так и внутренней монархическо-белогвардейской контрреволюции.» - (Патриарх Тихон, 16 июня 1923 г.)
Кстати, в СССР не был расстрелян, арестован или осуждён ни один священник за то, что он был священником. Не было такой статьи УК СССР.
